В детстве Ира, конечно же, не знала, что такое на самом деле нарцисс. Если спросить, она бы ответила, что это милый цветок с желтыми листьями и белым бутоном посередине. Только гораздо позже, уже после 30 лет, Ира поняла, что практически всю свою сознательную жизнь провела рядом с нарциссом.
Детство
Мама всегда была на первом месте. Значение имели только ее мысли, чувства и поступки. Что при этом чувствовала или думала Ира, — не имело никакого значения. Любимым речитативом папы было: «Не огорчай маму», и Ира отчаянно старалась следовать этому правилу.
Мама бесконечно критиковала, обесценивала и унижала. Услышать от нее доброе слово было большой редкостью, в-основном Ира слышала лишь упреки:
«Почему ты такая криворукая? Ничего тебе доверить нельзя»
«Нормальные дети вечерами дома сидят, а ты во дворе шляешься»
«Посмотри, на кого ты похожа? Чучело огородное»
«И в кого ты такая неудачная уродилась?»
Иногда, крайне редко, Ире удавалось получить похвалу от мамы. Но даже эта похвала была с привкусом горечи.
«Ну вот, можешь же, когда захочешь»
«Молодец. А сразу нельзя было так сделать?»
«Неплохо, но любая другая девочка на твоем месте справилась бы быстрее»
Юношество
Чем старше становилась Ира, тем сильнее ощущала бесконечный мамин контроль. Ей ничего нельзя было делать без спроса, мама не доверяла ей даже выбор одежды для школы.
Ссоры и скандалы тоже лишь усиливались. Достаточно было малейшего проступка для того, чтобы мама вспыхнула и начала кричать. Ира по-прежнему делала все неправильно и не так, на этом этапе она уже искренне поверила, что она никчемная и бесполезная, и действительно ничего не может сделать толково и правильно.
Ира всеми силами старалась угодить маме, но ничего не получалось. Попытки «погреться» о папу тоже не принесли результата: он максимально отстранялся от происходящего и лишь напоминал, что маму нельзя огорчать.
Молодость
Закончив школу с золотой медалью (еще бы, она же так старалась), Ира поступила в институт. Мама, естественно, не выразила никакой радости, прокомментировала только, что Ира была не первая в списке, а всего лишь третья. Тем не менее, учеба в институте позволила Ире меньше времени проводить дома и больше — с другими людьми. Общаясь с однокурсниками, она с удивлением поняла, что, кажется, не такая уж плохая, как всегда пыталась внушить ей мама.
Первые попытки противостоять маминым манипуляциям с треском провалились. Когда Ира попыталась на что-то возразить, мама моментально слегла с сердечным приступом, пришлось даже вызывать скорую. Папа обвинил во всем Иру, мама тоже, и она поняла, что возражать категорически нельзя, надо принимать то, что дают.
Хуже всего было то, что правила игры постоянно менялись. Мама неизменно создавала ситуации, в которых Ира оказывалась виноватой. Она вообще всегда и во всем была виноватой: даже если у мамы вдруг болела голова, — ответственность за это автоматически лежала на Ире.
Первый курс Ира закончила с высшими оценками. Мама, посмотрев зачетку, сказала, что здесь нечем гордиться. Вот она в свое время сдавала экзамены досрочно. Услышав это, Ира окончательно поняла, что одобрения от мамы она не дождется никогда.
Свадьба
На четвертом курсе Ира начала встречаться с Пашей из соседнего потока, и спустя полгода он сделал ей предложение. Само собой, до свадьбы Пашу надо было познакомить с родителями, и Ира пошла на это, заранее зная, что ничем хорошим это не кончится. Так и вышло.
За обедом мама устроила Паше форменный допрос. Ее интересовало все: его семья, родители, их история, их благосостояние, их отношения друг с другом. Паша бледнел, краснел, но искренне отвечал на все вопросы. Ира сидела рядом и под столом держала его руку в своей.
Выяснив все, что ее интересовало, мама принялась рассказывать о себе. Она, конечно же, представила себя идеальной женой и идеальной матерью, и Ира вместе с папой не нашли, что здесь можно возразить.
После того, как Паша ушел, мама подозвала к себе Иру и прямо сказала:
— Какой-то он не очень. Могла бы себе и получше найти.
— Но я люблю его, — возразила Ира.
Мама фыркнула.
