Как ни странно, но полковник Султанов не сильно удивился, разглядывая эти позорные фотографии. Он, надев свои очки, долго пересматривал, а потом раскладывал на столе сей компромат. Затем ссутулившись, навис над разложенными фото и задумался.
- Вот и вся его любовь, - произнёс он через некоторое время.
Егоров сидел в самом дальнем углу у окна и молчал. Сказать было нечего, всё и так отчётливо отпечаталось на его мрачном лице.
- А я тебе говорил, Алёша, что когда любят, так не третируют свою девушку, не ревнуют без повода и не смотрят, как на вещь. В его глазах не было любви, когда он рядом с Наташкой находился, я это давно про себя уже отметил, там было раздражение и высокомерие. Но, вот до конца, всё-равно не пойму, зачем им с этой Соней нужен был брак с твоей Наташкой? Думаю, теперь только понял, что инициатором всей этой авантюры была именно эта женщина, сам Жигулин не догадался бы, не хватило бы ума и интеллекта... Видно ей, срочно понадобилось в столицу переехать, - Султанов откашлялся при этом, а Егоров вскинул голову.
- Ты, что думаешь, что эта Соня поехала бы с ними? - Алексей Михайлович передёрнулся, будто его обожгло. - Ну, это уже верх цинизма! И хватило бы у них обоих совести?!
- Ну, так хватило же, когда Андрей записал свою горячую любовницу к Наташе свидетельницей в ЗАГСе, - произнёс Евгений Петрович и ещё раз взглянул на эти фото. - Ну, что же, хоть раз в год, но и ржавое ружьё на стене, тоже стреляет... Я Пискунова имею ввиду!
Алексей Михайлович прикрыл ладонью веки.
- Что Наташа?
- Не знаю, Света звонила, говорит, что в Шатрово просится. Бабушка уже вещи собирает, - Егоров сидел в той же позе, с прикрытыми глазами.
- Как же они там будут-то? Ведь не всё ещё доделано и печка не топится? - озабоченно спросил его Султанов.
- Вот так вот!.. Плохо ей дома и везде теперь плохо. Пусть едут, а я следом в выходной к ним выберусь, отвезу обои и рейки для окон, чтобы их укрепить, а то всё расшатано, стёкла снова вылетят, если ветер поднимется, - ответил Алексей Михайлович.
- Алёша, если что нужно, не стесняйся, говори! Я с тобой поеду, а то ведь она знаешь, девка с характером, того и гляди, тоже, как Терещенко, в понедельник мне рапорт подаст, так что - уговаривать вместе придётся, - Султанов серьёзно посмотрел на Егорова.
- Не нужно ничего, Женя, спасибо!.. Она же должна понять, что так, как это всё сложилось, только ей же на пользу пойдёт. А, если бы не узнали, а? Вот тут бы и в петлю в пору лезть... - Егоров поднялся из-за стола. - Пойду к себе, Женя, работы ещё много на сегодня... Девчонок этих нашли, Жуковых, бежать хотели из города. Там у них на квартире целый арсенал обнаружили этого "Нанта" в виде таблеток и горошин. При обыске квартиры откопали в постельном белье и шкафу для дамских принадлежностей.
- Интересно, значит они и занимались распространением среди сверстников этой заразы, когда в кафешках на танцах подсовывали ребятам эту гадость, - произнёс Евгений Петрович. - Теперь надо заняться курьером вплотную, на Должанке его не упустить.
Но Егорову, очевидно, было уже не до этого, он тяжело прошёлся по кабинету и открыл дверь на выход.
Поздно вечером со своего задания вернулся Жигулин, но Егорова уже в кабинете не застал. Он прошёл к Султанову с отчётом в руке и, как ни в чём ни бывало, остановился около его стола. Тот поднял на него усталые глаза и вопросительно посмотрел.
