Эх, жара-жарища настала, даже утром свежести нет. Дождей на ближайшие десять дней вообще не предвидится. Но это всё мелочи жизни. У нас с супругой более серьёзная проблема нарисовалась. Комары нас одолели, никогда ещё такого нашествия не было. А самое-то главное, непонятно откуда они в квартиру проникают, ведь и на окнах, и на балконе стоят москитные сетки. Теперь ни один вечер без фумигатора не обходится.
Прибыл я на «скорую» почему-то в прекрасном настроении. Но недолго оно продержалось. Когда подходил к медицинскому корпусу, меня громко окликнули женским голосом:
– Юрий Иваныч, а ну-ка стойте!
Обернулся, а это врач Серова из предыдущей смены, смотрит на меня как-то странно.
– Что случилось, Юлия Павловна?
– Это вас надо спрашивать, что случилось! Вы где валялись-то, Юрий Иваныч? Посмотрите, что у вас с рубашкой и брюками творится! Да сзади, а не спереди!
Поскольку поворачивать голову на сто восемьдесят градусов я не умею, разглядеть, что там было не смог.
– Да у вас всё чёрное, как будто мазутом измазано.
Скорей пришёл я переодеваться и когда снял рубашку и брюки, то увидел на них безобразные чёрные маслянистые пятна. Коллеги единогласно решили, что это было отработанное масло, но мне от таких выводов легче не стало. Получилось, что перепачкался я, сев на грязное сиденье в автобусе. Как туда попало это чёртово масло, значения не имело, ведь грязное дело уже свершилось и одежда испорчена безвозвратно. А главное, меня волновал вопрос, как после смены домой ехать в таком виде. Люди от меня шарахаться будут, как от грязного БОМЖа. Но, решение проблемы отложил на потом.
Бригада, которую мы меняем, ещё не вернулась с вызова. Поэтому наркотики я мог получить только после их возвращения. Вскоре подоспело время конференции. Главный врач был в отпуске и на это время верховным главнокомандующим стала начмед Надежда Юрьевна.
Когда старший врач докладывал об одном из инфарктов с кардиогенным шоком, на который выезжала фельдшерская бригада, Надежда Юрьевна коротко велела:
– Дайте-ка мне эту карту! – и нахмурившись, стала её внимательно читать.
После того, как доклад был окончен, она воскликнула:
– Вот, я прямо как чувствовала! При кардиогенном шоке сделали пр***лон, причём внутривенно струйно! Это что за помощь такая? Миллион раз уже говорилось, что кортикостероиды при инфарктах не делаются! Они могут усугублять повреждение миокарда, да и вообще не имеют точки приложения. Дмитрий Александрович, а вы карточки проверяете?
– Да, Надежда Юрьевна, проверяю. Но на этом вызове был Сергей Шубин, раньше он вообще никогда не косячил.
– А при чём тут косячил-не косячил? Вы забыли, что должны проверять абсолютно все карточки?
– Извините, просто запарился, – виновато ответил он.
– Запарка каждую смену бывает, но от выполнения обязанностей она не освобождает, – неумолимо сказала Надежда Юрьевна. – Я наугад взяла ещё карту. Повод к вызову – боль в груди. Кардиограмма снята безобразно и вообще не читаема. Считайте, что её вообще нет. Но фельдшер выставила остеохондроз грудного отдела позвоночника, сделала к***рол и уехала, оставив больную на месте. Отсюда вопрос: на основании чего была проведена дифдиагностика остеохондроза и кардиопатологии?
– Надежда Юрьевна, но ведь если б была серьёзная кардиопатология, то тогда бы повторно вызвали, – ответил старший врач.
– Дмитрий Александрович, когда эта карта попадёт на проверку экспертам страховой, то никаких «если бы, да кабы» они слушать не станут. Вы это и сами прекрасно знаете. Почему-то у меня такое чувство, что вы после отпуска никак раскачаться не можете. Давайте уже включайтесь в работу! Так, теперь один интересный момент. Поступила очередная жалоба на врача Гусева. Некая Власова утверждает, что тот приехал ночью к ребёнку пьяным и стал хамить. Поэтому она отказалась от помощи и бригаду выгнала.
После такого сообщения, конференц-зал наполнился смехом.
