…Ба-а! Кто к нам пришёл! С такими людьми переваривать обед - одно удовольствие. С визитом в какой ни есть, а «храм знаний» заходят «дорогие мои старики»: изысканный улыбчивый «Идальго», некурящий мой сосед по бараку; «крестьянин» и толковый муниципальный «голова» Семёныч, за которого народ проголосовал даже тогда, когда он уже мотал незаслуженный срок; и однофамилец великого русского писателя «зарубежья», сияющий своим сократо-ленинским лбом мудреца, «бауманец» Шмелёв.
Излишне говорить, что все трое попали сюда безвинно. Их «дела» я читал И приговоры на фоне прожитых жизней, достойных и прозрачных, выглядят совсем уж непотребно.
Они острым глазком оценивают содержимое библиотеки. Пальцами, помнящими перьевые ручки, сохранившими в себе пользительность рыбьего жира, кнопок баяна и клавиш пианино, скоро перебирают стоящее на стеллажах «богачество».
- Любимое занятие – рыться в книгах. Как у Маркса! – сообщает Шмелёв. – Тут прочитал Бестужева-Марлинского. Великий человек был! Пушкин и Лермонтов у него многие приёмы позаимствовали. А замолчан! Якобы пошёл на сотрудничество с жандармами. На самом деле нижним чинам Московского полка, которые в восстании участвовали, участь смягчил, добровольно сдавшись. Погиб в стычке с горцами, в лесу, на мысе Адлер, тело его не найдено. У меня дома в Москве он есть. Разве дошли бы руки в суете?
Он улыбается умными синими глазами.
Его родители прожили вместе 65 лет, до смерти мамы. На одном из юбилеев пел сам Хиль. Он брал за полчаса 30 рублей, но под обаянием пожилой пары дал целый двухчасовой концерт.
«Идальго» оказался поклонником Окуджавы и Ахмадулиной.
- Нет?
- Конечно, нет, - ответил я, только что отменивший за ненадобностью концерт, посвященный Окуджаве. Когда-то я брал интервью у этого кумира нашей молодости у него дома, в Безбожном переулке. Мэтр сидел на подлокотнике кресла, и, покачивая в такт худой ногой, с лукавым одобрением смотрел на экран «видака» со своим выступлением. Совсем по-ребячески был доволен этой на то время новинкой.
Ахмадулину помню, когда на журфак приезжала, светлая такая, отрешённая. Кто-то сказал о ней: «Не сделала в жизни ни одного фальшивого поступка».
- А знаете, отца Булата расстреляли по ложному доносу? – по старо-демократически полез в бутылку «Идальго».
- Ладно тебе, - огрызнулся Семёныч. – Небось против народной Конституции тридцать шестого года бузил…
Миролюбивый Шмелёв деликатно пресёк вечный спор «либерала» и «патриота»:
- Булат ушёл, можно сказать, от горя. Первенец его, Игорь, к наркотикам пристрастился, попал в тюрьму. А когда умер, здоровье Булата и подкосилось. А он всего на два года старше моего отца, который до сих пор – тьфу-тьфу!.. Вот только первенец тоже в тюрьму попал, - 62-летний «бауманец» горестно засмеялся.
- Да, много горя… - вздохнув, философски заметил сентиментальный «Идальго», Игорь Капусенко, улыбчивый «рыцарь печального образа». – Вот Беляев, который «Голова профессора Доуэля», русский Жюль Верн. Сестра умерла от саркомы, брат-студент утонул. Три с половиной года в гипсе с ног до шеи! Полная анестезия!..
«Как мой срок, - мелькнуло в голове, - но мне-то легче!»
- …шестилетнюю дочь похоронил, вторая рахитом болела. Наконец, сам умер в Царском Селе в оккупацию. От голода! Замёрз у себя в комнате. Сил не было за дровами выйти. А какие вещи духоподъёмные писал! А мы тут…
- Что «мы тут»? У меня вот любимый писатель – Крылов Иван Андреевич. Дай мне, Викторыч, Крылова! Есть же? Не может не быть!
