Человек лежал на полу, раскинув руки и ноги так, что походил на морскую звезду. Первой моей мыслью, конечно, было, что это папа и он мертвецки напился. Много ведь ему и не требовалось.
Но тело было одето в совершено другую одежду и не обладало столь внушительным животом. А еще этот живот и грудь не двигались. Я замерла на несколько секунд, пытаясь уловить, как человек дышит, но этого не произошло. Нехорошее подозрение закралось в душу, но у меня не было никакого желания его проверять.
За дверью раздались тихие осторожные шаги. Мне стало совсем нехорошо. Нормальный человек не станет красться по коридору. Я заметалась на небольшом пятачке у двери, углядела швабру в дальнем углу и ухватила ее на манер рапиры. Какое-никакое, а все же оружие.
Дверь распахнулась и на пороге появился Глеб. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, не мигая, потом я с облегчением опустила швабру, а парень спросил с явным недоверием.
- Что происходит?
Я с тоской подумала, что мои акции стремительно падают. Какому мужчине нужна ненормальная, которая чуть что сразу хватается за различные предметы?
- Просто тут человека нашла, не знаю, дышит он или нет, но стало не по себе.
- Ты же врач, - с еще большим недоверием уточнил Глеб, тут и я припомнила, что тружусь на ниве медицины, обругала себя последними словами, про себя, конечно, и утешилась тем, что тяжелый день и впечатляющий спектакль заставили меня позабыть о собственной профессии.
Я обошла человека и поняла, что это Крепский. Пульса у него не наблюдалось, а рваная рана в районе виска, из которой на пол натекло прилично крови, наводила на мысли, что тут уже не поможешь.
- Он мертв, - сообщила я Глебу, который топтался на приличном расстоянии и только вытягивал шею в надежде рассмотреть тело и при этом не приближаться к нему. - Это Крепский.
- Подскользнулся?
- Похоже, что его ударили тяжелым предметов в область виска. Трогать я его не буду, нужно вызывать полицию.
Очень скоро наверху собрались все, кто имел крепкие нервы и смог вместиться в каморку. На мои увещевания и крики папы Севы, что это потенциальное место преступления и нужно сохранить его до приезда полиции, никто не реагировал. Все высказывали свою версию произошедшего, а кто-то даже хотел осмотреть тело, утверждая, что работает в морге. Этому решительно воспротивился папа Сева и чуть ли не грудью перекрыл вход в каморку.
Полиция и скорая приехали одновременно через сорок минут. Врач с унылым видом контактировал смерть и удалился. Большего от него и не требовалось.
Следователь - низенький крепко сбитый мужчина средних лет - в кожаной куртке энергично принялся за дело. Всех, кто в спешке не ушел из театра, посадили в зале и по одному вызывали на допрос. Первой позвали меня, поскольку именно я обнаружила тело.
- Добрый вечер! - ласково начал мужчина. - Это вы обнаружили товарища Крепского? Расскажите, как это произошло?
Я подробно описала все, что произошло в последние несколько часов. Правда, не стала упоминать ссору с отцом. Его мы так и не смогли обнаружить и несколько беспокоились, потому что так надолго папа обычно не пропадал. Ему нужна была аудитория для очередного представления. С моих слов выходило, что после премьеры, режиссер остался недоволен постановкой, предложил зрителям высказаться, и получил ответ, который не понравился автору. Тот сильно расстроился, поэтому его вывели из зала.
Я понимала, что кто-то обязательно расскажет о ссоре во всех красках, но мама и папа Сева позаботятся о том, чтобы большинство не топило отца. Даже мысли нельзя было допустить о том, что папа способен ударить живое существо, да потом еще и сбежать с места преступления. Несмотря на все его недостатки, он ни разу никого не ударил, даже руки не поднял. А натвори он такое - точно бы поспешил к маме за помощью и советом.
- Вы хорошо знали убитого?
- Нет, но он имел дела с моим отчимом, так что кое-что я, конечно, знала.
- То есть о врагах ничего рассказать не сможете?
- Нет, о подобном я, конечно, не знаю, - слишком громко заявила я и чертыхнулась про себя: слово конечно всегда выдавало мою крайнюю степень взволнованности. Хорошо, что следователь этого знать не мог.
Он ещё позадавал ничего не значащие вопросы и отпустил меня, на прощание выдав визитку.
- Это, если вспомните еще что-то, - буркнул он мрачно, так что у меня и мысли не возникло о чем--то ином. Это только в фильмах симпатичный следователь сразу проникается симпатией к главной героине, которой есть что скрывать от следствия, а потом они вместе выводят убийцу на чистую воду.
Нилов Никита Андреевич было выведено на черном матовом фоне золотыми буквами. Визитка не из бумаги, а скорее кусочек резины, бархатистой резины. С шиком у нас нынче полиция живет.
Опрос продолжался. Я успела попросить Глеба не говорить Никите Андреевичу всей правды. Он заверил меня, что подтвердит мою версию, к тому же она недалека от истины.
Отпустили нас далеко заполночь. Последним кабинет, где расположился следователь, покинул режиссер. Я не сомневалась, что этот рассказал все про отца и ссору их с Крепским, хотя ему как раз было не выгодно, если отца посадят даже на время.
Я сидела и ждала, когда меня пригласят на повторную беседу, на этот раз с пристрастием. На воре, как известно, шапка горит. Так вот мне казалось, что над моей макушкой уже полыхает большая неоновая вывеска "Лгунья". Я огляделась в поисках мамы, но та сосредоточенно искала что-то в телефоне, а папы Севы поблизости вообще не наблюдалось.
Нилов меня проигнорировал. Он вышел на сцену и сообщил громким, что все присутствующие могут быть свободны. Людей как ветром сдуло. Мы остались вчетвером.
- От отца никаких вестей? - сурово спросила мама. Когда ее что-то сильно беспокоило, она становилась жесткой как металлический прут, я ее даже немного побаивалась в детстве. - И у меня никаких. Что же делать? Он никогда так надолго не пропадал. Вот куда он мог уйти?
Мв асе дружно пожали плечами.
- Его не мог ваш Славик подобрать? - спросил Глеб. - Его тоже нет.
Мама с папой Севой дружно переглянулись. Славик был вышколен как породистая собака, то есть всегда подавал лапу и голос только тогда, когда это требовалось от него, но про папу точно бы донес. Он считал своим первостепенным долгом оберегать великого драматурга. Но и докладывать жене великого драматурга не забывал. В его глазах, у моих родителей, похоже, была шведская семья.
Но Славик и правда тоже пропал на слишком долгое время. Покончив с делами, он наверняка прискакал бы к театру и преданно ждал благодетелей у входа. Ну или начал названивать на все телефоны, когда она не явились домой в определенное время.
Продолжение следует...