События, которые принято относить к Великой французской революции 1789-199 гг. оказали решающее влияние на дальнейшее историческое развитие не только Франции, но и всего мира. Они стали стимулом к переменам в экономике, социальной структуре, законодательстве, культуре. Вопросы о причинах этого события, его исторической закономерности, а также о важнейших итогах и последствиях продолжают уже 2 века вызвать споры среди историков.
В этих условиях представляется вполне резонным обращение к первоисточникам, то есть свидетельствам современников, которые оставили свои воспоминания о данной эпохе. Особый интерес представляют те воспоминания, которые принадлежат людям, принимавшим непосредственное участие во многих революционных событиях, имевших возможность сформировать своё мнение о революции на основе непосредственного взаимодействия с её главными участниками. К числу таких людей относится Ш. М. Талейран. Этот известный государственный деятель начал свою карьеру ещё при «старом режиме». Был видным политиком наполеоновской эпохи, сумел затем сохранить своё влияние в эпоху реставрации Бурбонов.
В рамках марксистского подхода и советской историографии главнейшей причиной революции считалось угнетение народа дворянами. Однако в воспоминаниях Талейрана положение крестьянства перед революцией описывается как вполне благополучное. Он признавал, что тирания феодалов когда-то существовала, но была уничтожена как общим смягчением нравов, так и усилением королевской власти. По замечанию Талейрана,
«крестьяне встречались со своим господином лишь для получения от него помощи».
В своих воспоминаниях Талейран делает акцент на том, что революция оказалась для него и для большинства современников неожиданностью. Он описывал Людовика XVI как доброго и скромного человека, со столь же благородной супругой. Их министры также отличались множеством талантов и безукоризненной честностью. Конечно, в данном случае нам стоит помнить, что Талейран при написании воспоминаний уже после реставрации Бурбонов всячески стремился подчеркнуть свою приверженность не только монархии самой по себе, но и конкретной династии.
Так как Талейран был рукоположен в епископа и занимал высокий церковный пост при французском королевском дворе, то он обращал внимание в мемуарах на позицию духовенства. Он обращал внимание, что духовенство в большей степени стремилось к сохранению феодальных порядков, хотело сохранить свои привилегии и светскую власть. Как отмечал Талейран,
«духовенство XVIII века не делало никаких уступок духу времени».
По мнению автора «Мемуаров», духовенство отчасти могло подтолкнуть начало революционных событий, так как видело в созыве Генеральных Штатов возможность решить свои финансовые проблемы.
Для Талейрана возможность революции во многом была связана с распространением в обществе новых идей в рамках философии Просвещения. Он отмечал, что в обществе начали смешиваться люди самого разного социального положения. Это привело к чрезмерным притязаниям, которые Талейран считал неоправданными. Также отрицательно оценивал он и само развитие философии, стремление подменить анализом глубину чувств.
Важной предпосылкой для популярности революционных идей во Франции Талейран считал события, которые развернулись в Америке в связи с борьбой английских колоний за независимость. Воевать на стороне мятежных штатов против своего давнего противника Англии отправились многие французские дворяне. Талейран полагал, что многие из этих дворян увлеклись теми принципами, которые им приходилось защищать во время этой войны, противоречащими существованию абсолютной монархии. Именно в этот период во французском обществе распространились представления, что
«услуги, оказанные делу свободы, являются единственным истинным основанием известности и славы».
Особо отмечал Талейран, что подобные идеи широко распространились в армейских частях, направленных в Америку.
Затрагивал Талейран в своих воспоминаниях и тему экономического развития Франции перед революцией. Он признавал, что страна сталкивалась с множеством проблем, однако полагал, что было неправильным надеяться на то, что их можно будет решить, обратившись за помощью к представителям сословий в виде созыва Генеральных Штатов. Талейран пиал, что в обществе распространились представления о том, что королевская власть злоупотребляет своими полномочиями, своей неограниченностью. Талейран отзывался об этих представлениях с иронией. По его мнению, проблема заключалась как раз в том, что королевская власть была излишне снисходительна и позволяла отдельным людям или учреждениям действовать за пределами своих полномочий.