– Тише, тише, коллеги! Разумеется, мы провели проверку. Выяснилось, что пьяным он конечно же не был. А хамством жалобщица назвала отказ сделать укол при невысокой температуре. Вячеслав Леонидович стал было рассказывать про физические методы охлаждения, но она даже и слышать ничего хотела. В общем ничего ужасного там не случилось, но эта Власова раздула чуть ли не преступление.
Здесь я должен разъяснить причину смеха коллег. Всё дело в том, что Вячеслав Леонидович обладает внешностью закоренелого алкоголика. Сюда относятся вечно красное лицо и крупный сизый нос. А кроме того, голос у него сипловатый, да и дикция оставляет делать лучшего. Однако за такой маской скрывается убеждённый трезвенник и ярый противник алкоголя в любом его виде. Но, тем не менее, жалобы на его якобы пьяное состояние время от времени приходят.
Когда выходили из конференц-зала, откуда-то выскочил врач Данилов и с паникой в голосе закричал:
– Клопы! У нас в комнате отдыха клопы завелись! Надежда Юрьевна, что теперь делать-то?
– Сергей Дмитриевич, успокойтесь, что ж вы так кричите-то? Это точно клопы? Вы их сами видели? – спросила она.
– Да, точно, стопроцентно! Сам своими глазами увидел, по подушке полз! Я его раздавил, теперь от руки воняет. Это же ЧП, не дай бог домой принесём.
Тут в разговор вступил главный фельдшер Андрей Ильич:
– Давайте-ка сначала посмотрим, а потом уже будем решение принимать.
Несколько человек, включая меня, пошли проводить тщательный досмотр коек. Однако не обнаружили вообще никаких насекомых. Поэтому наш стихийный консилиум решил, что это был залётный клоп-одиночка, по каким-то причинам отбившийся от своей братвы. Наверно не думал, не гадал несчастный, что примет смерть от руки представителя самой гуманной профессии.
Около девяти приехала бригада, которую мы меняем. На их лицах была выражена смесь недовольства и уныния.
– Куда ездили-то? – поинтересовался я.
– На боль в груди у мужика, – ответил врач Анцыферов. – Я его как увидел, так сразу опой почуял, что он нам какой-нибудь <песец> выдаст. Представляешь, Иваныч, туша в сто тридцать кило, лицо синюшное, дышит тяжело. На ЭКГ инфаркт. Всё мы ему сделали, вроде получше стал, стабилизировался. А по дороге он отёк лёгких выдал, бурный такой, тяжёлый. И тут <фигак>, сразу асистолия! Полчаса его качали и всё без толку. Ну и всё, увезли в морг.
– Эх, Александр Сергеич, по мотивам твоих последних вызовов можно целую книгу написать. Бестселлер получится!
– Нет, Иваныч, не получится. Книги нельзя писать на матерном языке. А если по-культурному, то косноязычная ерунда выйдет. Всё, ладно, пошёл я сдаваться и переодеваться.
Вышли мы на скамеечку посидеть, да подымить.
– Сейчас бы пивка холодненького… – мечтательно сказал фельдшер Герман.
– А ты главному напиши служебку, посоветовал я. – Мол, так и так, работа у нас вредная и напряжённая. Поэтому в целях психологической разгрузки требую выдавать на каждую смену по столько-то литров пива.
– Не, ну нафиг, я завтра оторвусь по полной. И безо всякой бюрократии.
Вдруг мы увидели, как через проходную во двор пришли пожилые мужчина с женщиной. Обхватив рукой, он вёл её к медицинскому корпусу. Шла она еле-еле, из последних сил, а когда до двери оставалась пара метров, упала. Но падение резким не было, поскольку мужчина её держал. Мы быстренько подбежали.
– Что случилось? – спросил я.
– Я не знаю, что такое! – ответил мужчина. – У неё сначала голова закружилась и заболела, а теперь вообще свалилась. Посмотрите, жива ли!