- Евгений Петрович, давайте откровенно... Вы уже знаете, что произошло между мною и Егоровыми, - начал Андрей ни сколько не стесняясь своего положения. - Мне ещё с вами тут работать, и я хотел бы, чтобы между нами не было никаких неопределённостей.
- Присядь, - попросил его полковник тихим голосом. - Я тебя внимательно слушаю!
Жигулин сел напротив к столу и придвинулся ближе к Султанову.
- Я с самого начала, ладно? - Андрей потёр руками свои колени, он всё же волновался. - Когда у нас появилась Наташа год назад, я страшно в неё влюбился. Впервые в жизни, до этого не было такого чувства, оно как-то пришло ко мне неожиданно. Мы подружились, потом стали встречаться и после работы, но я не мог её никак раскачать. Она мне рассказала о своём московском парне, о трагедии, что с ним случилась, я всё понял и терпеливо ждал. И вот прошёл целый год... Никаких подвижек с её стороны, а я ей делал несколько раз предложение. Потом в одном из разговоров проскочило, что романтики никакой она от жизни не ждёт и никого больше не полюбит. Значит, и взаимности у нас не будет никакой? Только лишь обязанности? Просила немножко подождать, мол, привыкнуть надо... К чему привыкнуть или к кому, ко мне? Обидно!.. За такие её слова обидно. Вы меня понимаете? - он заискивающе смотрел в глаза Султанову. - А потом мама меня познакомила со своей подругой и закрутилось... Она опытная женщина и быстро меня соблазнила, я и опомниться не успел. И тут, как вспышка какая! В мгновение ока я весь запылал. И потерять её теперь очень боюсь, стараюсь исполнить каждый её каприз... Но, с Наташей получилось очень подло, я признаюсь. Но, я не мог Соне отказать.
- Это она тебя уговорила на этот брак, чтобы поскорее в Москву перебраться? - спокойно спросил полковник, пристально глядя на парня.
- Да.
- Зачем это ей нужно, не знаешь? Видимо, любовник там у неё слишком желанный, раз к нему так торопится. Но не уверена, что примет её, видимо, ещё и женат! - Султанов ухмыльнулся. - Потому к вам и решила примазаться, вместе с вами уехать и проживать под одной крышей. Да-а-а!
Андрей вспыхнул румянцем и замолчал.
- Я виноват, что так с Наташей поступил не красиво, признаюсь, но ведь я полюбил... Пусть и старшую женщину, но тут всё серьёзно, я ради неё на многое готов. Разве это плохо? Что с того? - через некоторое время продолжал Жигулин. - Это у меня первый опыт такой, но у вас у всех были первые женщины, вы же не святые. Тогда почему меня нужно осуждать? Она у меня одна, в отличие от того же Терещенко... Вот у кого их было, до Берлина не пересчитаешь! Пока, говорят, по молодости лет женат не был, так весь город ходуном ходил, бедные мужики так своих жён и караулили, пасли, в ночные смены не уходили... Что, не правда?! Однако, вы к нему более благосклонны, всё ему прощаете!
- Ну, что ты его всё этими женщинами попрекаешь? - Султанов наклонился к Андрею и заговорил с ним вполголоса. - Ты бы рад таких иметь, да нету их у тебя, и никогда не будет. Потому что ты любишь только себя, Андрей, и Наташу упустил по большой своей глупости... Подобрал, какую-то портовую шлюху и радуешься теперь. Потому что по другому, я её и назвать-то не могу, после всего того, что вы вместе с ней сотворили. Хорошо, что вас во время остановили, а то бы вы жизнь честной девушки превратили в настоящий кошмар. Ведь Егорова перед тобой ни в чём не виновата. Согласись!
- Согласен и всё же... Неужели я такой грешный? По сравнению с другими, я просто ангел во плоти...