Хотя Талейран стремился подчеркнуть своё расположение к королю Людовику XVI, он признавал, что тот мог допускать отдельные ошибки, особенно в кадровой политике. К числу таких ошибок Талейран относил назначение в 1788 г. на пост министра финансов Ж. Неккера. Это был наихудший выбор во время кризиса. Талейран указывал, что Неккер не обладал необходимыми способностями, а также в плане национальном и религиозном не принадлежал к большинству французской нации. Главным недостатком Неккера Талейран считал, что тот стремился не столько к исполнению своих обязанностей, а к тому, чтобы получить одобрение публики. Это фактически делало неизбежным созыв Генеральных Штатов, причём в наихудшей для государства форме.
Хотя в начале мемуаров Талейран говорил о том, что у народа в дореволюционной Франции не было причин для сильного недовольства, он признавал, что созыв Штатов был опасен для власти тем, что давал возможность консолидации третьего сословия. Талейран указывал, что «нападение возможно только со стороны третьего сословия». Важнейшей ошибкой власти Талейран считал предоставление третьему сословию возможности избрать такое же число депутатов, сколько избиралось от дворянства и духовенства.
Талейран, впрочем, объяснял определённое противоречие в своих мемуарах. Третье сословие оказалось опасным для государства не потому, что большинство населения в лице крестьян были настроены против короля. Проблему Талейран видел в том, что депутатами от третьего сословия были избраны преимущественно адвокаты, которые характеризовались в мемуарах как
«люди с опасными умственными навыками, неизбежно вытекающими из их профессии».
Пытался Талейран выделить предпосылки революции и в особенностях национального характера. Сами эти особенности и страсти могли иметь и положительное значение, но доведение их до крайности привело к расколу общества. По замечанию Талейрана,
«французская революция родилась из тщеславия».
Носителями этого тщеславия Талейран считал людей, которые по происхождению относились к третьему сословию, но смогли войти в число наиболее известных и знаменитых в государстве людей за счёт успехов в науках или искусстве. Эти люди стремились добиться ещё большего успеха за счёт потакания вкусам большинства просвещённой публики. А рассматриваемую эпоху это было проще всего сделать за счёт призывов к равенству. Талейран видел в призывах не любовь к народу, а желание удовлетворить своё самолюбие.
Генеральные Штаты были созваны в 1789 году. Хотя Талейран подчёркивал, что сама идея созыва Генеральных Штатов была ему не по душе, он не мог скрывать, что сам принял участие в работе этого учреждения как делегат от духовенства. Хотя в мемуарах он и писал, что продолжал уже даже после начала работы Штатов выступать за их роспуск. Ему не нравилась идея превращения сословного органа в единый парламент, что означало бы неизбежное преимущество третьего сословия.
Надо признать, что описание важнейших событий начала революции у Талейрана дано очень кратко. Королю не удалось выступить в роли посредника между сословиями. Попытки силой помешать разрастанию революционного движения также оказались неудачны. Талейран признавал, что возмущение в стране приняло общенародный характер, не ограничиваясь только Парижем. Талейран писал:
«в один день вся Франция - города, села, деревушки - оказывается под ружьем».
Сопротивляться этому порыву власть не смогла.
Обрисовав буквально в нескольких словах события первых дней революции, Талейран достаточно подробно освещает тему эмиграции из страны противников революционных идей. С одной стороны, Талейран хотел подчеркнуть, что он симпатизировал уезжающим дворянам. Однако сам он остался во Франции, поэтому Талейран хотел показать, что это решение объяснялось не его симпатией к революции, просто тем, что в начале этого процесса никакой реальной опасности для дворян не было. Наоборот, именно миграция части дворянства создавала опасность для всех остальных членов этого сословия, так как компрометировала их в глазах большинства.
Талейран считал ошибочным расчёт дворянства на помощь со стороны других государств. По его мнению, вмешательство иностранных держав неизбежно привело бы к ослаблению Франции. По мнению Талейрана,
«размер полученного оскорбления не мог оправдать тех, кто призывал в свою страну иностранные силы».
Именно эмиграция во многом создала угрозу для жизни королевской семьи. Сам же Талейран, по его словам, предпочёл остаться на родине, чтобы иметь возможность оказать помощь тем, кто в ней нуждался, и служить своим народу и стране.