К счастью, больная была живой, но без сознания. Заносить её в кабинет амбулаторного приёма смысла не было, ведь всё равно пришлось бы везти в стационар. Поэтому загрузили её в машину и там провели детальный осмотр. Давление сто восемьдесят на девяносто, пульс восемьдесят шесть, глюкоза крови пять и один, сатурация девяносто три процента. Думал, что на ЭКГ какая-нибудь пакость вылезет, но ничего ужасного не было. Выяснил у супруга чем она болеет, какие лекарства принимает, что ела-пила, но ничего значащего он не сказал. В конце концов, методом исключения, пришёл я к выводу, что это – острое нарушение мозгового кровообращения. Несмотря на оказанную помощь, сознание даже и не думало возвращаться. А когда приехали в стационар, мой диагноз подтвердился, но с уточнением: «ОНМК по геморрагическому типу в вертебро-базиллярном бассейне».
После освобождения велели на Центр ехать и как ни странно, доехать дали. Сдал я карточку, медбрат Виталий пополнил израсходованные препараты и шприцы. Ну а дальше опять пришли мы на любимую скамейку. Сидим, болтаем, никого не трогаем. Вдруг из окна высунулся старший врач Александр Викентьевич и крикнул:
– Шестая бригада, вы вообще, что ли, опухли? Почему на вызов не едете?
И тут мгновенно пришло осознание, что планшета-то при мне нет! А главное, память наотрез отказалась подсказать, где я мог его оставить. В машине не было, в «телевизионке» тоже. В комнату отдыха я больше не заходил.
– Юрий Иваныч, а вы где карту дописывали? – спросил Герман.
– Как всегда, возле диспетчерской, – ответил я и сразу вспомнил, что оставил его там на столе.
Схватив планшет, я пулей прилетел в машину и наконец увидел повод к вызову: психоз у мужчины шестидесяти шести лет. Нда, нехорошо получилось: разрыв во времени между приёмом-передачей был приличный, да ещё и на эти чёртовы поиски минут десять ушло.
В прихожей нас встретили молоденькая девушка и навзрыд плакавшая пожилая женщина, как потом оказалось, супруга и внучка больного.
– Что случилось? – спросил я.
– У нас дедушка взбесился! – ответила внучка.
– В каком смысле?
– В прямом. Вот просто ни с того ни с сего. Он злой, угрожает, мы его боимся!
Разговор прервал сам виновник торжества, неожиданно вышедший на сцену. Взгляд его был мутным, словно у пьяного, а на лице обильно выступил пот.
– Это что за рожи сюда пришли? – угрожающе спросил он. – Ну-ка, пошли <нафиг> отсюда!
– Мы – «скорая помощь», а я – врач.
– И чего дальше? Я сказал, <нафиг> отсюда все трое! Это ты, что ли, их вызвала, <самка собаки>? Я тебе башку сейчас отрежу, <нецензурные оскорбления>! – вызверился он на внучку.
Но мои парни не дремали, тут же подошли к нему и взяли под руки.
– Витя, перестань! – крикнула супруга. – Да что же с тобой творится-то?
Вместо ответа больной вдруг потерял сознание, повиснув на руках Германа и Виталия. В подобных ситуациях мой мозг подобно рулетке, начинает прокручивать разнообразные диагнозы и останавливается на наиболее подходящем. В данном случае мысленная рулетка указала на инсульт, но почему-то скепсис меня одолел. Единственное, в чём я был уверен, этот психоз не был дебютом психического расстройства. Его вызвала какая-то соматическая, то есть телесная патология. Но для её точного определения недоставало данных. По этой причине начал я опрос:
– Раньше что-то подобное с ним было?
– Нет, мы его первый раз таким видим!
– Он сегодня не выпивал?
– Нет, что вы, он у нас вообще не пьёт! – сказала внучка.
– Какие у него хронические заболевания?
– Диабет и гипертония, – сквозь всхлипы ответила жена.
– Он на инсулине или таблетках?
– Инсулин колет. Да что-то у него сахар стал сильно скакать, то низкий, то высокий.
Сразу после этих слов, измерили уровень глюкозы, который оказался ужасающе низким, аж один и четыре. Причина, по которой «дедушка взбесился», стала видна как на ладони: гипогликемия. Такое состояние, хоть и далеко не всегда, может вызывать психические нарушения. А сознание наш больной потерял из-за развития гипогликемической комы. Мозг, лишённый питания, отключил сознание, да и вообще, стал работать неправильно. Виталий безо всяких указаний катетеризировал вену и стал вводить набранную Германом гл***зу в трёх двадцатикубовых шприцах. Как и ожидалось, больной быстро пришёл в себя. Поначалу он пребывал в крайней растерянности и с трудом осмысливал происходящее.
