60
Марта ушла, а Лебедевы ещё долго молчали и переглядывались между собой.
- Ваня, сынок, - начала Александра, - я прошу тебя, не ходи к Аркадию. Все, что было, прошло. Аня его уже простила, да, дочка? - она взглянула на невестку, ища в ней поддержку.
Молодая женщина, конечно, не простила уби.йцу своего ребёнка, но свекровь поддержала - ради мужа. Она понимала, что Ивану грозит опасность, если он вздумает отомстить названному брату. На стороне того было оружие и люди. А на их стороне только правда, которая сейчас была совершенно бессильна.
- Прости и ты его, - продолжала мать, - смотри, у нас внучки родились, а ему - Бог судья. Не все в наших руках, на его голову тоже будет отмщение.
Говоря это, Александра с горечью подумала о своём сыне Макаре, который, как она была уверена, пострадал за все прегрешения, что совершал, будучи обласкан новой властью и наделён ею полномочиями судить по своему разумению.
Павел тоже об этом подумал: "Каждый получает по заслугам", только вслух этого не сказал.
Ваня слушал мать, смотрел на кивающую ей жену, но вечером все равно выскользнул из дома и пошёл искать своего брата-врага. Пока шёл к месту размещения приехавших, думал о том, как они в детстве вместе с Аркадием проказничали, как тот всегда слушался старшего Ивана.
Как их вместе наказывал отец, когда их шалости выходили за грань, означенную родителем. И как Ваня старался взять на себя вину младших братьев, всех, включая не родного, считая, что он уже большой и сможет потерпеть наказание, а они ещё маленькие, им больно. Сейчас ему было противно вспоминать об этом. И он ругал себя за то, что так снисходительно относился к Аркадию.
Пойдя до указанного Мартой дома, Иван притаился за забором. Заметил, что рядом с крыльцом стоят двое вооружённых людей. Будто не с мирной инициативой они приехали, а с боем. Кто же с оружием ходит добро творить?
Незваные гости ку.рили и болтали о всяких пустяках, но время от времени поглядывали вокруг. Чувствовалось, что опасаются местных.
Деревенские восстания до сих пор были не редкостью. И часто они руководились как раз кулаками, которым больше всего было, что терять. Поэтому посланники новой власти сразу ставили себя жёстко и непримиримо на новом месте, чтобы у жителей не появилось даже мысли им противостоять.
Иван затаился, ожидая, когда выйдет Аркадий. Чёткого плана у мужчины не было. Нападать на врага у всех на виду, он не собирался, но хотел убедиться, что это на самом деле его давний знакомый, послушать о дальнейших планов приехавших и по возможности узнать, где и когда бывает его брат один. Там с ним и поговорить по мужски. Простить ему слезы и страдания своей жены в течение стольких лет, а также гибель своего сына, Иван не мог.
Но его враг не появлялся, на крыльце менялись люди, уже давно стемнело, ведь осень выступала в свои права, а Ваня все сторожил.
- Ну что, завтра начинаем? - услышал он наконец речь одного из поселившихся в доме.
Да, обойдёмся всех зажиточных, посмотрим, чем они обзавестись успели, - ответил другой голос, - судя по документам, их имущество уже изымали.
- Так они, как крысы, все к себе тащат, - презрительно сказал, сплюнув, второй, - не удивлюсь, если вновь добром разжились.
Ивану ужасно захотелось ударить говорившего по его перекошенному гримасой лицу. Мужчина вспомнил, как, превозмогая боль от недавно зажившей раны, и собирая все имеющие силы, он строгал и мастерил мебель, взамен той, что забрали большевики при первом осмотре их дома. . Как разбирал недостроенный дом, обтесывал почерневшие бревна и из них делал новые вещи.
- Кто тут ещё крыса, - прошептал он, вглядываясь в лицо, сказавшего это. Оно было красным, одутловатым, с несколькими рубцами на щеке, выдающимся в нем то ли вояку, то ли дебошира.
Аркадия в тот вечер Иван так и не дождался. Когда он вернулся домой, его встретили обеспокоенный родные, которые,заметив его отсутствие, не находили себе места.
Александра только хотела что-то сказать сыну, как его злой взгляд остановил её. Аня молчала. Она знала, что её муж ходил искать обидчика, и с одной стороны беспокоилась за мужа, с другой - желала отмщения.
Как-то, ещё до рождения дочерей, она сама пыталась отомстить. И делала это единственным доступным ей способом - колдовала на Аркадия, чтобы сделать ему также больно, как было ей от потери ребёнка и невозможности родить другого. Это было в период жуткого отчаяния, когда она думала, что уже не сможет иметь детей. Поскольку никаких порч и проклятие она не знала, то делал все по наитию, как подсказывала душа.
Скрутила из ткани куколку, одела её в мужскую одежду, назвала Аркадием и стала на неё дурные слова наговаривать да хвори насылать. Результат своей работы, к сожалению, увидеть не могла. Только казалось ей, что не доходят её слова до обидчика. Отскакивают, как горох от стены.
Потом уже услышала Аня от своей свекрови, что мать у Аркаши была не простой, тоже колдовством промышляла. Все больше с помощью Агафьи, но со временем и сама чему-то выучилась. Тогда молодая женщина поняла, что защищает мать своего сына, и пока Акулина жива, не извести ей своего обидчика. И чтобы самой ответку не получить, колдовать перестала.
И сейчас, слушая в тишине ночи рассказ мужа о том, что Аркадий так и не появился на крыльце, хотя все остальные по несколько раз вышли, подумала, что так и защищает Акулина сына, и оберегает его от опасности.
- Но ничего, - говорил Иван, - я его все равно достану, вот увидишь.
- Вань, нам после этого не жить, - как-то очень спокойно ответила Аня, понимая последствия поступка мужа.
- А нам и так не жить, - проговорил он в ответ, - ты знаешь, зачем они приехали? Нажитое у нас отбирать; кулаков, как класс с лица земли стирать; всю нашу землю и скотину в колхоз отдавать, а нас самих - в ссылку отправить.
- Ты думаешь, так будет? - испуганно спросила Аня.
- Боюсь, что да, - ответил мужчина, - вам бы с матерью уехать куда-то с детьми. А то несдобровать нам всем.
- Да куда же мы поедем? - ужаснулась женщина, не представляя для себя другого дома.
- Не знаю, завтра будем с отцом обсуждать, - сказал Иван, - детей спасать надо, они ссылки не выдержат.
- Да почему ты думаешь, что нас отправят? Ну заберут скотину, мебель, землю, пойдём работать колхоз, как все, - воскликнула жена, чуть не разбудив детей.
- Ты не понимаешь, - покачал головой Ваня, - они уничтожить нас хотят, стереть с лица земли. Чтобы никто не помнил и не знал, что были такие Лебедевы или Захарьевы, - сказал он, имея в виду семью Марты.
- И что же мы делать будем? - проговорила Аня.
Думать, только быстро, пока поздно не стало, - ответил Иван, - и времени у нас совсем не много.