Утром, когда проводник принес по стакану чая, Ольга на миг вынырнула из бездны личных переживаний, словно очнулась, и спросила у попутчицы:
— А вы куда едете?
— Я еду домой.
— В гостях были где-то?
— Нет. В больнице лежала. На обследовании, — поведала она.
— Да вы что! — ахнула Ольга.
— А что за обследование? Если не секрет?
Предыдущая часть:
— Ну почему секрет? — Она пожала плечами. — У меня рак. Обследование подтвердило, что неоперабельная стадия. И снова — в окно.
Спокойно так. А у Ольги пошёл мороз по коже. Как рак?! Как неоперабельный?! Ведь она совсем не старая женщина, где-то её возраста. В это время еще детей рожают да воспитывают, а не о смерти задумываются. И вдруг Ольга отчетливо осознала, как человек, которому поставили такой тяжелый диагноз, вчера весь вечер слушал её бесконечные жалобы, видел её страдания по такому ничтожному поводу.
Ольгу взял такой стыд, что она, не найдя нужных слов, выскользнула из купе. А когда вернулась, женщина уже переоделась в свою повседневную одежду — совсем скоро поезд прибывал на конечную станцию. И улыбалась Ольге улыбкой Джоконды. А у той язык присох к небу.
Ольга опустила глаза, стараясь не встретиться с ней взглядом. Что можно сказать в таких случаях незнакомому человеку, перед которым ты выворачивала душу наизнанку, думая, что твоя проблема — это проблема проблем. А у этого человека — смертельный диагноз. И она едет домой, чтобы озвучить этот диагноз своим родным и близким людям. Ох ты ж, Ольга даже не удосужилась спросить, есть ли у нее семья, дети.
Выйдя на залитый солнцем незнакомый перрон, Ольга остановилась и задумалась. Наверное, Вселенной сейчас было смешно. Она смеялась над Ольгиным вчерашним состоянием, истерикой, её, как ей казалось, самым настоящим горем. Поэтому и послала Ольге сначала бомжа с больной собачкой, а потом женщину, которая поехала домой готовиться к смерти. Что её боль по сравнению с их болью? Молекула в космосе.
Ольга еще немного постояла и направилась к кассам, покупать обратный билет.
На вокзале родного города как всегда суматоха, муравейник. Приезжают, уезжают. Ольга уверенным шагом шла на стоянку такси и вдруг заметила медленно бредущего бомжа, обвешанного пакетами.
Коробки в его руках не было!
У Ольги оборвалось сердце — Дуняша не справилась, умерла его верная подружка! Как жаль... Глаза немедленно налились слезами. А бомж тем временем Ольгу заметил.
— О, вы уже вернулись? — узнал он женщину. — Приветствую вас!
— Я рада вас видеть. А где Дуняша? — спросила Ольга.
— Ай, бить ее надо, да некому, — улыбнулся мужчина. — Как поправилась, так все набегаться не может. А я каждый раз волнуйся, чтобы не отравили.
— А знаете, у меня для вас есть работа, — неожиданно выпалила Ольга.
— У вас? Для меня?! Какая? — изумился бомж.
Работы у Ольги никакой не было, и зачем она брякнула про нее, Ольга не знала.
— Вы не хотели бы... за кров и пищу... с Дуняшей... Охранять мою дачу! — внезапно осенило Ольгу.
— Дачу охранять? А где дача?
И они пошли с ним вдвоем навстречу новой жизни.
Ольга еще не знала, что впереди её ждет тяжелый развод, много нервов и боли. Но она знала, что всего один день полностью изменил её взгляд на многое. Теперь Ольга всегда помнила, что где-то далеко её попутчица боролась со страшной болезнью.
Приезжая на дачу, она училась у Евгения (человека без дома оказалось зовут Евгений) с улыбкой встречать новый день.
Раньше дача предназначалась в основном для редких поездок с друзьями на шашлыки. А сейчас оказалось, что на огороде можно выращивать клубнику, виноград и даже заморскую кольраби, чем не переставал тешиться Евгений.
Дуняша потолстела, подросла и охраняла дачу лучше любой породистой овчарки. А на следующий год Евгений запланировал поставить беседку из дерева и попробовать засадить грядки пшеницей.
Счастье есть. Только нужно уметь видеть его во всем, в каждой мелочи. В улыбке другого человека, в распустившейся розе, в утренней росе.
Счастье — оно всюду. Это Ольга уже точно знает.