– Как вы себя чувствуете, Виктор Семёныч? – спросил я.
– Да вроде ничего, только голова какая-то мутная… А что случилось-то?
– Гипогликемия случилась, сахар сильно упал. Вы сегодня инсулин кололи?
– Да, утром.
– А после этого поели?
– Так, чуть-чуть, что-то особо и не хотелось.
– Ну вот вам и результат.
– Деда, ты как, больше не злой? – спросила внучка.
– Да я вроде ни на кого и не злился. С чего ты это взяла?
– Пошалили вы, Виктор Семёныч, перед тем как сознание потерять, – ответил я.
– Как это?
– Хм, можно сказать, с фейерверком! Вели себя как классический дебошир.
– Серьёзно, что ли? – не мог поверить он.
– Да уж куда серьёзнее. Мы ж не шутить приезжаем. В общем так, Виктор Семёныч, давайте-ка поедем в больницу.
– Нет, нет, нет, спасибо, но никуда не поеду. Я уже хорошо себя чувствую.
– Но тогда вы должны как можно скорей обратиться к эндокринологу. Нужно обязательно скорректировать дозировки инсулина. Ведь это же не дело, когда сахар так скачет.
– Я уже записан на шестнадцатое августа.
– Деда, а зачем тебе ждать? Пойдём к платному врачу! – предложила внучка. – Я сама заплачу!
– Ну ладно, пойдём, – покладисто согласился Виктор Семёныч.
После прочтения этого эпизода, у некоторых может сложиться мнение, что гипогликемическое состояние и даже кома, являются чем-то несерьёзным. Стоит только сделать глюкозу и вуаля, человек чудесным образом оживает. Однако такие выводы ошибочны. При несвоевременном оказании помощи, гипогликемия может привести к опасным осложнениям и к смерти. Как можно заподозрить такое состояние? Прежде всего, это сильнейшее чувство голода, дрожь в теле, потливость, учащённое сердцебиение. Возможны покалывания губ и языка, вспышки перед глазами, судорожные припадки. А главное, нельзя думать, что гипогликемия является исключительно уделом диабетиков. Возникать она может и при других заболеваниях, например, щитовидной железы или надпочечников. Кроме того, гипогликемическим действием обладает алкоголь. Первая помощь заключается в том, чтобы поесть-попить сладкого.
Поводом к следующему вызову опять был психоз, но на этот раз у молодого мужчины двадцати пяти лет. Прочитав фамилию и адрес, вспомнил я этого больного. Были мы у него года два назад, с полицией забирали. Среднего роста, крепкий, мускулистый, он вёл себя крайне агрессивно, на конструктивный диалог не шёл. Причиной тому была не только болезнь, но и криминальный опыт. В семнадцать лет его осудили на весьма приличный срок за грабежи и вред здоровью, но отбыть его не успел из-за дебюта параноидной шизофрении. По этой причине, из мест лишения свободы переместился он в психиатрический стационар на принудительное лечение. Дальше были выход на волю и ремиссия, оказавшаяся непродолжительной.
В этот раз никаких примечаний об агрессивности не было, поэтому не стали мы раньше времени полицию дёргать. Открыла нам мама больного, которая не выглядела испуганной, как в прежний раз.
– Здравствуйте, я вас помню, – сказала она. – У него опять «голоса».
– Он неагрессивный?
– Нет, нет, что вы, он изменился до неузнаваемости. В июле в диспансер не ходил, укол ему не делали, вот теперь опять всё началось. Главное он есть совсем перестал, только воду пьёт из-под крана. За три дня из всей еды чуть-чуть печенья погрыз и всё. Если так и дальше будет, он голодной смертью умрёт.
Когда вошли в комнату и увидели больного, сразу стало понятно, что мать не преувеличила, сказав о его неузнаваемости. Вместо сильного, крепкого, самоуверенного здоровяка, перед нами сидел неимоверно худой человек с бледным, одутловатым, ничего не выражающим лицом. На нас он почти не среагировал, лишь мимолётно скользнув равнодушным взглядом.
– Руслан, здравствуй! Как дела?
– Нормально.
