Перед отъездом мы ещё немного погуляли по центральной части Алтачея.
Здесь был крепкий колхоз, очень долго продержался. Сажали и пшеницу, и овëс. И скот держали.
Костяк его, как я понимаю, составляли люди возраста родителей Марины. А детям их пришлось искать работу в других местах. На нефтяном и газовом севере, в силовых структурах. Сейчас, заработав пенсии, многие возвращаются домой. В школе учится сорок учеников, клуб не пустует.
Вечером отчётливо слышно, как тарахтят мопеды.
Семейские избы в Тарбагатай, Сотниково, Десятниково славились тем, что были выкрашены масляной краской и внутри, и снаружи.
Для Алтачея это не очень характерно, как-то не принято. Более сурово всё.
Но и тут нашлось три дома в привычном виде. :)
Памятник Солдату Великой Отечественной Войны стоит на самом высоком месте, перед клубом.
Здесь Забайкалье. Ощущается близость Читы, Монголии, Китая. И очень сложно представить жизнь за Байкалом, за Уралом - она где-то там далеко-далеко. Здесь свой уклад. И - оборотная сторона отдалённости - поразительная доверчивость по отношению к официальным СМИ...
Обратный рейс на Улан-Удэ уходил в 15.00. Пассажиров было много, поэтому подали двухэтажный автобус.
И, разумеется, как только он тронулся - хлынул ливень! :)
А реки и так поднялись за эти дождливые дни.
Даже в центре Бичуры.
А Марина говорит, что когда она возвращалась домой (другой дорогой, не той, что ушёл автобус) - еë накрыло градом.
Но когда преодолели лесной перевал, дождь закончился.
И пошла степь с обеих сторон.
Опять в Баре остановились у кафе. Дождя не было, а вот ветер был сильный.
Около Тарбагатая целое поле солнечных панелей.
Что-то есть в этом космическое.
После дождей всё зелёное стало кругом, весёлое, растения обрадовались.
А когда замелькали многоэтажки города, воткнутые в песок, неожиданно охватило раздражение: ну вот, из места, где всё устроено разумно, привольно, красиво, где Марина, где капли стучат по крыше дровяного сарая, а утром солнечные зайчики лежат на половицах, где я купила мешок (в половину моего роста) кукурузных палочек из детства, где мне было как-то очень-очень хорошо, нужно вернутся в толчею, суету и духоту, в нагромождение человеческих муравейников...
Маршрутка высадила на трамвайной остановке. Был уже вечер, тепло и сухо.
Перед поездом в Иркутск у меня был ещё целый день в Улан-Уде с очень важной встречей.
