Дедушка говорил о себе "я очень ленивый человек! Всегда стараюсь сделать быстро и хорошо дабы скорее от этого избавиться и чтобы ко мне с этим более не приставали." Купеческая кровь, наверное, сказывалась.
Купцы вообще изумительный народ. Им не сваливалось с небушка манна - они всё трудом приобретали. Однако плебс не видел труда, но видел что хорошо живёт человек и завидно становилось паразитам. Паразиты мстительны.
Тому подтверждение судьба очень трудолюбивого, доброго и совестливого человека - Николая Григорьевича Григорьева. Его жизнь, добившегося своим трудом благости для себя и окружающих человека, могла бы попасть в учебники. Тем паче что его дело продолжалось: четверо детей и пятнадцать внуков получали прекрасное образование, двое сыновей стали деловыми партнёрами отца. Но паразиты...
Случится вам быть в Угличе - вспомните об этом человеке, помяните добрым словом, может свечечку в храме поставите к иконе с его ликом. Да-да, человек этот почти наш современник, канонизирован в чине священномученика.
Где-то между Калязином и Угличем, есть деревня Ратманово, где и родился Коленька за век до Великой Победы Советского Союза над коричневой чумой.
Матушка мальчика, Евдокия Осиповна, домом занималась. Батюшка летом крестьянскими делами, зимой уходил на отхожий промысел в Углич. В общем, ничего примечательного - обычная семья экономических крестьян коих множество было.
Мальчишки десятилетние в те времена уже фактически были взрослыми и самостоятельными. В ученье отправлялись и в поле наравне с отцами трудились. Коленька девяти лет от роду был определён родителем в подмастерья колбаснику в Угличе. Шесть годков подмастерьем ходил, да науки впитывал, хнычущих писем «на деревню дедушке», не писал. Юноша был дюже пытлив да хваток, мастера с такими с удовольствием делятся всяческими премудростями. А тут свободу император Александр II крепостным подписал. И народ "потерялся", не знает что с этой свободой делать и как жить дальше. Кто в лихие люди подался, а кто в Первопрестольную. В два счета перенаселили подвалы и кабаки Хитровки, где творили что угодно кроме труда праведного.
Но не все. Реформа пришлась как нельзя кстати для нашего героя - выправив бумаги получил фамилию по имени отца Григорьев и отправился на заработки в Москву.
Поначалу пирожками торговал на Охотном ряду в разнос, затем в лавке купца Петрова приказчиком служил. Не пропивал денежки, а экономил дабы мечту воплотить. Собрал небольшой «стартовый капитал» и открыл скромное производство в доме Карзинкина.
Николай взял в жены в 1872 году дочь своего бывшего хозяина Анну Феофановну Петрову. В семье родилось четверо детей: Константин, Мария, Михаил и Екатерина. Анна Феофановна и принесла существенный вклад финансовый в империю мужа. (Не буду настаивать именно на этой версии про супругу, однако есть версия о её происхождении: была родом из крестьянской семьи из села Новое Плещеевской волости Калязинского уезда Тверской губернии.)
Факт в другом: к 1876 году Николай Григорьевич не просто крестьянский сын, а купец второй гильдии и потомственный почётный гражданин. И в марте 1878 года он приобретает дом «со всеми при нем жилыми и нежилыми строениями и землей, с помещающимся в том доме колбасным заводом, находящимся в бездействии, состоящий в Москве Якиманской части 2-го квартала по Кадашевскому переулку». Николаю Григорьеву всего 33 года.
И это хорошо что производство было "в бездействии" - Николай Григорьевич мог начать с чистого листа. И он это делает с крестьянской смекалкой, купеческой хваткой. Через пару лет после покупки производственных помещений устанавливает трехсильный локомобиль, паровые мясорубки и динамо-машины для электрического освещения цехов и жилых корпусов, и невиданный гигантский холодильник на 10 тысяч пудов мяса. Но это не финал. Николай Григорьевич делает полную реконструкцию и возведение новых корпусов. Восемнадцать лет занимается этим.
В конце строительства насчитывалось 16 каменных зданий новой постройки и различного назначения, безопасных в пожарном отношении. На нижних этажах зданий размещались варильни, поджарочные, мастерские для варения колбас, месильня, формовочная, машинное отделение, мастерская для копчения колбас, в верхних этажах - коптильни и помещения для сушки колбас. Меж цехами почти как трамваи бегали вагонетки.
На территории фабрики были прачечная, кухня, столовая, просторные, светлые спальни рабочих и приемный покой амбулатории. В 1911 году более 300 человек работала на производстве, большинство из которых составляли земляки из Ратманова и окрестных сёл.