Семёнычу не откажешь. Умный, цепкий взгляд улыбающихся чуть раскосых глаз. Солидный и хулиганистый, седой совершенно, но с непокорным вихром, - само обаяние. Сергей Семёныч Лагунов в миру, отец трёх прекрасных дочерей, дед целой поросли внуков. Пять с половиной лет за подброшенную 20-тысячную взятку. Даже не подброшенную, а нарисованную по бухгалтерским бумагам. Так их, правдолюбов, испытывающих омерзение к правящей партии!
Пока ищу Крылова, узнаю, что великий баснописец знал итальянский и хорошо играл на скрипке.
- Лучше ихнего Холмса! – пояснил Семёныч.
А мой-то первенец на выпускном школьном сочинении учудил. Выбрал свободную тему и затребовал басни Крылова, вдохновиться. И сочинил басню на две страницы, «Медведь и пчела». Жаль, семейный погром, им же, озверевшим под бабским зомбированием первенцем, и спровоцированный, поглотил все реликвии, в том числе и эту.
- Между прочим, - встреваю в разговор я, помахивая томиком Крылова, как Чехов записной книжкой, - Иван Андреевич работал библиотекарем Императорской «публички», пенсию получал, равную ставке: 11 700 рублей в год!
- Фу ты – ну ты! – Семёныч перехватил заветный томик. – Губищи-то не раскатывай, Викторыч. Столько весь лагерь у нас не зарабатывает, ежели учесть, что корова тогда пять рублей стоила.
- О чём это вы, о корове? – саркастически поинтересовался «Идальго». – Хоть бы запах говядины почуять!..
- Не грешите, нормально питаемся, - внятно, в расчёте на «прослушку», констатировал Шмелёв. – А твой, Викторыч, любимый поэт?
- Из живущих? Игорь Губерман. Сейчас в Израиле живёт.
- Да ты погряз в евреях: Альбац любил, у Жирика работал, теперь – Губерман?!
- Во-первых, первые любви не ржавеют, и из песни слов не выкинешь, тем более собственной песни и собственных слов. Во-вторых, Жириновский папу даже не застал, а на то, что он говорит и пишет – не всякий патриот решится.
- Например?
Достаю «контрабандную» литературу: недавно изданные «Лекции профессора Жириновского». Зачитываю перечень существующих сегодня цивилизаций. Последняя, за номером 6, - «скрытая цивилизация, которая существует в недрах и за счёт других цивилизаций. Это её органическое свойство. Другая форма бытия для неё неприемлема и невозможна. Её можно считать шестой цивилизацией, этнодоминанту которой составляет иудейская с ядром в Израиле. Хотя евреи до сих пор спорят, где сегодня это ядро – в Израиле или в США». Конец цитаты.
- Сильно, - тихо произнёс Семёныч. – Получается, суверенных государств, считай, не существует?
- Во что значит крестьянский ум, мудрость народная! – восхитился Шмелёв.
- А как же Губерман? – с сарказмом спросил либеральствующий «Идальго».
- Таких честных и простых евреев как раз и подставляли всегда их же самозванные лидеры. Для Сиона это «отсохшие ветки», предмет циничного торга, средства наживы капиталов и дутого авторитета. Почитайте о секретных договорах Третьего рейха с сионистами. Об организации заселения Палестины. Об отказе Штатов принимать «отсохшие ветки» - пусть, мол, горят синим пламенем на Ближнем Востоке и в эпидемиях, нами же, англосаксами, и устроенных.
- Это как?
- Когда они разбомбили все коммуникации, угробили всякое снабжение концлагерей!..
- Эвона-тко! – «по-народному» удивился «бауманец». – А что-нибудь из Губермана?
Я с готовностью открыл цитатник. Наизусть давно уже ни черта не запоминаю.
- Извольте, Идальго (наше взаимное «на вы», повсеместное и непреклонное, по-хорошему корёжило многих, но эта «ломка» было благовторной, здесь главное – гнуть свою линию до запредела).
- Читаю: «Сытые свиньи страшней, чем голодные волки». Ещё: «Улучшить человека невозможно, и мы великолепны безнадёжно».
«Старики» переглянулись, словно только что узнали друг друга.
Я решил «добить» благодарных слушателей:
Не прыгай с веком наравне,
Будь человеком;
Не то окажешься в говне
Совместно с веком…
Сочтя свои утраты и потери,
Поездивши по суше и воде,
Я стал космополитом в полной мере;
Мне жить уже не хочется нигде.
