«...именно это и есть, тот самый свет яснознания, в конце тоннеля, который теперь мне так отчетливо виден, над этим страшным, отвратительным горизонтом.»
Пахомов.
(за минуту до смерти)
Мэр города отложил письмо в сторону и со вздохом посмотрел на оранжевую линию горизонта, которая действительно, была так отвратительно высока. Задрана, словно подол деревенской бабы, стирающей белье у ручья. Бесстыже, но удобно.
Градоначальник устал. Нет, сама работа его не тяготила, эта должность была долгожданна, выстрадана и принята им с достоинством человека, действительно готового нести ответственность и менять город к лучшему. Мэр Артюхов не ожидал, что вместе с должностью он получит эксклюзивный бонусный набор в виде запредельной жадности супруги и отвратительных выходок пасынка, который день ото дня, словно с кем-то соревновался в наглости, подлости и свинстве.
При мысли о пасынке Артюхов поморщился как от зубной боли и устало набрал номер прокурора:
- Виктор Сергеевич, не отвлекаю? Сам понимаешь, даже не знаю, что с ним, паршивцем, делать. Да-да, я все помню, обязательно, под мою личную ответственность, уж я с него глаз… конечно… спасибо… я твой должник…
За последний год, такие звонки стали для Артюхова чем-то вроде мантры, которую он повторял то в наркологической клинике, то при общении с прокурором, потом с начальником ГИБДД, с родителями пострадавших, снова с прокурором и так далее: Под мою ответственность… Простите ради бога… Я понимаю, что деньги не помогут, но вот, возьмите… я не забуду, я пригляжу, я ваш должник…
Ублюдок не признавал авторитет отчима. С негласного поощрения матери Славик признавал со стороны Артюхова только материальные блага. Спортивные тачки на дни рождения, квартиру, кредитные карточки и наличные. А еще Славик очень признавал адвокатов Артюхова и его, Артюхова, вынужденное покровительство. Одурелым, обкуренным голосом крича в трубку – ало, дядя Саша, я какую-то шалаву на кузнецком сбил, тут менты и вся эта лажа, я пьяный… Вот в такие моменты в Славе с утробным рыком просыпалась сыновья любовь и пост-ахреневшее смирение, которое сводилось к домашнему аресту и временному отсутствию денег. Потом супруга Артюхова начинала истерить и давить на то, что Славик ему не родной, что она всегда чувствовала его холод к пасынку, а также угрозы, что к следующим выборам, она подаст на развод, а заодно даст и развернутое интервью в СМИ, где выложит все, что знает о его делах. И через пару дней арестант Славик получал ключи от машины, карточки и несомненно назидание Артюхова, что мол это, было в последний раз и больше он его спасать не будет. Пасынок улыбался и одновременно заказывал столик в ночном клубе. Искалеченные судьбы, переломанные ребра, ноги, проломленные черепа, разбитые машины, униженные люди и прочая мелочь, переставали быть для Славика даже воспоминанием, как только угроза наказания исчезала. Паренек был трусом и подлецом, лицемером и подонком. И в том, что он таким стал была и вина Артюхова.
Александр Петрович потер рукой затекший затылок и снова взял в руки письмо Пахомова, которое было найдено возле повесившегося убийцы. Оно лежало на самом дне странной круглой глубокой ямы, которая была там совершенно не к месту.
«… настает момент, когда ты уже не важен для самого себя, ты ведОм чем-то большим и по-настоящему значимым. Ты становишься рабски преданным той всепоглощающей идее, которая так доходчива, так ясна и необходима. Горизонт не так прост, иначе была бы вертикаль, безжалостно и однозначно, но нет, нет, нет и нет. Он улегся и издевается над всеми нами – копайте, копайте глубже! Будь он проклят! А Валентина спорила, она говорила, что я безумец. Я пытался ей объяснить, что опустить линию горизонта на два километра вниз, это не прихоть, а скрупулезный просчет дистанционных составляющих. Это не игра с часами и минутами, а превосходство человека над временем. Она смеялась. Она хохотала. И тогда я решил…
Артюхов посмотрел в окно и как-то само собой отметил, что горизонт не видим, было поздно, и мерзавец исчез из поля зрения, скрылся во тьме, залег в засаду, но непременно атакует Артюхова утром. Пронзит его новый день как иглой, распотрошит, раздавит, распластает. Раздался звонок мобильного, Александр Петрович разжал сжатые до побелевших костяшек ладони и ответил прокурору:
- Да, Виктор Сергеевич, очень рад слышать. Ни минуты не сомневался, спасибо, Витя. Если бы ты знал, как я устал, ну вот что с ними не так, ведь все же есть, ну буквально все. Ты вспомни, как мы начинали, как полуголодными студентами… А общагу на Куйбышева помнишь, Тетю Зою? А пельмени на углу по 32 копейки. Мы же с тобой пешком в институт ходили, чтобы деньги на кино сэкономить. А у него в семнадцать лет мерседес! В семнадцать! Ты вспомни, как нам влетело, когда ты поцарапал «копейку» отца, как два дня у меня жили, помнишь? Эх… Так может ты с женой к нам во вторник… а в среду. Понимаю, понимаю. Еще раз спасибо, Витя. До встречи.