– Тебя что-то беспокоит?
– Блин, мне не нравится, что хомяк пришёл.
– Он у вас дома появился, что ли?
– Не, он мне в голову пришёл. <Замотал> он меня.
– А чем именно? Что он делает?
– Говорит: «Ложись и умирай!». А ещё есть мне не даёт, сразу горло сжимать начинает.
– Но умирать ты не хочешь, верно?
– Я раньше колдуном был, потом медведем, а потом девушкой. Такая тёлочка классная!
– То есть ты превращался, что ли?
– Ну просто я не могу быть человеком, меня наказали за то, что грехов много.
– Руслан, а какие-то планы на будущее у тебя есть?
– Нет, я многое повидал. Никто столько не видел. Этого хомяка я придушу и порву!
– Понятно. А какие сегодня число, месяц и год?
– А мне без разницы, при чём тут это всё?
– Ну а где ты сейчас находишься?
– Тут, дома.
– Руслан, а ты считаешь себя больным?
– Нет, почему я больной-то? Я здоровый полностью.
– А разве к здоровым людям хомяки в голову приходят?
– Приходят, потому что я девушкой был.
– Ладно, Руслан, давай собирайся и поедем в больницу.
– Не, никуда не поеду. <Нафиг> мне это надо?
– Тебе нужно срочно избавиться от хомяка, иначе с голоду умрёшь!
– Не-не, не поеду. Мне надо до конца дойти, но жизнь всё равно кончится.
После этого нам не оставалось ничего другого, как повести Руслана в машину принудительно. Этот путь оказался долгим и трудным, поскольку сопротивляясь, он то и дело повисал на руках у моих парней, волоча ноги. Но несмотря ни на что, в больницу мы его свезли.
Параноидная шизофрения Руслана никаких сомнений не вызывала. Все специфические симптомы были в наличии. Прежде всего, это псевдогаллюцинации в виде проникшего в голову и там безобразничавшего хомяка. Бред в виде разнообразных превращений и наказания за греховность, так же был очевиден. Кроме того, имелись характерные нарушения мышления в виде паралогичности и соскальзываний. Примером паралогики служит высказывание Руслана о том, что он был девушкой и поэтому к нему пришёл хомяк. А соскальзывания проявились в ответах невпопад, не по теме вопросов. Вполне возможно, что лечение будет продуктивным и приведёт к качественной ремиссии. Однако уже сформировавшийся дефект личности, к сожалению, останется навсегда.
Как всегда, вовремя на обед не отпустили и пульнули вызов: травмы головы и ноги без кровотечения у мужчины сорока семи лет. В примечании сказано: «Падение с самоката». Ждал нас пострадавший во дворе многоэтажки, а это означало, что вызов уличный, первой категории срочности.
Когда подъехали на место, сразу увидели пострадавшего, сидевшего на скамейке, и рядом с ним электросамокат. К нашему немалому удивлению, пострадавший оказался трезвым.
– Здравствуйте, что случилось?
– Да вот самокат купил, чтоб на работу ездить. Пока в отпуске потренироваться решил. Я даже и не понял, как навернулся. Ехал спокойно, на небольшой скорости и вдруг раз и упал как подстреленный!
– Что вас сейчас беспокоит?
– Голова болит и в ушах звон какой-то. Да ещё правым коленом ударился, теперь нога вообще не гнётся и даже чуть-чуть пошевелить больно. Думал, что расхожусь, а никак не получается. Эх, блин, как теперь жене сказать? Она мне башку оторвёт…
– А она сейчас дома, что ли?
– Нет, на работе.
– Значит у вас не получится зайти и паспорт с полисом взять?
– Нет, не могу при всём желании, на четвёртый этаж я не допрыгаю. Да ещё и дочь сейчас в лагере…
Выставил я ему под вопросами закрытую черепно-мозговую травму, сотрясение головного мозга и внутрисуставной перелом правого коленного сустава. Ну а потом в травматологию свезли. Что ж, по всей вероятности, не суждено ему овладеть двухколёсной повозкой.
После освобождения наконец-то обед разрешили. И вновь накупили мы мороженого, да ещё и газировки холодной в придачу. Нужно было срочно охладиться, пока внутри всё не закипело и не расплавилось. В такую жару аппетит не ахти какой, поэтому из дома я взял лишь парочку фаршированных перцев, безо всякого первого и салата. Супруга, конечно, возмутилась столь минимальными дозами, но убедил я её, что истощение и голодные обмороки мне не грозят.
