Малика разглядывала своих новых соседок, каждая из которых была чем-то интересна. Лучше знать, где находишься и быть готовой ко всему, рассуждала она, присматриваясь к тем, кто рядом. Напротив ведьмы находилась на кровати женщина лет 50-ти. Дети взрослые, мужа нет, а она всё себе жениха ищет, да переживает из-за возраста.
У окна была кровать дамочки лет 35-ти. Недавно она решила разойтись с мужем, что привело её именно сюда, на больничную койку, потому что после этого стали происходить странные вещи. Вся её жизнь окутана ложью и мраком, словно толстым покрывалом, вот у неё ничего и не клеится. Она словно маленький ребёнок ищет ещё какой-то защиты и поддержки извне, не находя её, делает глупости, поступает не так, как нужно и сама же страдает от этого. Ей Малика обязательно займётся чуть позже.
Ещё одна женщина была в преклонном возрасте, но жизнь её можно сказать, что сложилась счастливо. Ничего чужого она ни у кого не брала, да и своего не отдавала. Детей растила правильно, учила доброте, да человечности, теперь пожинает плоды своей счастливой старости. Дом у неё – полная чаша, а звонки поступают постоянно от заботившихся о её здоровье детей и внуков.
Нужно будет ещё заглянуть в жизнь этих двух женщин, чтобы дать правильный совет. Той дамочке, что у окна лежит, нужно не только советом помочь, но и делом. Правда сейчас сил у неё совсем мало, поэтому Малика подумала, что этим она займётся позже.
Аркадий Иванович приходил последнюю неделю, стараясь не задевать словом ту тему, что так заставила его переживать в последнем разговоре. Он осматривал пациентку, радуясь тому, что она так хорошо идёт на поправку. Но в глазах Аркаши была всё та же усталость, всё тоже состояние тревоги и безраздельной тоски по своей загубленной жизни.
Он всё больше не чувствовал удовлетворённости от своей работы, всё больше уверял себя, что делает недостаточно, чтобы доказать – он не бездарь, он вполне себе приличный человек, которого уважают и почитают вокруг. Малика видела приближение некой опасности в жизнь Аркаши, но также была уверена, что он возьмёт себя в руки и всё изменится.
Окно и тут Малике запрещали открывать, но можно было выйти всем вместе из палаты, чтобы проветрить помещение. Хоть так, но свежесть, врывающаяся в палату даже в отсутствие больных, приносила огромную пользу в улучшении самочувствия.
Малика заметила, что вовсе тут не такой воздух, как в лесу. Он заполнял пространство комнаты словно на время, быстро распространяясь по всем кроватям и тумбочкам, перемешиваясь с местным, становясь всё тем же больничным ароматом.
Не было в воздухе ни запахи хвои, присущей её таёжному лесу, ни аромата пряных трав или свежести, которая исходила от водоёма. Малике очень не хватало всех этих запахов, которые приводили её в равновесие, делая жизнь привычной.
Ей так не хватало своих высушенных трав, она скучала по тому ощущению наслаждения, когда заходила с свою маленькую комнатку с разными сборами и вдыхала этот резкий аромат сухой травы. Не хватало ей в больнице и её Снежки, запаха её сладковатого молока и вкуса нежного, ароматного сыра по утрам.
Она давно подумывала о том, что пора уже и честь знать, но нескольким тут нужна её помощь, поэтому бросить Малика людей не могла. Ведь не просто так тут оказалась, да и эти женщины подле неё возникли не случайно, им ведьма была нужна.
В воскресный день одна из больных отправилась домой, поскольку чувствовала себя уже намного лучше, поэтому ей было разрешено побывать в родных стенах, чтобы повидаться с близкими. Это была Зинаида Тимофеевна, счастливая бабушка, мама и жена. За ней прибыл муж, из машины которого высыпали несколько ребятишек, радостно встречающих женщину у входа в больницу.
Марина и Светлана остались в палате, тоскливо наблюдая за чужим счастьем из окна. Когда девушки уже позавтракали и собирались выходить из палаты, чтобы можно было напускать свежего, морозного воздуха в помещение, неожиданно возник Аркадий Иванович, которому следовало быть сегодня на выходном.
Он был в привычном, белом халате, а войдя, оглядел покровительственно всех присутствующих и убедившись, что с его подопечными всё в порядке, попросил Марину и Светлану выйти, чтобы побеседовать с Маликой. Те переглянулись и нехотя, встали с кроватей, чтобы выполнить волю доктора.
- Может это всё странным покажется, - заговорил Аркадий Иванович, - но сил моих больше нет, она меня просто замучила. Снится каждую ночь, изводит меня, заставляет переживать всё тоже самое, что было давно, в детские годы, - он на миг замолчал, рассматривая ветку за окном, поверх которой напорошило целый ворох хаотично наваленных снежинок.
Взрослый, солидный мужчина сидел напротив ведьмы, будто маленький ребёнок, впервые разрешив себе пожаловаться на то, что происходило в его душе. Аркаша с детских лет запрещал себе доверять людям свою боль, рассказывать то, что находится у него внутри и Малика прекрасно это видела.