- Ты опять про майора?.. Напрасно! Он гулял только с разведёнками и замужними женщинами, я не слышал ни разу, чтобы он соблазнил невинную девицу и бросил её потом, - Султанов подвинулся на стуле. - Потому и гулял с занятыми, что им ничего никогда не обещал. Знал, что в рамках своего необузданного темперамента не удержится, что одной дамы ему мало будет... Там такая была энергия кипучая, что нужен был целый гарем! Да, такой был неистовый, чего скрывать? Уж таким бурным и подвижным его природа создала. А вот, когда Галину встретил и влюбился в неё, тут уж все свои связи разом оборвал, и не приглашал своих любовниц в свидетели на свадьбу... Он её, действительно, сильно любил, жену свою, верил ей!.. А ты говоришь, Терещенко!
- Девиц, говорите, не соблазнял? - Андрей хмыкнул при этом и зло сверкнул глазами. - А Наташка?.. Он, думаете, что сейчас делает - он её к себе приучает. Не приучает, а приручает, как котёнка! А вы все, дураки, простите, этого просто не понимаете, не хотите понять!.. Тут хитрый подходец, разве не видите?! Он всё продумал наперёд, он знает как это делается, опытный уже.
- А тебе-то чего теперь до этого? - улыбнулся Султанов. - Ведь ты сказал, что любишь очень отчаянно и страстно другую женщину, вот и люби себе! А то, как собака на сене - ни себе, ни людям!.. Ладно, Андрей, давай прекратим с тобой этот разговор, скоро ночь уж на дворе. Ты лучше подумал бы, как с Наташей теперь будешь тут общаться, ведь ты ей невыносимую боль причинил, а вам ещё вместе работать... Нет, ты не смотри на меня так, я понимаю, о чём ты сейчас подумал, но не бойся... Егоров не мстительный человек, работай спокойно, никуда он тебя без твоего согласия не переведёт и не уволит. Он ценит способных людей и ты ему полезен в деле, но про личные отношения теперь забудь и Наташу больше не трогай, не надо!
Евгений Петрович поднялся с места и стал складывать бумаги, принесённые Жигулиным, в папку. Андрей вышел в коридор, взглянул на закрытую дверь своего с Егоровым кабинета и вытер рукой взмокший от волнения лоб.
Наташа утром сидела на прибрежных камушках и считала волны прибоя.
- Голубая, да весёлая страна, - напевала она Колину мелодию, - честь моя за песню продана...
Она сползла с низкого валуна на мягкий и уже холодный по осеннему, песок. Босые ноги тонули в белой пене, она специально их вытянула так, чтобы волны касались их и тягуче обволакивали упругими толчками. Море равномерно шумело и бросало солнечные искры на берег вместе с тугими прибойными валами. Было горько на душе, но всё как-то уже постепенно определилось. Тупая боль в сердце ещё саднила, она много размышляла сегодня ночью и совсем не спала, слушая завывания ветра под новыми металлическими настилами на крыше. И вот теперь эти размышления приобрели уже ясный оттенок. Она точно уже понимала в чём виновата и знала наперёд, что заводить никаких отношений с мужчинами больше не будет. Наивно и глупо? Может быть... Но теперь в её положении именно такими и должны быть мысли ещё не сложившегося и неопытного женского характера. Просидев на берегу почти час, она медленно с усилием поднялась и поплелась на верх по тропинке к своему до конца не восстановленному дому.
Бабушка хлопотала на терраске, пристроенной под кухню и готовила на керосинке завтрак. Наташа села на широкий гостевой диван, где они втроём с отцом и Терещенко так удачно поместились, когда на выходных ремонтировали крышу и наклонилась вперёд, согнувшись пополам. Она раскачивалась и в такт своим мыслям продолжала напевать Колину песню.
- Отец звонил Сизовым, сосед Игнат приходил сейчас, говорит, что приехать обещался завтра. Привезёт обои под поклейку, вместе с матерью приедут. Мы с тобой давай сегодня стены почистим и разровняем, - говорила бабушка с кухни и заглянула с терраски в комнату. - Слышишь, что говорю-то?