После обеда мы сразу же вышли на улицу, потому что в помещении была сущая душегубка. И даже из настежь распахнутых окон не шло никакого свежего дуновения.
Долго мы не рассиделись и получили вызов: избили девушку двадцати одного года. Дожидалась она в пункте выдачи заказов одного из известнейших интернет магазинов.
Дверь пункта была заперта, поэтому пришлось постучать. Открыла нам сама пострадавшая, невысокая и худенькая. Вид её был печален: разбитые, опухшие нос и губы, размазанная по лицу кровь, походка неуверенная, шаткая. Обессиленно она села, точней, буквально рухнула на стул.
– Что с вами случилось?
– Какой-то придурок пришёл, сказал, что купил видеоглазок, а тот не работает. Разорался и стал у меня деньги требовать. Я ему объяснила, что деньги не я должна возвращать, а он вообще не слушает, орёт «Деньги мне давай!». Потом несколько раз кулаком по лицу ударил и ушёл.
– А у вас тревожной кнопки нет, что ли?
– Есть, но видимо не работает, я несколько раз нажала и так никто не приехал.
– Данные этого злодея есть?
– Наверно есть, но я не смогу сейчас их найти, мне очень плохо.
– Что именно вас беспокоит?
– Тошнит, голова кружится. Нос болит. А ещё два передних зуба качаются.
Результаты осмотра были печальными: закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, параорбитальные гематомы, перелом костей носа без признаков продолжающегося кровотечения, неполная травматическая экстракция двух первых зубов сверху.
Увезли мы пострадавшую в стационар, а мне по возвращению на Центр предстояло передать сообщение в полицию. Возникло стойкое убеждение, что будь на месте хрупкой девушки крепкий парень, то этот недоделанный боксёр даже и пискнуть бы не посмел. Да и вообще, такое существо не имеет права называться мужчиной.
Дальше поехали мы на психоз у мужчины пятидесяти двух лет.
Открыла нам женщина с мрачным лицом, имевшая вид человека, донельзя замученного нелёгкой жизнью.
– Здравствуйте, что случилось?
– Я вас к мужу вызвала, он после запоя никак отойти не может. Стал заговариваться, чего-то ему мерещится, весь трясётся.
– Когда он последний раз выпивал?
– Два дня назад. У него отпуск кончается, в понедельник надо на работу идти, вот он сейчас и выхаживается.
– А вообще давно пьёт?
– Давно, с молодости. Но правда ведёт себя тихо, никогда не скандалит. Напьётся и тут же спать. Раньше он никогда после пьянки не болел, не похмелялся, утром встанет как огурец и на работу идёт. А теперь каждый раз умирает. Из-за этого он три хороших работы потерял. Да и этой-то скоро лишится…
Болезный, крупный мужчина с большим животом, одетый лишь в трусы, лежал на кровати со страдальческим выражением лица.
– Здравствуйте, уважаемый, вас как зовут?
– У вас же написано…
– У нас много чего написано. Ну так как же?
– Пётр…
– Какое сегодня число?
– Да х*ен его знает…
– Где ты сейчас находишься?
– У себя дома…
– Что тебя беспокоит?
– Плохо… плохо мне совсем. Тошнит, ни пить, ни есть не могу, трясёт всего…
– А ничего тебе не видится, не слышится?
– Какая-то музыка, вроде соседи врубили…
Да, состояние Петра оставляло желать лучшего, жестокая абстиненция заставила его жестоко страдать. Вот только развёрнутого психоза у него не было. Если точней, то белая горячка только ещё готовилась к нападению. Поэтому везти его по экстренке в наркологию было бесполезно, всё равно бы не приняли. Посоветовал я ему госпитализироваться самостоятельно, платно, но из-за отсутствия денег он отказался.
Поскольку Пётр не наглел и вёл себя прилично, мы согласились его прокапать.
