Надо сказать, что ни одному Вадиму не хотелось идти в этот вечер домой. Александр вышел из медицинского центра, сел в машину и велел водителю ехать в Раево. В огромном загородном доме мужчину встретила Ольга Сергеевна, коронованная домработница семьи Гордеевых. Отношения у неё с Александром были скорее родственными, чем служебными. К Лёле мужчина приезжал всегда с удовольствием, делился и радостями, и печалями. С Ольгой Александр был ближе, чем с матерью. Вернее, с матерью он совсем не был близок. Родительница жила в своём особенном мире, состоящим из бутиков, салонов красоты и курортов. Поговорить с ней по душам Александр не мог. С юности так повелось, что эгоистичная мать всегда была сосредоточена только на своих проблемах.
«Лёля, Лёля, надо обсудить кое-что», «Да, Александр Павлович, дорого́й, рассказывай». «Лёль, ты же знаешь, как у нас с Павлушей: болеет, грустный всё время. Я надеялся, что он забудет, что я смогу дать ему тепло своё, но чем дальше, тем хуже. Как быть-то, что делать?» «Ох, Саша, не можешь ты заменить мать, если б Светочка полюбила и приняла мальчика, может, и получилось бы у вас, стать счастливыми. Никакие развлечения, игрушки не заменят мамину любовь. Забрал бы его, когда он совсем крохой был, было бы проще, я же тебе говорила. Помнит он мать. Иногда дети забывают, но Павлик не смог». «Лёля, недавно Павлушка залез в мой ноутбук, знаешь, какие они сейчас продвинутые, шарился и наткнулся на фотографию Алисы, ну там мы с ней на море. Ты не представляешь, что было. Я всё везде вычистил, как эта фотка осталась, не знаю. Такая истерика с пацаном была, в слезах заснул». «Думай, Саша, думай, я знаю, ты найдёшь выход. Может, ещё раз со Светланой поговоришь? Она любит тебя, простила давно. И примет всё-таки твоего сына». Мужчина прикрыл глаза и покачал головой: «Нет, не примет. У Светы характер отцовский – стальной, и слово такое же».
Гордеев вернулся домой поздно, Павлик уже спал. Мужчина прошёл в детскую и присел рядом с кроваткой. Личико малыша было умиротворённо-спокойным. Но, иногда, как будто какая-то тень пробегала по нему, и длинные, как у мамы, ресницы, лежащие на щеках, вздрагивали. «Что тебе снится, маленький? Как я хочу, чтобы ты всегда радовался, мой главный человечек». Александр поднялся и уже собрался уходить, как вдруг мальчик горестно вздохнул. Во сне. Это было так неправильно. Так вздыхают старики, прожившие жизнь, обременённые болезнями, заботами и мыслями. Но, чтобы четырёхлетний невинный ребёнок издавал во сне такие печальные звуки. «Я столько работал, старался, мечтал, создал такой крепкий бизнес, а сейчас этот вздох моего единственного сына всё обрушил. К чёртовой матери все достижения, если смысл всей моей жизни горюет даже во сне».
Утром папа и сын встретились перед завтраком. Мальчишка подбежал к отцу: «Папочка мой!» Павлик вскарабкался на колени Александра и прижался пушистой белокурой головкой к лицу мужчины. Гордеев вдохнул такой любимый, тёплый, ни с чем, ни сравнимый аромат сына. «Ну, расскажи, что ты видел во сне, малыш?» Павлик открыл было рот, чтобы начать рассказывать, но, вдруг глазки ребёнка погрустнели, и мальчик прошептал: «Мне ничего не снилось». «Что ты хочешь, сын? Давай, полетим куда-нибудь? А хочешь, на корабль, в круиз? Или может новый электромобиль, гелик твой поменяем. Какую модель? Выбирай». «Ничего не хочу». Мальчик тихонько соскользнул с колен отца. Завтракали в молчании.
Приехав в офис, Гордеев приказал секретарше пригласить юристов.
Через месяц в дверь Алискиной квартиры позвонили. На пороге стоял Гордеев, а из-за отца выглядывал Павлуша. Увидев Алису, мальчик подскочил к девушке и обхватил руками её ноги. Александр протянул толстую папку: «Здесь все документы Павла: свидетельство, медицинская карта и договор на усыновление, всё подготовили мои адвокаты, тебе надо только подписать. Я остаюсь отцом, но теперь у Павлика есть мама». Гордеев видел сияющее лицо сына, счастливые слёзы Алисы и чувствовал, что какая-то часть души очищается и светлеет. Но предстояло ещё одно важное дело.
Вечером Александр смотрел сквозь иллюминатор на огни Шереметьева и думал, что уже через четыре часа двадцать минут приземлится в международном аэропорту Раусси — Шарль де Голль, а ёще через час увидит любимые глаза Светки.
Конец.