- Сильно! – согласился Идальго.
- А всё-таки без говна они не могут! – заметил Семёныч.
Я только развёл руками. Но очень картинно, в расчёте на видеокамеру.
«Старики» ушли с Крыловым, Экзюпери и мемуарами Зинаиды Гиппиус подмышкой. Последние я искал ещё на воле, и, найдя в столь неожиданном месте, прочитал залпом. Вот и до рафинированной г-жи Мережковской у Шмелёва руки дошли-дотянулись…
Опустела моя обширная келья. Натоптали, конечно. Но ничего, помою. Решил не пускать «обиженных», которые драют сцену и зал. Не хочется, чтобы аура места подверглась лишним негативным воздействиям. Я тут, в конце концов, порой даже моюсь… по частям, в тазике., не стесняясь Ольги Форш, Марии Пуймановой и даже Жорж Санд с г-жой Мережковской-Гиппиус.
Это дамы былых времён.
Но ведь есть и мужики времён настоящих, даже знакомые.
Вот на почётном месте – «Московский сборник» с рассказами Саши Сегеня, с которым когда-то дружили.
Неподалёку – книга «Охота за словом» Сергея Плеханова, с которым вот уже 20 лет тому как объездили весь Йемен, были у бедуинов и контрабандистов, у духовного лидера исмаэлитов и практически в плену у оппозиционного тогдашнему президенту Салеху племени.
Почтенный Валерий Николаевич Ганичев представлен лишь небольшой книжкой об адмирале Ушакове. Куда-то потерявшийся с моего горизонта Юра Лубченков – давней книжкой о полководце Румянцева, выпущенной в той же «молодогвардейской» серии, что и моя первая в 1990 году.
А вот и гроссбух нашего тогдашнего шефа – Анатолия Иванова: тени, которые, видимо, уже ни в какой полдень не исчезнут.
«Белка» Анатолия Кима… Уже тридцать лет минуло с нашего ночного разговора, в который перешло обычное интервью, ставшее для меня событием в духовной жизни. Речь как раз шла о только что вышедшей «Белке». Интервью в «Советской России» было опубликовано под велеречивым названием «Мы – потомки и патриархи».
Владимир Крупин, Александр Проханов, Владимир Личутин с «Расколом» в «Роман-газете», Михаил Петрович Лобанов, - из живых, считай, классиков. Такие разные Михаил Алексеев и Фазиль Искандер – из уже ушедших.
Много лет назад я поехал на интервью к Фазилю на писательскую дачу. Привёз в коляске и двухлетнего первенца. Когда прощались, Фазиль – само обаяние – надписал книжку в подарок, адресуясь к драгоценному моему дитятку: «Милому Коле. Будь счастливее нас»…
Так посидишь-посидишь в кругу теней и воспоминаний, вся жизнь прошедшая высвечивается частями-вспышками. Хоть роман пиши! А что, кстати? Отчего бы и нет?..
Перебираю листочки-памятки – будущие главы. Детства, отрочества, юности, университеты всякоразные, теперь ещё и этапы… Ни во что всё это выльется, ни даже чем всё это закончится, - не знаю. И от непредрешённости этой ощущаешь странное осторожное блаженство. Будто плывёшь в каноэ по течению среди лиан, и забываешь о грядущих неизбежных порогах и окружающих тебя крокодилах…
За стеной слышится пение Музыканта – Саши Жебалова.
Знаю, он бродит меж рядами пустынного зала и смотрит в вечность, мастерски теребя струны гитары:
Я не знаю, сколько петь о том,
Как я долго шёл к своим желанным,
Как любовь взрослеет с каждым днём,
Отражаясь в дочках долгожданных.
Хочется прожить ещё лет сто – вместе!
Хочется дарить всегда тепло – в песнях!..
Кажется, слышу его тихий торопливый шёпот:
- То, что произошло со мной, по-настоящему дико. Я знаю, о чём говорю. Мне есть с чем сравнивать…
Любящего отца трёх дочерей обвинили в домогательствах… к собственной дочери, на рождение которой 14 лет назад и была написана эта песня.
Обычная расправа по заказу, но уж по какому-то совсем уж сатанинскому сценарию.