— Любишь-не любишь — большого значения не имеет. Я не для того в тебя столько сил вложила, чтобы отдать какому-то проходимцу без роду и племени. Не смей больше с ним встречаться, а о свадьбе даже думать забудь.
Это был удар ниже пояса. Ира окончательно растерялась. За всю свою жизнь она привыкла слушаться и подчиняться, но теперь мама требовала то, что Ира категорически не хотела отдавать: ее право самой решать, с кем прожить свою жизнь.
Несколько долгих недель она пыталась уговорить маму передумать. Рассказывала о Паше, об их отношениях, расписывала его достоинства. Но мама оставалась непоколебима. «Найди себе кого-то получше» — говорила она, и ставила на этом точку.
Первый бунт
Ире было крайне тяжело решиться обсудить происходящее с Пашей, но она все-таки это сделала. Он поддержал ее и сказал: «Раз твоя мама против — будем жениться без ее согласия»
Сказано — сделано. Они тайком подали заявление в ЗАГС и в указанную дату поженились. На свадьбе присутствовали только родители и друзья Паши, с Ириной стороны не было ни одного человека.
После свадьбы она приехала домой и сообщила родителям, что вышла замуж и переезжает к Паше. Само собой, мама закатила грандиозный скандал, но Ира выдержала его, собрала вещи и ушла, сопровождаемая воплями: «Ты мне больше не дочь! Не смей никогда переступать порога этого дома!»
Ей было больно, обидно и страшно. Но она понимала: если не отстоит эту часть своей жизни, тогда зачем эта жизнь вообще?
Взрослая жизнь
Мама не разговаривала с Ирой больше года. Ира с Пашей жили с его родителями, и жили хорошо: у них была своя просторная комната, Пашина мама как-то легко приняла Иру в семью, и у них установились теплые дружеские отношения.
Вскоре после окончания института Ира попробовала позвонить домой, но трубку взял папа и шепотом сказал: «Ты огорчила маму, не вздумай снова сюда звонить». Так Ира поняла, что с родительской семьей все кончено.
Но не тут-то было. Она забеременела, Паша был на седьмом небе, его родители тоже радовались, и о чудесном событии откуда-то узнала Ирина мама, и объявилась сама.
Она пришла в гости и вела себя как ни в чем не бывало, словно и не было прошедшего года. Пашины родители вели себя сдержанно и корректно, а Ира была как на иголках в ожидании нового скандала. Но его, как ни странно, не последовало.
С этого вечера мама начала регулярно звонить Ире. Эти звонки не доставляли радости, одно беспокойство, но Ира была так рада, что мама вернулась, и выбрала терпеть. Как и прежде, мама регулярно обвиняла ее во всех грехах, манипулировала и обесценивала, но теперь у Иры была поддержка Паши, и вместе они как-то справлялись.
Ребенок
Ира родила здорового симпатичного мальчика. Счастливый Паша забирал их из роддома, вооруженный тремя охапками весенних цветов. Семья приехала домой, в гости пришла мама, и тут началось…
«Вы должны переехать к нам, — заявила она с порога. — Я хочу видеть внука каждый день, и буду помогать его воспитывать»
— Но, мама, мы живем здесь, и нам здесь нравится, — возразила Ира, не верящая своим ушам.
— Мало ли что вам нравится, — отбрила ее мама. — У нас ребенку будет лучше, это даже не обсуждается.
По счастью, в разговор включился Паша, который строго и четко заявил, что никто никуда переезжать не будет, и если мама хочет видеться с внуком — пусть чаще приходит в гости.
Разразился грандиозный скандал. Мама кричала, топала ногами, хваталась за сердце, но Ира с Пашей оставались непоколебимы. В результате мама заявила, что раз так, то она никогда не хочет их больше видеть, и ушла, хлопнув дверью.
Финал
За последующие годы мама не раз возвращалась, пыталась навязать Ире и Паше свой взгляд на мир, и снова гордо уходила прочь, когда ничего не получалось. Ира постепенно восстанавливалась, отогревалась за счет любви Паши и его родителей, много времени проводила с сыном, и своим примером учила его, что любовь можно и нужно получать просто так, а не за какие-то мифические достижения.
Призрак «воспитания» мамы еще долго преследовал ее, но оказалось, что если убрать источник, то от последствий вполне можно вылечиться и научиться жить нормально, спокойно и радостно.