В капельницу запузырили много всего, включая бензодиазепиновый препарат и витамины. Увеличивать скорость было нельзя, иначе такая гонка могла привести к печальным последствиям. Поэтому мы терпеливо дождались, пока живительная жидкость иссякнет. Да, нарушили мы приказ главного врача о пребывании на вызовах не более двадцати минут. Ну а что делать? Уж надеюсь не расстреляют нас за это. После капельницы, Пётр чудесным образом преобразился и стал похож на нормального человека. Были они с супругой очень довольны и благодарны за помощь. Действительно, эта капельница принесла Петру серьёзное облегчение. Вот только его крепкая алкогольная зависимость никуда не денется и даже ничуть не ослабится. До тех пор, пока он сам не пожелает её решительно разорвать, никакие капельницы и «кодировки» ему не помогут.
Только освободились, мгновенно вызов пульнули: ДТП, сбит пешеход. Нда, раньше бы мне и в страшном сне не приснилось, чтоб психиатрической бригаде всучили такую пакость. А теперь что? Просто привык и даже тени возмущения не возникает. Место находилось совсем рядом, метров через пятьсот, а потому прибыли мы буквально через пару минут. Первое, что бросилось в глаза – это небывалое количество зрителей, собравшихся на тротуарах по обеим сторонам проезжей части. Район этот спальный на окраине города. Видать истосковался народ хоть по каким-то зрелищам.
К сожалению, наша помощь уже никому не требовалась. На асфальте лежал тр-п с деформированными от переломов ногами и открытой черепно-мозговой травмой. Сотрудник ГИБДД поведал, что парень, по всей видимости пьяный, переходил дорогу в неположенном месте вообще не глядя по сторонам. В результате был сбит легковой иномаркой, в течении нескольких минут ещё подавал признаки жизни и затем скончался.
Скользнув взглядом по зрителям, вдруг увидел я совершенно дикую сцену. Молодая женщина, довольно улыбаясь, приподняла на руках мальчонку лет четырёх, чтобы тот смог получше разглядеть место ДТП. Это ж до какой степени нужно обесчеловечиться и оскотиниться, чтоб развлекать ребёнка видом обезображенного тр-па? Но, разумеется, не стал я ей ничего говорить. Во-первых, мне никто не давал права выступать учителем. А во-вторых, никакого толку от моего возмущения всё равно бы не было.
Законстатировав и накрыв тело одноразовой простынёй, мы отчалили. Позвали нас на Центр очень рано, более чем за два часа до конца смены. При этом я не расслаблялся и был готов к новым вызовам. Однако ничего нам больше не дали. Когда пришёл переодеваться, сразу вспомнил о своей испачканной одежде. Ну как в таком виде можно ехать в общественном транспорте? Ведь не объяснять же всем, что я не опустившийся человек, а всего лишь случайно испачкался. Поэтому пришёл я к старшему врачу, рассказал о своей неприятности и попросился уехать на дежурной машине. Он согласился без лишних вопросов, вот только машины на месте не было и пришлось мне её подождать ещё часик.
А на следующий день всё было по плану. Фёдор, придя к нам с утра пораньше, возмущённо высказался:
– Зажрался народ! Вконец зажрался! Лисички за грибы перестали считать! Вчера три часа стоял на Московской и продал какие-то крохи. Им только белые подавай, а от всего остального нос воротят! Почти всю корзину домой принёс, а Женя меня отругала, мол, куда их девать!
– Ну так подожди, когда снова пойдут белые, – ответила моя Ирина.
– Ира, да ты смеёшься, что ли? У меня финансовый кризис, жизнь, можно сказать, наперекосяк идёт!
– Ну и что же ты предлагаешь?
– Есть у меня вариант. Мне Валерка из деревни сказал, что в том лесу, куда Иваныч ходит, красноголовики появились. Одному мне туда боязно идти. Там, конечно, не заблудишься, но можно выйти очень далеко. Ириш, очень тебя прошу, отпусти нас с Иванычем, а?
– Что, опять на приключения потянуло?
– Ира, я тебе обещаю, что никаких приключений не будет, пить мы не собираемся. Ты ж сама понимаешь, что в такую жару бухать нельзя!
– Ладно, идите. Юра, ты мне должен звонить каждый час, не реже! И лисичек много не набирай, иначе их уже перебор!
– Хорошо, Ириш, нема базара! – согласился я.