В год «Фабрика колбасно-гастрономических изделий Н.Г. Григорьева» выпускает почти половину всех колбасных изделий Москвы, до ста тысяч пудов колбас на любой вкус.
К концу века девятнадцатого на улице Пятницкой (нынче под номером 10) появился доходный дом с лавкой по проекту архитектора А.М. Калмыкова. Вообще лавок у Григорьева по Москве было 6: на улицах Пятницкой и Большой Бутырской, на Страстной и Лубянской площадях, в Охотном ряду и во 2-м Кадашёвском переулке при фабрике.
В галерее можно увидеть постреволюционный снимок дома на Пятницкой
От перечня продуктов можно захлебнуться слюной: ветчина копчёная, варёная, рулетная, сосиски венские, варёные, русские, фаршированные гуси, утки, индейки, каплуны, куры-пулярки, поросята, фаршированные и копчёные языки, копчёная грудинка; сало малороссийское, венгерское и рижское.
Колбасы около тридцати сортов: брауншвейгская, польская ветчинная, берлинская, филейная, салями итальянское и салями берлинское, либавская, краковская, булонская, охотничья, малороссийская, чайная, варёная…Изделия фаршированные. Испанская, гамбургская, из дичи, ливерная, сальтисон, кабанья , слоёная, шахматная, страсбургская. И, конечно, и дань уважения корням - углицкая копчёная.
Вена, Берлин, Париж и Лондон восторгались Григорьевской продукцией. Да так что наградили Почетным крестом и золотыми медалями Всемирных выставок.
Получил купец право использование знака Государственного герба да ещё поставщиком Высочайшего Двора назначили.
Полистайте галерею с прейскурантом - зело приятный ценник и финальная записка.
Николай Григорьевич считал богатство не своей заслугой, а даром Божиим. И направлял на благие дела и помощь людям. Невесты из его родного села получили приданое, на праздники отправлялись обозы с подарками для односельчан. Вместе с сыновьями активно участвовал в благотворительных делах. Для своих рабочих он создал целое общежитие, скупив дома поблизости. Да и вдовы его рабочих не забывались - был вдовый дом с полным пансионом. Амбулаторный корпус имел место быть для рабочих и детский сад. И всё это бесплатно для работного люда.
Николай Григорьевич щедро одаривал храм Петра и Павла при Московском сельскохозяйственном институте, ныне тимирязевская академия, своим вниманием и финансами. К прискорбию его уничтожили коммунисты 1934 году.
Был ещё в селе Сергиевском был храм выстроенный на его средства.
Помимо возведения храма Святителя Николая Николай Григорьевич построил дом для фельдшерского пункта и дом для фельдшера. К 1914 году сей медицинский пункт обслуживал 6170 человек со ста тридцати двух квадратных верстах. Местные пруды бывший босяк зарыбил карпами. Выстроил школу в селе.
Не успел только окончить дорогу от села родного до Москвы, начатую в 1914 году из-за революции.
После событий 1917 года завод некоторое время работал. В семье не верили в долгое явление этого кощунства над Россией. Но, как и многие в России, семья ошиблись. И за эту ошибку пришлось оооочень дорого заплатить.
Экспроприаторы в 1918 году завод и дом, и вообще всё имущество отобрали. Кому из новых властей он так наступил "на больной на мозоль" мы никогда не узнаем. Вероятнее всего просто жадность и зависть в злобной душе - страшное сочетание.
Завод, попав в руки бездарей, очень быстро пришел в упадок и исчез как производственная единица.
Репрессировали всех детей купца. От такого потрясения Анна Феофановна слегла и угасла в считанные дни.
«Врага народа» выслали в родную деревню. Николай Григорьевич, к тому времени семидесятипятилетний старик, не нашёл приюта в родном краю: родительский дом был передан новым хозяевам. Старику запрещено было иметь своё жильё и брать оное в аренду. Людям запретили пускать «буржуя» на порог и даже кормить. Каралась помощь старику арестом и всем вытекающим. Злобность коммунистов запредельна - поставили даже возле избушки заброшенной, где вынужден был поселится, часовых! Кто-то всё таки помогал старичку. Не все, конечно. Находилась хамовы отпрыски кидавшие в старика камнями.
В итоге бывший гастрономический король был вынужден скитаться, прося милостыню… хотя сам лучше умел давать, чем просить.
Осенью 1923 года Николай Григорьевич был найден умершим от истощения на опушке леса на пути к храму. Похоронил Николая Григорьевича у храма который построен на его деньги тайно.
Архимандрит Виктор (Захаров), восстанавливавший заброшенный Никольский храм, заинтересовался судьбой человека построившего церковь. Отыскал материалы позволившие поставить вопрос о прославлении купца в числе новомучеников. В 2000 году был канонизирован как местночтимый святой.
"Чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки". Бернард Шоу.