В канун Дня географа, отмечаемого 18 августа, всемирно знаменитый музыкант и дирижер, руководитель оркестра «Солисты Москвы», народный артист России Юрий Башмет провел для журналистов экскурсию по Большому залу Московской консерватории (БЗК). Мероприятие состоялось в поддержку конкурса Русского географического общества «Лучший гид России».
Юрий Абрамович давно и с удовольствием сотрудничает с РГО. Но побывать в роли экскурсовода ему пришлось, пожалуй, впервые. Он сразу обозначил статус выбранного им места, предложив неожиданную и почти географическую формулу:
— Говорят, Санкт-Петербург — культурная столица России. Это так. Продолжая мысль, Москва для меня — культурная столица мира. А Большой зал Московской консерватории — музыкальное сердце этой столицы.
БЗК и вправду культовое место для музыкантов. Если артисту довелось здесь выступить, да еще с аншлагом, — это примета настоящего признания, пропуск в высшую лигу исполнительства.
В свое время Башмет, дав здесь сольный концерт, произвел тектонический сдвиг в нашем восприятии академической музыки. До того момента считалось, что альт — недостаточно «убедительный» инструмент, чтобы стать солирующим, как, например, фортепиано или виолончель.
Подобных БЗК концертных площадок в мире единицы. Юрий Абрамович, выступавший на самых респектабельных сценах планеты, говорит, что у каждого зала свой характер. Главный зал Московской консерватории в этом смысле «самый нервный».
— Спросите музыкантов, выступавших здесь и, например, в венском Музикферайне, Консертгебау в Амстердаме или Карнеги-холле в Нью-Йорке, — предлагает маэстро. — Спросите, а где вы волнуетесь больше всего? Уверен, каждый скажет: «В Большом зале Московской консерватории».
Причин тому несколько — уникальная акустика, очень чуткая и требовательная публика, богатая история и особая аура. БЗК — «намоленное» место. Здесь исполняли, а лучше сказать, проживали сочинения великих композиторов выдающиеся музыканты России и мира на протяжении всего прошлого столетия и начала нынешнего.
Первый концерт в этом зале состоялся 7 апреля 1901 года, спустя 35 лет после открытия самой Московской консерватории. Проект здания придумал и тщательно следил за его исполнением придворный архитектор Загорский, кстати, отказавшийся от гонорара. Василий Петрович был не единственным благотворителем для БЗК. Деньги на строительство собирали всем миром, начиная от членов царской фамилии и именитых купцов-меценатов того времени, заканчивая самими музыкантами.
А предприниматель Сергей фон Дервиз заказал специально для зала орган у знаменитого французского мастера Аристида Кавайе-Коля. В 1900 году на Всемирной выставке в Париже инструмент получил Золотую медаль. По свидетельству Юрия Башмета, несмотря на возраст, орган до сих пор находится в прекрасном состоянии и остается одним из лучших в мире.
Специалисты и посетители отмечают, что зал, построенный в духе неоклассицизма, похож на культовое сооружение. Это настоящий храм музыки. Сам ее дух оживает благодаря таланту исполнителей и, конечно, особенной акустике. Редкий случай: физическое явление, которое даже нельзя потрогать, объявлено историческим памятником.
— Самое главное, что акустика не испортилась после ремонта, который был проведен в 2010 году. Даже стала более «уютной», — отмечает Башмет. — А что значит для музыканта акустика? Это возможность играть в разных динамических градациях — от пианиссимо до фортиссимо. Зал это позволяет. В то же время он сглаживает какие-то шероховатости, подскрипывания. Но в меру. Это ответственный зал. Ты себя слышишь как в комнате — и одновременно как будто находишься в последнем ряду партера. А лучше всего звук воспринимается в амфитеатре. Имейте это в виду. Там, кстати, и билеты дешевле…
Юрий Абрамович вспоминает и о самом необычном месте, где поклонники классической музыки когда-либо ее слушали. Не смейтесь, но это люстра на потолке.
— Витя Третьяков рассказывал мне, что, когда никаким образом невозможно было попасть на концерт, они с кем-то из ребят залезли на крышу-мембрану и через люстру слушали концерт, — совершенно серьезно говорит Башмет.
Юный поклонник академического музицирования из этого рассказа, повзрослев, превратился в знаменитого скрипача-виртуоза, народного артиста России, преподавал в Московской консерватории и даже стал ее профессором.
Конечно, главная точка, место силы зала — это его сцена. Ее паркетный пол испещрен следами, оставленными сотнями людей, а мы понимаем, что случайных среди них не могло быть.
Для Юрия Абрамовича, да и наверняка для многих его коллег-исполнителей особым значением обладает простой деревянный порог, подпирающий дверь в закулисье.
— Вот так приоткрывается дверь с той стороны, и ты делаешь первый шаг на сцену. И это шаг в пропасть, — говорит Башмет. — А бывает, наоборот, ты просто не замечаешь этот порожек. Поэтому лучше всего репетировать как можно ближе к началу концерта, а потом в том же градусе выпрыгнуть на сцену…
Но случается и обратный эффект. Знаменитый скрипач Генрик Шеринг, уходя со сцены БЗК, просто положил свою скрипку Страдивари на пол. И забыл.