- Бабуль, - продолжая раскачиваться на диване, окликнула её Наташа, - а ты мне никогда не рассказывала про деда, маминого отца. Нельзя? Просто ты такая самостоятельная, аж зависть берёт. Отчего это?
Бабушка усмехнулась.
- Как не рассказывала? В кратце, ты обо всём знаешь, - выходя их кухни, ответила Елизавета Юрьевна.
- А я хочу не вкратце... Ты пойми, я сейчас должна с тобой о чём-то поговорить, о личном. С тобой мне легко разговаривать, я ничего не утаиваю и не боюсь рассказывать, а с родителями в последнее время... Прости, просто мне очень муторно и тяжело! - Наташа наклонилась ещё ниже и всхлипнула.
- Сейчас картошку дожарю и приду, поговорим, - ответила бабушка и снова скрылась из виду на фоне шипящей сковородки.
Они сидели за столом в комнате у дивана. Наташа помешивала ложкой суп в тарелке и изредка бросала на бабушку любопытные взгляды. Бабуля неохотно, но начала обещанный разговор про деда.
- Я жила в чужой семье, - она глубоко вздохнула и налила себе в стакан тёплого молока, - как я там оказалась, и не помню уже. Рассказывали, что на вокзале где-то под Ростовом нашли меня крошкой, приблудную, как тогда говорили, и привезли на хутор на Дон. Детишек в то время много было беспризорных, а мне вот повезло, в семью взяли. Потом начался сильный голод в тридцать втором году, а перед этим стояла сушь, даже Дон в низинах в брод переходили, так высохла наша река. Неурожай дополняли дикие поборы с колхозников, всё, что выращивали на огородах и наделах, тут же отбиралось, уполномоченные представители проезжали по хуторам и деревням, собирали в общую копилку. Уж и не знаю, как это оправдано было, только люди стали помирать и в зиму заголодали так, что и с постели-то было трудно подняться. Я была на шестнадцатом году, когда меня наш председатель Блинов Иван Григорьевич углядел...
- Как это? - Наташа широко раскрыла глаза.
- Говорю же, голод был, а с голодухи-то и к чёрту в койку прыгнешь, не то чтобы... Мне ещё повезло! Правда, я, как и ты, ничего ещё в этом деле не смыслила, опыта не было никакого. Кое-что стала понимать, когда живот уж на нос полез. Так в тридцать третьем году и родила твою маму от этого самого Ивана Блинова. Ну, дочку он по отчеству на себя записал, и за то ему спасибочки! С голоду помереть не дал... Сам был женат. Супруга его была хворая и после родов последнего третьего сыночка не вставала. А мужик он молодой, баба была ведь нужна и жена про то знала, и не возражала о наших отношениях. Даже мамке твоей платьица шила, когда уже была маленько в силах. Знала, что никогда её Иван не бросит и у меня совести не хватит его из семьи увезти, - бабушка снова вздохнула и продолжала. - Мамка твоя подросла и я отправилась в Ростов сперва, а потом в Таганрог на курсы медсестёр. А там уж и война подоспела... Вот так всё сложилось, и я не жалею. Что ж, не всем быть в замужестве, у меня вот такое счастье моё! На фронте потом тоже мужички хорошие попадались и тоже ни о чём не жалею, это жизнь, а там на войне, она, ой какая сладкая кажется! Только и понимаешь, что это такое, когда окажешься на волосок от смерти, и вот тогда мир весь уже по другому к тебе поворачивается, только там и узнаётся истинная цена жизни... И не понятно мне уже было, почему для того, чтобы быть с кем-то вместе и спать с мужиком в одной постели, я должна штамп в паспорте ставить, как клеймо какое!.. Прости мне уж мою вольность, ладно? Но, вот такая я неправильная получается.
Наташа вылезла из-за стола, подошла к бабушке, сидевшей напротив неё, и крепко обняла за шею, прижавшись губами к её мягкой щеке.