В 1791 г. во Франции была прията «Декларация прав человека и гражданина». Талейран весьма критически отзывался о данном документе. Он указывал, что тот изначально был несовместим с идеей монархии, хотя было заявлено о её сохранении. Талейран полагал, что хотя верховным носителем суверенитета и был провозглашён народ, на самом деле право выступать и действовать от имени нации было узурпировано Национальным собранием. Талейран выдвигал достаточно спорную идею о том, что в случае если бы король обратился непосредственно к народу, то Национальное собрание могло бы быть распущено. Однако Людовик не решился на такой шаг, надеясь на компромисс с новой революционной властью.
Соответственно, создалась ситуация, когда Национальное собрание могло действовать без всяких ограничений и проводить политику не в соответствии с реальными проблемами и потребностями страны, а исходя из отвлечённых идей. Это привело к тому, что
«зачарованное химерическими идеями равенства и суверенитета народа, собрание совершило тысячи ошибок».
Талейран полагал, что в такой ситуации Собрание всё больше руководствовалось невежеством и страстями. Это неизбежно делало революционную политику всё более и более радикальной.
Как священнослужитель Талейран отмечал также опасность политики революционного правительства по отношению к духовенству. В данном случае Талейран фактически стремился оправдаться за своё сотрудничество с революционными силами. После того как многие епископы отказались присягнуть новой власти и на их кафедры были избраны новые, именно Талейран посвятил их в сан. Талейран объяснял этот свой поступок тем, что в противном случае Национальное собрание могло начать политику по отказу католичества и переходу к протестантизму, который больше соответствовал политическим взглядам революционеров. Талейран неоднократно подчёркивал, что он стремился служить не делу революции, а своей стране.
Талейран достаточно своеобразно трактовал начало войны Франции с антиреволюционной коалицией в 1792 году. По его мнению, революционеры стремились к этой войне, так как таким образом рассчитывали окончательно избавиться от монархии. Они полагали, что вину за неизбежные поражения удастся возложить на Людовика XVI. Король вынужден был вынужден уступить давлению, желая показать, что не поддерживает связь с врагами Франции. По мнению Талейрана,
«судьба монархии была после этого решена».
При этом Талейран указывал на то, что в данной ситуации заблуждались и те, кто считал возможным легко и навсегда уничтожить монархию, и те, кто рассчитывал столь же легко восстановить положение, существовавшее до 1789 года. Талейран указывал, что часть вины за казнь королевской семьи лежит не только на революционерах, но и на правителях зарубежных держав, которые не захотели согласиться с тем, чтобы Франция сама избрала форму правления. Именно такая политика привела бы к гораздо более раннему краху революционного правительства, так как, по мнению Талейрана, оно могло рассчитывать на поддержку исключительно в ситуации непрерывных войн.
Талейран в конце 1792 г. покинул Францию. Он предпочёл не описывать подобно события, как он сам выражался «страшного», 1793 г. и последующих вплоть до 1796. Такой подход можно признать вполне оправданным, если исходить из желания писать мемуары, опираясь именно на собственные впечатления. Однако можно предположить, что таким образом Талейран хотел избежать необходимости давать подробную оценку развитию революционных событий. Он предпочёл не описывать революционный террор, не давая повода обвинить себя в симпатиях к революции, но и не критикуя полностью те преобразования, которые были проведены якобинцами. Саам Талейран предпочитал объяснять это тем, что он специально старался избегать подробного изучения известий из Франции
«в которых величайшая мерзость смешивалась с величайшей жестокостью».
Талейран вернулся на родину в сентябре 1796 г. когда во Франции власти принадлежала Директории. В соответствии с Конституцией 1795 г., был создан новый законодательный орган. Равенство граждан по новому закону понималось как равенство прав, но при этом оно не распространялось, например, на избирательное право, где действовали цензовые ограничения. Талейрану удалось добиться расположения фактического главы Директории П. Барраса и занять пост министра иностранных дел. В мемуарах Талейран пытается доказать ошибочность представлений о том, что во времена кризисов и революций было бы ошибкой занимать должности в государственном аппарате. Талейран вновь подчёркивал, что все его действия были направлены на благо Франции, независимо от формы правления. Талейран считал нужным подчеркнуть, что Директории удалось к 1797 г. добиться важных успехов в области внешней политики.
