Работая зоотехником в колхозе, получил бронь, хотя с первых дней войны просился на фронт. В конце лета весь колхозный скот пошёл под нож, Красной Армии было нужно мясо. Тяжело вспоминать, как горько плакали доярки и скотники. Каждая корова, бычок, свинья были им родными, имели свои клички.
В середине сентября 1941 года меня призвали в армию. Приехавшие в деревню военные сказали, чтобы мы прибыли на станцию Асино, а это по самой короткой дороге больше ста километров. Транспорта как такового не было, трактора, автомашины были отправлены на фронт, а до места сбора нужно добраться. Двое деревенских согласились нас, восьмерых призывников, подвезти. Запрягли они своих кобыл в телеги, выехали ранним утром. Жалея животных, стары они уже были, мы, сложив на телеги наши пожитки, сами шли рядом. К обеду одна из лошадей стала хромать. Её хозяин наотрез отказался продолжать путь, еле уговорили довезти нас до ближайшей деревни. Там тоже собралась группа людей, отправляющихся на фронт, местный председатель выделил две телеги. Ехали по очереди. Десять километров пешком, десять на телеге. Заночевали у родника, сил строить шалаши не было, легли прямо на голую землю, хорошо хоть ночь выдалась тёплой. К вечеру добрались до станции, где уже было много народу. Прихрамывающий на правую ногу майор, записал наши фамилии и откуда мы приехали. Надо отдать должное накормили до отвала. На ночлег нас разместили в бараке, спали, прижавшись друг к другу. Утром была сортировка. У кого было хотя бы семь классов, отводили в сторону, я был зачислен в сапёрную роту 370 стрелковой дивизии.
«18 ноября 1941 г. началась отправка эшелонов дивизии со станции Асино. Конечным пунктом назначения стала станция Няндомя, Архангельской области. Выгрузившись, дивизия совершила марши через Каргополь, Кречетово к Волго-Балтийскому каналу между Онежским озером и озером Былым, где стала готовить оборонительные рубежи.
Во второй половине февраля 1942 г. 370-я стрелковая дивизия была переброшена на Северо-Западный фронт. Выгрузившись на ст. Любница Новгородской области, дивизия вошла в состав 34-й Армии. 28 февраля 1942 года приняла боевой участок в районе южнее ст. Пола Новгородской области. Здесь дивизия получила первую боевую задачу на наступление в направлении Горчицы, Новая Деревня, Туганово, Симаново. С этого дня начался боевой путь дивизии. За восемь дней до этого — 20 февраля 1942 года — 1-й гвардейский стрелковый корпус (командир — генерал-майор Афанасий Сергеевич Грязнов) соединился в Залучье с войсками 34-й армии, тем самым организовав окружение нескольких дивизий немецкой 16-й армии, численностью до 60—70 тыс. человек. Впервые за время войны в окружение попала столь крупная немецкая группировка.
Первоочередной задачей стал разгром демянской группировки немцев.
9 марта воинам дивизии после многих атак удалось освободить деревню Курляндское, a 11 апреля — деревню Стрелицы. Развивая наступление, удалось освободить деревню Росино, но дальнейшее продвижение было остановлено упорным сопротивлением противника.
Сдержав наступление советских дивизий, немецкие войска нанесли деблокирующий удар. 21 апреля 1942 года они соединились со своей демянской группировкой. Это резко ухудшило положение советских войск на северо-западном направлении».