- А я теперь очень боюсь правильных людей, - шёпотом проговорила она и горько всхлипнула.
Всю субботу Егоров был на взводе, дела не клеились, всё валилось из рук. Жигулина он снова услал в четвёртое отделение и попросил поработать там в этот день с документами, чтобы он глаза ему не мозолил. Сам почти не выходил из своего кабинета, попросил лишь Игоря поторопить Платонова с результатами экспертизы и подняться к нему, когда они уже будут готовы.
- Платонов подтверждает, - говорил Коломийцев, стоя в кабинете Егорова, - что найденные препараты в квартире у Жуковых, этот тот же самый наркотик, что обнаружен ранее по делу шестой школы. Он же был в организмах погибших ребят из 12 ПТУ и Савкиной, подруги погибшей ученицы Тамары Богдановой. Ещё с Должанки пришло известие, там супруги Осиповы из военного ведомства, которые туда направлены в качестве приманки на турбазу, наткнулись на странного молодого человека с посылкой, которую он просил отправить, но так и не решился на другой день к ним подойти. За парнем установлено наблюдение... Это, пока всё!
Он вытащил из папки справки и нужные Егорову для дела материалы и тихонько вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь. Потом глубоко и с облегчением вздохнул от радости, что полковник больше его ни о чём не спросил, и побежал вниз к дежурному по городу.
Алексей Михайлович вечером, придя домой, бросился помогать жене кипятить пелёнки и ползунки. Так он мог себя занять хоть чем-то, от путанных мыслей, домашние дела помогали в этом очень хорошо, но не в этот раз. Его не в меру суетливые движения сыграли с ним злую шутку. Когда он подошёл к плите, чтобы снять с неё таз с кипячёным бельём, руки вдруг затряслись и ослабели, таз перевернулся и опрокинулся на пол вместе с кипящей водой. Егорова обдало горячим паром и большое количество этой кипящей воды выплеснулось ему на подставленную правую руку. Он закричал от боли и отскочил в сторону двери, прямо на входящую в кухню Светлану. Они чуть вместе не завалились там же у порога, но чудом удержались. Испуганная жена тут же вызвала "Скорую помощь". Приехавшие врачи наложили повязку с мазями и приказали ничего тяжёлое в первые несколько дней после ожога травмированной рукой не поднимать.
На следующий день в воскресенье нужно было ехать в Шатрово и везти туда обещанные обои, но как быть с больной рукой? Ведь и Светлана ехала туда тоже помогать и везла с собой Мишку.
- Его же не оставишь одного, - говорила она, - у меня будут руки заняты. А ты в одной руке обои вези, рейки потом, в другой раз. Что и так тяжело?
- Вот я их сейчас поднимаю левой рукой и в правое плечо сильно отдаёт, - говорил Алексей Михайлович. - Не удобно так.
Он бросил эти связанные рулоны на пол и сел на диван.
- Позвони Жене, - попросила Светлана Ивановна, - пусть поможет, он же говорил тебе, если что, к нему обращаться в эти выходные, как чувствовал...
А Султанов всё это воскресное утро провозился в архиве, вместе с Александром они искали, заказанную заранее справку, которую так и не дождались в субботу и вот сегодня решили пойти туда вместе, поскольку она была очень необходима для расследования по делу Васфилова. Это была выписка из медицинской карты сотрудника военного ведомства, уволенного со службы после одного из обязательных медицинских осмотров. В его организме тогда, ещё несколько лет назад, был обнаружен такой же похожий на этот "весёлый порошок" наркотик. Полковнику хотелось убедиться, путём сравнения формул, что это был тот же самый препарат, а если это так, то ниточка может привести следствие к самым непредсказуемым результатам с замешанными в этом деле военными. В тот самый момент, когда они поднялись с этой справкой в кабинет полковника, на столе затрещал телефон, звонил Егоров с просьбой помочь ему привезти в Шатрово необходимые материалы для ремонта дома.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