Однако в области политики внутренней, по мнению Талейрана, Директории успехов добиться не удалось. Лозунги о равенстве и братстве встречались в стране на каждом шагу, но реальность была очень далека от этого идеала. Власть опиралась не столько на поддержку населения, сколько на насилие, что делало её непрочной. Свидетельством этого была продолжающаяся гражданская война в Вандее, о которой упоминал Талейран. Упомянул он также и о событиях, которые вошли в историю под названием «заговора Равных», в ходе которых заговорщики попытались восстановить порядки, существовавшие при якобинцах. При этом Талейран писал, что заговорщиков объединяла ненависть к существующему режиму, но они не могли предложить людям какого-либо положительного идеала, чтобы рассчитывать на общественную поддержку. Слабость позиции заговорщиков привела к тому, что их партия
«была снесена простым дуновением ветерка».
Окончание революции во многом связывают с приходом к власти Наполеона Бонапарта. Талейран в своих воспоминаниях уделил много внимания этому человеку. Он стремился показать, что уже в самом начале сумел разглядеть в этом генерале задатки будущего политического лидера. Талейран утверждал, что Наполеон казался ему настолько
«сильным, талантливым и предприимчивым, что я стал связывать с его гением большие надежды»
Можно скептически отнестись к попыткам Талейрана приписать преимущественно своему влиянию возвышение Наполеона. Однако стоит признать, что он, действительно, приложил усилия, чтобы не только в армейской среде популярность молодого генерала возросла. Как писал Талейран:
«Я не пренебрег ничем, чтобы придать ему блеск и дать ему широкую огласку».
Успехи Наполеона смотрелись тем более впечатляюще, что в остальном действия Директории в плане внешней политики Франции привели к множеству неудач. В Войну против Франции оказались вовлечены Россия и Австрия, при этом местное население образованных под французским влиянием республик не спешило с поддержкой армий Директории. Францию воспринимали скорее как захватчика, чем как освободителя. Эти события сделали и так непопулярную Директорию ещё более нежеланной в глазах французов. Сам Талейран, вновь почувствовав грядущие перемены, ушёл в отставку с поста министра, не забыв оповестить об этом Наполеона.
При этом Талейран подчёркивал, что отстранение от власти директории уже не могло вновь привести к власти те силы, которые основывались на идеях якобинцев. Талейран подчёркивал, что идея свержения власти Директории «исходила от самой Директории». Имелось в виду, что заседающие в этом парламенте были заинтересованы в установлении более стабильной и сильной власти, которая не зависела бы от согласия достаточно большого количества людей.
В соответствии с этим взглядами, как писал Талейран, возникло желание заменить Директорию исполнительной властью трёх консулов. Впрочем, к тому моменту речь шла о необходимости выработки новой конституции. Суверенитет народа как носителя власти ещё не оспаривался. Конкретно о событиях заговора 18 брюмера Талейран предпочитал подробно не рассказывать. Он ограничился достаточно двусмысленной фразой о том, что
«при помощи отчасти убеждения, отчасти устрашения победа была одержана».
Для Талейрана победа во многом была связана с тем, что одним из консулов стал Наполеон. Талейран вновь занял пост министра иностранных дел.
Именно события 18 брюмера большинство исследователей считают окончанием Французской революции. В воспоминаниях Талейрана открыто такая оценка не давалась. Однако он высоко оценивал совершённый Бонапартом переворот, так как он позволял рассчитывать на восстановление монархии. Талейран пытался указать, что он изначально имел в виду необходимость восстановление Бурбонов на троне, но сделать это одновременно с возвратом к монархической форме правления не представлялось возможным. Наполеон был, по мнению Талейрана, тем правителем, который
«имел те качества, которые были необходимы, чтобы снова приучить к монархической дисциплине Францию, еще сохранившую пристрастие к революционным доктринам».
Таким образом, можно отметить, что главным итогом революции Талейран считал определённое разочаровании большинства населения в революционных и республиканских идеях, которое давало возможность рассчитывать на восстановление монархии. Конечно, при этом нужно помнить, что эта оценка была написана, когда Бурбоны уже, действительно, вернули себе власть в стране.