«Голос Бога внутри меня прозвучал вопросом: «Какая польза от тебя людям?»
Андрей Матвеев
Желание посвятить себя служению Богу и Церкви возникло у меня практически одновременно с обретением веры, уже в сознательном возрасте – в 26 лет. О Церкви в то время я знал лишь то, что она не облагается налогом, и мама с сестрой ходят туда «на службу, поставить свечку». Отец мой, всю жизнь прослуживший в органах госбезопасности, вообще был против моего крещения в детстве и считал Церковь «опиумом для народа» и врагом № 2, после США. Так что мое отношение к Церкви вряд ли можно было бы назвать положительным.
Мой поиск веры сопровождался теми вопросами, которые хотя бы раз в жизни да задает себе человек: «Зачем я живу?», «В чем мое призвание? Как его найти среди стольких жизненных путей?», «Что такое любовь?» «Что такое счастье? Как его достигнуть?», «Что такое совесть, стыд?», «Что такое добро, зло?», «От чего в мире несправедливость?», «Почему душой влечет к людям открытым, добрым, отзывчивым, а не к тем, кто отличается лишь красивой внешностью, даром слова и высоким положением в обществе?», «Почему мир возник, развился, и явилась жизнь, если, согласно второму закону термодинамики, все изначально обречено на разрушение?».
Перечитав кучу литературы о том, как добиться успеха, счастья, положения в обществе, я махнул на нее рукой, поняв, что сами горе-авторы данных «трудов» – люди несчастные и запутавшиеся, которые сбивают с толку и других ищущих истину людей.
Свое внимание я обратил к русской литературе (в детстве, свободном от страстей, привычек, стереотипов, самомнения, я проводил за чтением целые вечера, не отвлекаясь на бесцельные развлечения, общение в соцсетях). В тот момент самым близким моему духовному состоянию смятения оказался поиск Бога Константина Левина в «Анне Карениной» Льва Николаевича Толстого. Позднее творчество Толстого всецело поглотило меня, моя духовная пустота была заполнена его идеями о непротивлении злу, вегетарианстве (это сейчас можно наблюдать в современной Европе, да и в России, пожалуй, отчасти тоже). О его отношении к Церкви всем известно. В своих трудах Лев Николаевич очень часто ссылался на христианское учение, в частности, на Евангелие (сам термин «Евангелие», к моему стыду, был мне неизвестен), с которым я и решил ознакомиться.
Евангелие дало мне ответы на 90% всех моих тогдашних вопросов (остальные 10% позднее дали мне Ветхий Завет и чтение святых Отцов). Необычайная радость, мир и покой заполнили тогда мою душу. Я узнал, что Бог есть, что Он не какая-то неведомая безликая сила, не окружающий нас мир, не плод человеческого ума. А Бог – любящий Отец, Который все создал, обо всем заботится, все видит, слышит, понимает и дает человеку самое нужное его душе в нужное время и в нужном месте.
Радость была настолько огромной, что мне хотелось поделиться ею со всеми окружающими. Как человек, увидевший свет во мраке, я хотел указать на бессмысленность большинства занятий моих друзей, знакомых и близких, на их слепоту и нежелание искать истину. В то время в их глазах я, видимо, выглядел сумасшедшим, решившим променять материальные блага и свое положение на «устаревшую религию бабок», мракобесие, противоречащее «современному развитию общества».
Голос Бога внутри меня впервые прозвучал вопросом: «Чем ты занимаешься? Нравится ли тебе то, что ты делаешь? Разве ты мечтал в детстве о твоем теперешнем месте работе? Какая польза от тебя людям?». С вопросами о своем призвании я пришел в храм к священнику. Как сложен для меня тогда был этот шаг – пересилить свои взгляды на Церковь, усугубленные влиянием Толстого! Священник оказался человеком нестяжательным, образованным, опытным в духовных и житейских вопросах – кардиохирург и преподаватель. Он отошел со мной в сторону, усадил рядом с собой на лавочку, очень внимательно выслушал, задал несколько вопросов о моем месте работы, образовании, семье, потом подумал и спросил меня: не задумывался ли я никогда над тем, чтобы служить Богу, а не людям? Этот вопрос и положил начало моей церковной жизни: участию в богослужениях, Таинствах, поездкам по святым местам, монастырям, разговорам с духовными мужами, целью которых было узнать – мое ли это призвание, не своевольно ли оно?
Трудно уместить даже в книге все происшедшее со мной за один год и изменившее целиком мою жизнь, не говоря уже о предшествовавших событиях. Позднее уже были и нападки сомнений, преддверье духовной борьбы, и определение с выбором духовной семинарии.
Бог незримо ведет человека к Себе и указывает ему жизненный путь. Тут, думаю, главное – научиться слышать Бога, уметь понимать Его. Препятствиями здесь являются стремление устроить жизнь по своему усмотрению, укоренившиеся страсти, мнения окружающих, стереотипы, невозможность полностью довериться Богу, представление Бога себе таким, каким Он тебе удобен. Ну и гордость, само собой.
Мне, как, даст Бог, будущему пастырю, и всем православным христианам важно сохранить первоначальную ревность по Богу, желание узнавать Бога, непрерывно совершенствовать свою душу. Стараться не уклоняться в обрядоверие и не акцентировать внимание на отрицательных моментах внешней жизни Церкви, жертвой чего и пал Л.Н. Толстой. В настоящее время нужно проповедовать не только словом – информации сейчас в избытке, труды Отцов Церкви доступны, как никогда, доступ в интернет и средства на покупку книг есть у каждого человека. Пастырь должен нести проповедь своим личным примером, исполнением заповедей, высотой духовной жизни, наличием Бога в своей жизни, а не только в речах. Теория без практики остается теорией – «вера без дел мертва». А лицемерие, фарисейство и неискренность очень сильно, если не навсегда, могут оттолкнуть людей, ищущих Бога и впервые приходящих в Церковь.