Возвращаться домой не хотелось и Артюхов, отзвонившись жене и наврав про встречу с губернатором, прилег на стоявший в углу кожаный диван, выпил рюмку коньяка и снова взял в руки письмо убийцы Пахомова.
«Я, Пахомов Р.С. обращаюсь к вам как к человеку, который может что-то решить. Который надеюсь поймет и по достоинству оценит саму идею моего дара и сделает все необходимое для ее осуществления. Мною все рассчитано и проверено, необходима техника и административный ресурс в наличии у вас имеется. Так кто как не вы?
Убийство жены послужило не отправной точкой, а финальным штрихом к картине того хаоса, который мы с вами должны привести к порядку. Вы и я, Пахомов и Артюхов…»
На этом месте мэр провалился в тревожный сон. Ему снились глубокие ровные ямы, снился Пахомов в пчелином обличии, он назойливо жалил Александра Петровича в бедро и занудно жужжал – «вы и я, Пахомов и Артюхов. Вы и я.»
Его разбудил телефон. Уставший мозг не отпускал сон и Артюхову потребовалось время, чтобы текст на другом конце начал приобретать осмысленность:
- Вы слышите, Александр Петрович? Они возвращались из клуба, слава богу не на машине, у спуска к Нижнему Озеру, там ступеньки такие, знаете? Он неожиданно начал что-то кричать и со всей силы ударил девушку бутылкой в висок, она упала и разбила голову, умерла мгновенно. Ваш сын, простите ваш… Слава лег на спину, раскинул ноги и руки, выгнулся и захрипел. В таком виде он лежал до прибытия полиции. Мы ничего не можем сделать, там везде камеры и запись уже у следователя. Погибшая девушка – дочь бизнесмена Шилова, вы должны его знать.
У Артюхова прихватило сердце, он автоматически потер ребра и прохрипел:
- Где он?
- В четвертой городской, туда ближе всего было, у него передоз, там столько всего намешено, что можно открывать химическую лабораторию. Врачи вкололи лошадиную дозу успокоительного, проспит минимум два дня. Мы можем сослаться на невменяемость, я позвоню Альберту Генриховичу, мы можем…
Артюхов не слушал помощника. Он подошел к сейфу, и достав пистолет, засунул его за пояс и уверенным голосом приказал подать ему машину.
В четвертой городской больнице Александра Петровича ждали. Главврач встретил его у входа в приемное отделение:
- Здравствуйте, Александр Петрович. Мы положили его в седьмой люкс. Простите, но у дверей дежурит полиция, сами понимаете, обстоятельства.
Пожав руку врачу, Артюхов подошел к дверям палаты-люкс, на встречу ему поднялся полицейский. Мэр прорычал:
- Пустите, я его отчим.
- Я знаю, Александр Петрович, только не долго, не положено...
Недослушав, Артюхов спокойно открыл дверь и вошел. Пасынок отдыхал в объятиях успокоительного, от руки тянулась трубка капельницы. Лицо Славика было безмятежным, казалось он даже сейчас насмехается над отчимом, даже беспомощно лежа под капельницей, он умудрялся поганить все, воздух, время, тусклый сраный горизонт, вырисовывавшийся в предрассветной дали, он осквернял саму жизнь и все что с ней связано. Мэр достал пистолет и положил на прикроватную тумбочку, затем взял с соседней кровати подушку и склонился над пасынком.
Через минуту, когда все было уже кончено, Артюхов посмотрел на новую, но по-прежнему неестественно высокую линию горизонта, которая все отчетливее и назойливее начинала проступать за окном, взял пистолет и с кривой усмешкой прошептав – вы и я, Пахомов и Артюхов, выстрелил себе в рот.
Автор: grisha
Источник: https://litclubbs.ru/articles/35590-sindrom-ustalosti.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