- Вам было лет пять, когда умерла мама, вы попали к бабке сразу же. Это было совсем другое воспитание, правда ведь? – Малика вдруг решила попробовать вытащить всё, что в нём копилось многие годы.
- Мама была пьющей женщиной, часто мужчин водила, вела плохой образ жизни, но так говорили мне те, кто её знал. Они пытались поменять моё мнение о ней, потому что у меня в памяти совсем другое воспоминание.
Да, мужчины были в нашем доме, я их плохо помню, но вот, как мама со мной играла, как складывала кубики и пела песню перед сном, я прекрасно помню. Может она делала это уже будучи пьяной, я точно не осознавал в тот момент, но всегда было хорошо рядом с мамой, было тепло и уютно.
Если она и вела асоциальный образ жизни, то для меня была нежной и любящей матерью. Бабка же напротив старалась быть правильной на показ. Я помню, что она приходила и выслушивала что-то от учителей, укоризненно глядя на меня, а я знал, что дома она меня будет не просто ругать, но ещё и ремнём пороть.
Как-то в детском саду я рассказал воспитателю, что бабка меня бьёт, если я что-то не так делаю. Потом произошло следующее: в сонный час, когда все дети спали, да и я притворился спящим, моя добрая воспитательница, которой я доверился, рассказывала нянечке о том, какими могут быть неблагодарными дети. Вот ведь, бабушка печётся о нём, переживает, вон как наряжает, а он сочиняет про неё небылицы. После услышанного я перестал жаловаться хоть кому-то, это было бесполезно.
Бабка меня и правда наряжала всегда в чистую, выглаженную одежду, водила в школу за руку до пятого класса, делала большую часть домашнего задания за меня, заставляя меня аккуратно всё переписывать по нескольку раз, чтобы для окружающих всё выглядело идеально.
Когда она умерла, мне было 12, дальше моя жизнь не сложилась хорошо моментально, я попал к тётке. В её семье было развлечением напиться и гоняться за своей матерью с топором. После этого я был в детском доме, где было относительно спокойно.
И вроде бы счастье должно было начаться в то момент, когда я окончил школу и стал жить в общежитии, практически на свободе, но нет, всегда было ощущение, что бабка будто смотрит мне в спину и шепчет свой заговор, что я ничего не смогу, у меня ничего не получится, потому что я бездарь.
Недавно на операционном столе умерла женщина. Когда я взял в руки инструменты в тот день, то как наяву увидел бабку перед собой. Она стояла с другой стороны больной и укоризненно смотрела на меня, - Аркадий Иванович снял очки и, продолжая держать их в одной руке за ушко, опустил своё лицо на ладони, предварительно упёршись локтями в колени.
- Это не она, я не вижу никого из мёртвых рядом с вами. Никто вас не тревожит. Я вам уже говорила, что это вы сами, когда умерла ваша бабушка, вы её заменили, став себя осуждать вместо неё за всё, чтобы не произошло. Умершая больная на операционном столе была не на вашей совести, вы будто ищите в чём себя обвинить, за что ещё можете себя истязать так же, как это делала до вас ваша бабушка.
Ваше видение – это вы сами, это ваше второе я, которому вы позволяете властвовать над собой, упиваясь этой болью, которую вам приносит эта ваша сторона характера, - Малика вздохнула, думая о том, как порой люди сами усложняют себе жизнь.
- Да я и сам не верю в то, что бабка может являться ко мне. Может я просто псих? –он приподнял брови, посмотрев на свою пациентку исподлобья, - может к психиатру обратиться?
- Не будет лишним, если желаете, сходите, но вы очень даже сильный человек. От природы вам дана такая сила, что вы можете горы свернуть, мало у кого так получается, как у вас. Не имей вы такой силы воли, вы бы просто не выжили в тех условиях, в которых провели своё детство.
- Это вы точно подметили.
- Вы живёте в квартире, где ваша бабка когда-то лютовала? – Малика встала и перешла на кровать, где сидел Аркадий, - нож у вас там есть, он где-то спрятан в глубине шкафа. Он на вас в детские годы страх наводил, найдите его. Затем поезжайте к моему брату в деревню, в то самое место, про которое я вам уже говорила.
Там умойтесь водицей из родника, разведёте костёр, дальше просто наблюдайте спокойно за тем, что происходит. Виденье у вас там будет. Когда желание появится, бросьте тот нож через всю реку, как сможете, да идите с миром.
Дальше вам нужно сделать две вещи: в бане попарится, но не в простой, не в общественной, а где-то у хорошего товарища и обязательно сходить на кладбище к обеим женщинам, да положить что-то. Можно цветы, например.
Странным образом Аркадий послушался Малику, отправившись в деревню к Тихону. Тому Аркаша подал письмо, чтобы он прочёл его и помог выполнить задуманное. Тихон проводил пришедшего к нему гостя до реки и оставил там, не говоря больше ничего, ведь тот и уже сам знал, что ему важно выполнить.