— В 3 часа ночи в отеле «Шеринг» открывает футляр, и у него происходит истерика, — рассказывает Юрий Абрамович. — А скрипочка-то вот здесь, у порога, так и лежала. Сто человек прошло мимо. Просто переступили и пошли дальше…
Сегодня Большой зал Московской консерватории вмещает более 1,7 тыс. человек. Когда слушатели расходятся, здесь остаются композиторы. 14 портретов выдающихся сочинителей музыки, которую мы теперь называем классической, хорошо видны со сцены. И, вероятно, призваны поддерживать нужный настрой у музыкантов. Автор большинства картин — художник-передвижник Николай Бодаревский.
Но в 1953 году партийные чиновники вдруг решили внести коррективы в «иконостас»: им показалось, что иностранцев слишком много. Гайдн, Гендель, Глюк и Мендельсон отправились на склад. Вместо них появились Даргомыжский, Мусоргский, Римский-Корсаков и Шопен. Последний — видимо, как представитель дружественной тогда Польши. Уже в наши дни портреты Мендельсона и Гайдна нашли, отреставрировали и вывесили у входа в партер. А вот картины с изображением Генделя и Глюка бесследно исчезли…
Юрий Башмет рассказал свою историю, связанную с портретами. Он был в составе студенческого оркестра, сопровождавшего выступление Мстислава Ростроповича перед его отъездом из СССР. На генеральную репетицию собрался полный зал.
— Мы, студенты, очень переживали. Каждый купил по гвоздичке, потом прямо на сцене Ростроповичу преподносили, — вспоминает маэстро. — Было очень много людей, в том числе и «в штатском». И вот, представьте, Ростропович в полной тишине торжественно произносит со сцены: «И все же гениален был наш Ильич!» Рука поднимается, и все понимают, что он указывает на портрет Петра Ильича Чайковского. Мы сидели позади Мстислава Леопольдовича, сразу оценили весь его юмор. У нас экстаз! А показывать свои эмоции нельзя — люди-то «в штатском» вот тут, в зале, прямо напротив нас…
В главном фойе есть еще одна картина. Большое полотно Ильи Репина «Славянские композиторы» написано в реалистической манере, а по сути — совершенный сюр. Автор собрал в одном воображаемом месте выдающихся людей, многие из которых в реальности никак не могли собраться, поскольку жили в разное время.
Этот своеобразный шедевр, предназначенный изначально для зала аристократического ресторана «Славянский базар», появился в БЗК сразу после Великой Отечественной. Он закрывал собой замурованный оконный проем вместо утраченного в результате фашистской бомбардировки витража «Святая Цецилия», изображавшего покровительницу музыки и музыкантов. В 2011 году стеклянное полотно восстановили и водрузили на законное место. На момент создания оригинала это был самый большой (4 х 5 м) витраж после алтарного образа в Исаакиевском соборе.
Впрочем, для самого Башмета, кажется, даже самая неприметная деталь в этом здании может содержать смысл, потому что связана с каким-то личным воспоминанием. Но в какой-то момент эти предметы становятся важны уже и для истории отечественной культуры.
Юрий Абрамович вспоминает, как он и его друзья, будущие именитые музыканты, в студенческие годы попадали на концерты Ойстраха или Рихтера «путем прорыва». Билетов было не достать, но как такое пропустить-то!
— Мы брались за руки и по этим ступеням штурмом брали преграду. Бывало, ломались перила, — признается 70-летний маэстро. — А вот за той колонной я однажды еще молодым человеком играл на панихиде по Георгию Богино, был такой знаменитый настройщик. Через какое-то время за моей спиной голос: «Юра!» Поворачиваюсь — Рихтер. Он предложил мне позвонить Нине Львовне (Н. Л. Дорлиак — жена С. Т. Рихтера. — Прим. ред.). Она сказала: «Берите клавир, приезжайте, Святослав Теофилович хочет с вами репетировать». Так что вот здесь, у этой колонны, началась наше творческое общение…
Расскажите о своем!
В июне 2023 года в пятый раз стартовал традиционный конкурс Русского географического общества «Лучший гид России». Любой желающий может в формате двухминутного видеоролика рассказать о каком-либо интересном месте, природной или культурной достопримечательности. Поделитесь тем, что вы знаете и любите. И возможно, именно вы станете лучшим гидом России.
В этом году в конкурсе пять номинаций: «Музей», «Город», «Экотуризм», «До 18 лет», «Гастрономия».
Главное условие конкурса — видеоролик должен быть снят на русском языке и на территории России.
Основная награда в каждой номинации — 100 тыс. руб. А победитель в номинации для гидов до 18 лет получит подарочный сертификат номиналом в 100 тыс. руб., который позволит отправиться в путешествие по России. Призеров ждут дипломы и памятные подарки от Русского географического общества.Кстати, по многочисленным просьбам, Русское географическое общество продлило прием работ на конкурс "Лучший гид России". Заявку можно отправить по 31 октября 2023 года.
Все подробности и новости конкурса — на сайте лучшийгид.рф.
Айвар Валеев