Жара уже с утра достала. Да ещё и ветровку пришлось напялить, ведь не пойдёшь же в лес в футболке. Когда переправились через ручей и продрались сквозь заросли, одежда была насквозь мокрой от пота. А ещё в лесу ветра почти нет, влажность большая и поэтому чувствуешь себя как в парной. Подосиновики действительно попадались довольно часто, только были ещё очень маленькими. Поскольку Фёдор не брал ни лисички, ни сыроежки, в его корзинке прибывало очень скудно. О белых грибах даже и не мечталось, потому что все они превратились в сгустки коричневой слизи. Моё ведро наполнилось достаточно быстро и тогда пришёл я Фёдору на помощь, стал ему найденные подосиновики отдавать. В конечном итоге, терпение иссякло, и мы направились к выходу. Повторный переход через ручей, мягко сказать, не радовал. Ведь нам предстояло пройти по двум узким скользким брёвнышкам, а сделать это с ношей тяжеловато. Нет, ручей можно было обойти, сделав крюк в пару-тройку километров. Но в жару и с сильной усталостью, такое попросту немыслимо. Взяли мы по палке и осторожно, мелкими шажками пошли. Вдруг палка Фёдора обломилась, и он рухнул. Ручей этот совсем неглубокий, утонуть в нём нельзя, но зато можно основательно изгваздаться в чёрной густой жиже. Проблема была ещё и в том, что у Фёдора не получалось самостоятельно выбраться. Разумеется, я не стал сторонним наблюдателем и тут же пришёл на помощь. Схватив сзади за куртку, начал выволакивать его из ручья. Но тут мои ноги соскользнули, и я шлёпнулся рядом. Выбрались мы достаточно быстро и физически не пострадали. Вот только собранный грибной урожай Фёдор потерял почти полностью, а я ограничился половиной ведра. Вылавливать рассыпанные грибы мы рискнули, потому что находились они на середине ручья. А делать это балансируя на брёвнышках, крайне затруднительно.
Вид мы имели весьма страхолюдный, одежда была мокрой и грязной. Глядя на грустно матерившегося Фёдора, решил я хоть как-то компенсировать ему моральный вред и отдал свои грибы. Мы-то с супругой без них прекрасно обойдёмся, а для Фёдора они крайне необходимы, поскольку являются источником его финансовой независимости.
Взгляд моей супруги быстро превратился из непонимающего в разгневанный:
– Это что такое-то? Вы напились, что ли?
– Нет, Ира, ни капли мы не выпили, – сказал я. – Просто в ручей немножко упали.
– Ага, я вижу, как «немножко»! Вы посмотрите на кого похожи, позорище! Вас же наверняка соседи видели! Потом разговоры начнутся, что вы – два алкаша опустившихся!
Тут подключился Фёдор:
– Ира, ну мы же трезвые, как ты не поймёшь?
– От тебя, трезвенник, за версту разит, хоть закусывай!
– Ира, от меня не разит, а исходит запах алкоголя. Причём выпитого до похода в лес. Ты же должна понимать, что это для меня живая вода! А вот Иваныча я как взял, так и вернул девственно трезвого!
– Ой, сколько раз я зарекалась вас вдвоём куда-то отпускать! Когда вы порознь, то нормальные люди, а как вдвоём, так сразу разум теряете и в приключения попадаете!
– Ириш, я сейчас съезжу, грибы продам и с пивком вернусь, – сказал Фёдор. – А вечерком посидим все вместе. Ну как тебе идея?
– Ладно, Федя. Только ты уж переоденься и умойся прежде чем ехать. А Женя здесь?
– Нет, у неё дела в городе, завтра приедет.
– Ну тогда ты сам прямо сейчас замочи свою одёжку, иначе потом не отстирается.
Два дня подряд меня грязные дела преследовали. Сначала я сам, в одиночку безобразие учинил, потом вместе с Фёдором. Но у меня особой печали не возникло, а супруга моя отходчивая, долго сердиться не умеет. Поэтому наши вечерние посиделки успешно состоялись и вновь получились душевными
Все фамилии, имена, отчества изменены
Продолжение следует...
Реклама
Уважаемые читатели, предлагаю Вам свою новую книгу "Новые байки старого психиатра".
Приобрести её можно по этой ссылке:
https://www.chitai-gorod.ru/r/WaVWF
