— ЗНАЮ, — сказала Айкануш Арутюновна, — о моем сыне вы не напишете. Подвига он не совершил, даже медали — и той у него не было. Остались только фронтовые письма — их мой Вардкес писал часто.
Но я не об этом, — спохватилась она, — вот вам еще два письма от людей, которых я никогда не видела, но буду помнить всю жизнь. Напишите о них...
Она протянула два конверта, помеченных апрелем сорок второго года и декабрем восемьдесят четвертого...
Мы говорим с горечью о том, что ветеранов войны становится все меньше, — и ничего тут не поделаешь. Но ведь еще меньше остается рядом с нами матерей и отцов — тех, кто провожал своих сыновей на войну. Они самые верные и преданные хранители памяти о невернувшихся. Их сыновья сложили свои головы. А вот если бы вернулись, победив врага! Тогда большего счастья, чем обнять своего сына, нельзя было бы и представить.
Каждый из нас видел, наверное, таких солдатских матерей. В их глазах уже нет света радости. Они могут снова и снова рассказывать, как провожали у на фронт сыновей, как ждали и не дождались. Пишут и приходят матери и в редакции газет... Присядет старушка на краешек стула, помолчит и, собравшись с духом, виновато попросит: напишите о моем сыне. Потом положит на стол пачку писем, фотографии и, если есть, — награды. Самое неуместное и даже жестокое, что можно сделать в подобных обстоятельствах, — это полюбопытствовать: а что такого особого совершил ваш сын на фронте, чем проявил себя? Так спросили однажды черствые сердцем люди солдатскую мать Айкануш Арутюновну, объяснив по пути, какие солдаты Великой Отечественной «интересны» для газеты, а какие «малоинтересны». Напрасно показывала тогда сникшая от обиды старушка пожелтевшую похоронку: «Ваш сын, красноармеец Чухаджян В. М. погиб, верный воинской присяге, проявив героизм и мужество». Под такими словами ставили свои подписи фронтовые комбаты, знавшие истинную цену человеческой жизни. Героизм — это ведь не только, когда закрываешь телом вражеский пулемет или, обвязавшись гранатами, бросаешься под танк. Солдаты погибали на фронте и от шальной пули, умирали от ран в госпиталях, подрывались на минах — бывало даже на своих, — гибли от бомбежек. Их героизм, их мужество состояли уже в том, что они в любую минуту были готовы умереть за Родину. И погибли за нее...
Женщина понимала это сердцем. И теперь ее захлестнула старая обида.
— О моем сыне вы не будете писать, — твердила она. — Напишите о них — и протянула два конверта...
В апреле сорок второго года Вардкес Чухаджян, рядовой стрелкового полка, был ранен и отправлен в госпиталь. Весточки от сына Чухаджяны не получали больше двух месяцев, что, понятно, в условиях фронта вполне допустимо. Двухмесячное безмолвие нарушил наконец конверт, от которого мать похолодела: он был надписан незнакомым почерком. Письмо написала медсестра О. Басова, написала так тепло и милосердно, что мать сумела поверить — сын непременно встанет на ноги. Незнакомая русская женщина смогла найти для армянской матери самые нужные слова.
Спасибо вам, медсестра О. Басова, из походно-полевого госпиталя № 14, который в апреле сорок второго находился в Ростове-на-Дону, на улице Горького, в доме № 188!..
Письмо второе. Оно пришло из Ворошиловградской области накануне нового 1985 года. В нем сообщалось, что к 40-летию Победы в городе Александровске на гранитной плите братской могилы будет выбито еще одно имя: Вардкес Месропович Чухаджян. Долгие поиски увенчались успехом — удалось найти место его захоронения. Об этом сообщили матери солдата военком Аношин и председатель исполкома Александровского горсовета Лебедев. А следом за официальным письмом пришло еще одно. Его написала Алла Николаевна Каменюка, работник военкомата. Никто не заставлял ее взяться за перо: от себя лично она подтверждает тот факт, что документы уже отправлены в Ереван. Просто захотелось человеку согреть официальную переписку своим душевным теплом, разделить горе матери, пригласить ее к себе: «Приезжайте, буду рада дорогим гостям».
Вот о чем хотела поведать через газету солдатская мать, и мы с удовольствием выполняем ее просьбу. Выполняем и другое, невысказанное, но сокровенное желание Айкануш Арутюновны — расскажем всем добрым людям о самом дорогом для нее человеке, ее сыне и солдате Красной Армии Вардкесе Чухаджяне.
Я ВГЛЯДЫВАЮСЬ в выцветшую фотографию, где Вардкес снят с друзьями-десятиклассниками. Ребята — их на снимке одиннадцать — в мешковато сидящих, явно с чужого плеча, пиджаках, и вовсю хотят казаться взрослыми: неумело держат в пальцах папиросы, изображают на лицах мужскую суровость. Все чубы — месяц с небольшим спустя их смахнет армейский парикмахер — зачесаны на одну сторону...
Потом был школьный бал, а утром следующего дня Вардкес принес в школу общую тетрадь. На ее первой странице — одиннадцать фамилий, думаю, все те же ребята со снимка. В тетради каждому предлагалось ответить на вопросы, придуманные Вардкесом, вопросов было тоже одиннадцать: «Каким я вам кажусь?», «Что такое жизнь?», «Любите ли вы литературу?», «Какой жизнью хотели бы жить?», «Кем мечтаете стать?»...
Приведу некоторые ответы.
«Ничего особенного в тебе не вижу... Славный парень... Не знаю, покажет время...».
«Ответить, что такое жизнь, не берусь... Драма в четырех действиях... Еще не найдено объяснения жизни...».
«Книги люблю больше всего на свете... Люблю армянскую литературу... К чтению равнодушен... Люблю литературу, как товарища Амиряна...» (Амирян — школьный учитель литературы, — С. Б.).
«Люблю жизнь, полную страстей... Долгую, до ста лет... Веселую... Полезную Родине... Независимую...».
«Кем стану, покажет будущее... Пока не знаю, но непременно человеком, делающим добро... Пограничником... Александром Македонским...».
Ответы серьезные, наивные, дурашливые — словом, разные, как и каждый из ребят, оставивший в тетради свой автограф.
А до 22 июня оставалось совсем немного.
Из одиннадцати друзей Вардкеса домой вернулись только трое.
Первым по пути на фронт погиб во время бомбежки Кероп Симонян, тот самый, что собирался жить долгой, до ста лет, жизнью...
На титульном листе тетради, которую показала мне Айкануш Арутюновна, рукой Вардкеса выведено: «Хранить вечно». Мать поступила мудро. Когда старшему из четырех ее внуков исполнилось семнадцать, она, дождавшись окончания школьного бала, отдала тетрадь ему. Сказала: «Почитай, что написали друзья нашего Вардкеса, и ответь сам на те же вопросы».
Вслед за одиннадцатью в тетрадь вписаны еще четыре имени: Арсен, Асмик, Рузанна, Нуне. Продолжить вечный диалог о жизни предстоит следующему поколению Чухаджянов.
С. БАБЛУМЯН (1985)