Какого-либо серьёзного обучения на месте формирования дивизии мы, сапёры, не получили. Нам лишь показали несколько учебных мин, вот и всё. Поэтом оказавшись в настоящей боевой обстановке, многие нервничали, да что там говорить - откровенно трусили. Ссылаясь на какие-либо боли или небольшие раны, некоторые пытались отсрочить отправку на передовую. Я попал во второй сапёрный взвод, занятия с нами проводил капитан с седыми волосами. Помню, когда я в первый раз взял в руки противотанковую мину - руки тряслись, дрожали колени. Капитан объяснил, что эту штуку можно даже об землю ударить и ничего не произойдёт, но куда там, страх не проходил. Нас учили закладывать и маскировать мины, доставлять на место установки по четыре штуки за раз. Особо страшно было на занятиях по разминированию. Первый взвод мины ставил, а мы искали и обезвреживали, потом менялись. Боевое крещение я получил через две недели после прибытия на фронт. Окружённые немецкие части пытались вырваться, поступил приказ минировать все возможные дороги, тропинки, да и просто ровное поле. В апреле земля ещё толком не оттаяла, мины укладывали под тонкий дёрн, глубже не выкопать. Когда заминировали край оврага, я предложил командиру установить несколько мин на его склоне и дне. Как ни странно, он согласился. Утром нас разбудили взрывы, немцы пошли на прорыв. Наша артиллерия не спала, определив скопление врага, нанесла мощный удар. Отступая, немецкая техника и пехота, спустилась в овраг, но тут ждал сюрприз. Их бы тогда всех разгромили, но немцам навстречу спешила помощь и наши войска не смогли им помешать соединиться.
26 октября 1942 года началось немецкое наступление на позиции 370-й стрелковой дивизии. Немцы стремились захватить Стрелицы и развить наступление на ст. Кневицы. Беспрерывные бои шли 10 дней. 31 октября 1942 года Военный Совет 11-й армии своим приказом объявил благодарность личному составу дивизии «… за стойкую и героическую борьбу против немецко-фашистских оккупантов…». После отражения массированных атак противника дивизия провела ряд контратак, в результате которых полностью восстановила прежнее положение и на отдельных участках улучшила свои позиции, 20 декабря 1942 года командиру 370-й стрелковой дивизии Андрееву Евгению Михайловичу было присвоено звание генерал-майора.
Что такое настоящая война, я понял лишь в октябре 1942 года. Немцы пошли в атаку, пытаясь захватить важную и для них, и нас станцию. Существовал приказ не использовать сапёров в качестве простой пехоты, но в сложившейся ситуации каждая винтовка или граната были на счету. Взвод занял позицию на краю подлеска, командир распределил бойцов так, что мы контролировали большой участок поля. На соседнюю позицию налетели немецкие самолёты, грохот стоял такой, что закладывало уши, тряслась земля. Вжимая голову в землю, я пытался вспомнить хоть одну молитву, которую читала моя бабушка. Ничего не вспомнив, я отчаянно матерился. Когда на склоне холма показались немецкие танки и бронетранспортёры, по ним ударили наши пушкари, но сказалось отсутствие боеприпасов в должном количестве. Расстреляв боезапас, когда танки были ещё далеко, пушки замолчали. Я с ужасом представлял, что будет, когда они доберутся до наших траншей. Рёв моторов становился всё ближе, бронетранспортёры останавливались, высадив солдат, разворачивались. Когда немецкая пехота была напротив нас, прозвучал приказ открыть огонь. Для немцев мы оказались полной неожиданностью, пехота залегла, чем воспользовались наши миномётчики, забросав их минами. Оставшись без поддержки, вражеские танки стали кружить по полю, подставляя борта под выстрелы бронебойщиков. Удалось остановить четыре танка, остальные шесть убрались восвояси.
В начале 1943 года в ходе Демянской наступательной операции 370-я стрелковая дивизия наступала в направлении Симаново, Росино, Бол. и Мал. Степаново. В этих боях дивизии не удалось достичь значительных успехов в продвижении, хотя ей удалось сковать определённые немецкие силы.
25 февраля 1943 г. дивизия была выведена в резерв 27-й армии и сосредоточилась в районе ст. Парфино.
