Иван Сергеевич Тургенев - один из классиков русской литературы, внёсших наиболее значительный вклад в её развитие во второй половине XIX века. Его литературное влияние ощутимо как в русской, так и в зарубежной литературе.
«Поэт, талант, аристократ, красавец, богач, умен, образован, 25 лет, – я не знаю, в чем природа отказала ему? Наконец: характер неистощимо-прямой, прекрасный, выработанный в доброй школе»,
- восхищался в письме брату Михаилу Фёдор Достоевский. Кажется, что писатель просто идеален, современники им восхищаются. Но был в жизни Ивана Сергеевича один очень неприятный случай, который репутацию писателя всё же немного подпортил.
В 1838 году Тургенев едва не погиб в пожаре. Молодой писатель отправился в Германию на судне «Николай I», чтобы начать учёбу в Берлинском университете. Но корабль настигла беда: неподалеку от города Травемюнде на судне внезапно начался пожар. Все пассажиры, большинство из которых были женщинами и детьми, начали паниковать. Тургенев был не единственным литературным деятелем на корабле, известно, что на пароходе был также поэт и критик Пётр Вяземский. По словам очевидцев, князь Вяземский вел себя очень невозмутимо, помогал эвакуировать пассажиров. Чего нельзя сказать о Тургеневе: он метался по палубе, тряс матросов за руки и умолял спасти его. В качестве вознаграждения писателем были предложены большие суммы денег, которыми владела его мать. А когда людей стали сажать в шлюпки, Тургенев побежал туда самым первым, расталкивая женщин и детей.
«Рассказывали тогда, со слов свидетелей общего бедствия, что он потерял голову от страха, волновался через меру на пароходе, взывал к любимой матери и извещал товарищей несчастия, что он богатый сын вдовы, хотя их было двое у неё, и должен быть для нее сохранён. Слухам этим верили, так как он был крайне молод в то время (двадцати лет)» (Анненков, с. 380).
Вскоре после произошедшего на корабле Тургенев отправил матери свой портрет, на что получил в ответ весьма строгое письмо:
«…Почему могли заметить на пароходе одни твои ламентации… Слухи всюду доходят! — и мне уже многие говорили к большому моему неудовольствию <…> Это оставило на тебе пятно, ежели не бесчестное, то ридикюльное» (из письма Варвары Тургеневой Ивану Тургеневу, март 1839 года).
Действительно, после катастрофы с «Николаем I» в Петербурге и Москве распространились неблагоприятные для Тургенева слухи о его поведении во время пожара. Долгие годы он слышал насмешки и осуждения. Эта история разгорелась с новой силой, когда П.В.Долгоруков сделал данный эпизод из жизни Тургенева достоянием общественности, приведя его в своих воспоминаниях в доказательство отсутствия у Тургенева гражданского мужества (отрывок из воспоминаний Долгорукова пересказал А.С.Суворин (Незнакомец) в фельетоне «Недельные очерки и картинки» (СПб Вед, 1868, № 183, 7 июля).
В ответ на это Тургенев выступил с письмом к редактору, в котором опровергал «старую и вздорную сплетню», повторëнную Долгоруковым:
«Близость смерти могла смутить девятнадцатилетнего мальчика — и я не намерен уверять читателя, что я глядел на неё равнодушно, но означенных слов, сочинённых на другой же день одним остроумным князем (не Долгоруковым), я не произнёс» (СПб Вед, 1868, № 186, 10 (22) июля).
Перед смертью Тургенев создал новеллу «Пожар на море», в которой постарался описать царившую панику. Рассказ о поразившем его происшествии Иван Сергеевич продиктовал Полине Виардо:
«Я находился с множеством других пассажиров на пароходе «Николай I», делавшем рейсы между Петербургом и Любеком. <…> Два широких столба дыма пополам с огнем поднимались по обеим сторонам трубы и вдоль мачт; началась ужаснейшая суматоха, которая уже и не прекращалась. Беспорядок был невообразимый: чувствовалось, что отчаянное чувство самохранения охватило все эти человеческие существа и в том числе меня первого. Я помню, что схватил за руку матроса и обещал ему десять тысяч рублей от имени матушки, если ему удастся спасти меня. <…> Я должен сознаться, что бы там ни подумала об этом мужская половина рода человеческого, что женщины в этом случае показали больше мужества, нежели мужчины. Бледных как смерть ночь застала их в постелях (вместо всякой одежды на них были накинуты только одеяла), и как ни был я неверующ уже тогда, но они показались мне ангелами, сошедшими с неба, чтобы пристыдить нас и придать нам храбрости. <…> Я с оцепенением смотрел на красную пену, которая клокотала подо мною и брызги которой долетали мне в лицо, и говорил себе: «Так вот где придется погибнуть в девятнадцать лет!» — потому что я твердо решился лучше утонуть, чем испечься. Пламя сводом выгибалось надо мною, и я очень хорошо отличал его вой от рева волн».
Создание очерка «Пожар на море» отделено от описанного в нем события сорока пятью годами. В тексте произведения мы можем найти и князя Вяземского, он обозначен буквой W. Сам же Вяземский в своих записных книжках оставил лишь краткие заметки о нескольких участниках катастрофы, но о Тургеневе нет ни слова. Во всяком случае, последующая история личных отношений Вяземского и Тургенева не противоречит тому, что именно он мог быть «остроумным князем», распространившим анекдот о Тургеневе.