Вся семья только что была на длительном трёхдневном свидании. Жебалов запретил плакать и жене, и дочерям.
Мёртвые гнобят живых. Им тоже «хочется жить».
…Странным кажется удивление наших чиновников несправедливостью международных судов по отношению к нашим олимпийцам: у вас же в «хозяйстве» - такой же точно гнусный, злонамеренный бардак! Та же злокозненность. Те же «стукачи» и отсутствие улик. Каких бы то ни было. То же невнятное «внутреннее убеждение» тех, кто исторгает из нутра, нередко омерзительно корыстного и подлого, приговоры.
Та же нечеловеческая бесчеловечность.
Из новостей.
За крупную взятку осуждён начальник Управления по борьбе с экономическими преступлениями криминальной полиции МВД Удмуртии подполковник Алексей Быков. «Не поделил» богатенького буратино с подельником, и тот его сдал.
Но получил этот явный государственный преступник – 5 лет условно. Между тем как липовые «преступники» Идальго и Семёныч под чутким руководством именно быковской конторы – 4,5 и 5,5 реального срока!
Судья Воткинского горсуда Валерий Иванов осуждён за «вынесение заведомо несправедливого решения».
Всего-навсего «потерял» четыре дела, а, чтобы скрыть концы в воду, признал подсудимых… умершими!
А они живы-здоровы, проживают в Удмуртии.
Привлечённые в последнее время «уфсиновцев» - из этой же туфты про самоочищение.
А чему удивляться? Берёшь самую доступную по цене брошюру: пахнущую кровью расстрелянных защитников Белого Дома Конституцию 1993 года.
Пытаемся узнать: « А судьи кто?»
Читаем статью 10: «Органы законодательной, исполнительной судебной власти самостоятельны».
Всё правильно, у нас же «демократическое федеральное правовое государство» (ст.1) .
А в статье 128 сказано, что судьи «назначаются Президентом», главой исполнительной власти.
До того узнаём, кто может стать судьёй, что судья независим и подчиняется только Конституции, он несменяем и неприкосновенен.
И этот почти небожитель, каждодневно решающий судьбы конкретных людей, опираясь порой исключительно на невнятное, субъективное «внутреннее убеждение», - никем не избирается! Он назначается раз и навсегда!
Мало кто способен устоять перед соблазном волюнтаризма, способного быстро развиться до рабовладельческого произвола. Мало кого такая безграничная власть не опьянит.
А если человек изначально с червоточиной? Комплексует, завистлив, корыстолюбив, злобен по натуре, наконец?
Ведь идеалистов нынче вообще кот наплакал. Да и не в чести они. Белыми воронами смотрелись бы во власти. И бегут они от надчеловеческой ответственности, считая, что только «божий суд» вправе решать судьбу человеков.
Что же получается?
Ответ – в той же Конституции, в статье 9: «земля и другие природные ресурсы» признаются «основой жизни и деятельности народов…»
И тут же сказано, что они же (земля и другие природные ресурсы) «могут находиться в частной собственности…». То есть основа жизни народов может находиться, в частности, в руках международного капитала и формально «своих» олигархов. Что, собственно, и имеет место быть.
Крохи с «барского» стола, именуемые бюджетом, доходят до «источника власти», да и то далеко не полностью.
Зато произвол судейских и аффилированых с ними структур охватывает общество в полном объёме. Как в своё время смертоносный газ немцев – катакомбы Аджимушкая, где держали беспримерную оборону солдаты подземного гарнизона, спасавшиеся от бомбёжки тысячи мирных жителей, - стариков, женщин и детей.
Фашисты заминировали подступы к каменоломням, окружили катакомбы колючей проволокой, танками и пехотой, взрывали их, забрасывая входы гранатами.
Сопротивление продолжалось.
Тогда пустили газ. Несколько тысяч человек умерло в один миг.
Их страну украли. Их потомков загнали в новые катакомбы.
Бескраен горизонт отчизны:
Разливы рек, простор полей!
Шевелятся остатки жизни
В криптоколонии моей!
Нью-Йорк и Лондон с Тель-Авивом, -
На трёх китах водружена
Власть над поверженной Россией.
Как упоительна она!
(...)
(Полностью: https://stihi.ru/2018/09/13/6869).
2018 год, Удмуртия
(Продолжение следует).