1 марта 1943 года войска Северо-Западного фронта вышли на реку Ловать, тем самым ликвидировав Демянский плацдарм. Несмотря на потери, немецкие войска смогли отойти на новую линию обороны достаточно организованно и избежать окружения.
В марте нашему взводу предстояло выполнить необычный приказ. Услышав его, даже бывалые минёры удивились: «Как это минировать реку?!». Замысел командования был прост, чтобы избежать контрнаступления противника, нужно разрушить лёд возле нашего берега. Участок реки, который мы должны были заминировать, был длиной почти километр. Берег здесь был пологий, немецкая пехота с лёгкостью бы по нему поднялась, перебравшись по ещё толстому льду реки. Готовили каждую мину, проверяли, после чего вымазали белилами. Ночью, таща за собой мины, мы поползли к реке. Над головой пролетали трассирующие пули немцев, лишь оказавшись на льду, мы почувствовали себя в относительной безопасности. У меня были три противопехотные мины. Раскопав, уже начавший таять снег, я по очереди установил их в линию. Посмотрев по сторонам, увидел молодого сапёра, он всего неделю был во взводе. Угодив в полынью от разрыва снаряда, тот пытался выбраться, но мины, привязанные к его плечам, тянули ко дну. Опасаясь привлечь внимание врага и поднять тревогу, боец молчал, не решался позвать на помощь. Отчаянно работая руками и ногами, я пополз к нему. Воткнув свой нож в лёд, и убедившись, что он за него ухватился, одну за другой вытащил из воды мины и отвязал их от бойца. К нам подполз другой сапёр, уже вдвоём мы вытащили бойца из воды. Замысел командования оправдался. Утром немецкая пехота пошла в атаку, но после первых взрывов мин, она остановилась. Лёд трескался, ломался под ногами врага, мало кому удалось вернуться на свой берег.
С 6 марта 1943 года дивизия была переподчинена 34-й армии и получила задачу овладеть северо-восточными подступами к Старой Руссе в районе Бологожа, Отбидно. В течение 8 и 9 марта вела бои в этом районе силами 1230 и 1234 стрелковых полков.
С 18 по 28 марта 1943 года дивизия наступала на Старую Руссу, имея задачу овладеть восточными окрестностями города — Гор. Слобода, Бряшная Гора, Медниково. Бои за Старую Руссу носили ожесточённый характер и в итоге, несколько улучшив свои позиции, дивизия перешла к обороне.
С 18 по 22 августа 1943 года дивизия возобновила активные действия по овладению г. Старая Русса, но противник смог удержать город.
Главной опасностью для сапёра являются мины врага. Бывало, ползёшь, думаешь, что ты тут первый, а вот и нет. В нашем взводе были два бойца, ходили слухи, что они имеют необыкновенное чутьё на мины, мол, находят их по запаху. Командование этих бойцов ценило, на обычное минирование не пускало, хоть те и просились. В одну из августовских ночей 1943 года поступил приказ заминировать участок местности вдоль берега озера. На это задание пошли и наши «нюхачи», немцы здесь были уже давно, можно было ожидать чего угодно. Пробираясь между кустами, метр за метром проверяли землю щупами. Я уже нашёл две немецкие мины, как мне пришла в голову идея. Сделав знак работающим рядом сапёрам, я показал, что надо делать. Достав из земли немецкую противотанковую мину, я углубил ямку и установил под ней свою противопехотную. Нашим специалистам удалось обнаружить минный коридор, такой обычно оставляют для своих войск. Все оставшиеся мины мы установили на этом чистом участке, а немецкие сдвинули на метр в разные стороны. На обратном пути, я сорвался в овраг и сломал ногу. Ребята дотащили меня до своих, а потом отправили в медвзвод. Через два дня со стороны озера раздалась такая канонада, что было слышно за несколько километров. Дорого бы я отдал, чтобы посмотреть, что там произошло. За то минирование я получил свою первую награду: орден Красной звезды. Командование оценило проявленную мной смекалку.
