Жила маленькая девочка в глухой деревне Черноземья с мамой и папой. Шли тридцатые годы прошлого века. Эти первые пять лет жизни и были самыми счастливыми. А потом мама умерла. И девочка осталась с папой. Отец особенно не следил за ней, постоянно был на работе. Работали тогда все в колхозе за трудодни, оплата была натурой и то после уборки. Было голодное время. Маленький ребёнок, предоставленный сам себе, выживал как мог. Отец почему-то думал, что она уже большая и справится сама. Подкармливали соседи, но у всех свои дети, которые тоже хотят есть, а лишнего куска не было ни у кого. В городе было проще, там давали за работу живые деньги, а в деревне было тяжко. Все, что выращивали на огородах, продавали, чтобы купить обувь, одежду, соль, керосин. Отец забросил огород после смерти жены, хозяйство распродал, нужны были деньги на похороны.
Целыми днями крохотный человечек пытался добыть еду и согреться. Согреть тело и душу. Отец мог не приходить днями, ночуя в поле, а когда приносил еду, девочка наедалась впрок, но её рвало и было еще хуже. Одежда приходила в негодность, носила то, что давали соседи, видя бедственное положение. Маминой родни в деревне не было, а папиным родственникам лишний рот был не нужен. Прошел год мытарств и голода.
А отец устраивал личную жизнь. И устроил. Однажды он привел в дом женщину и сказал Лиде, что это её новая мамка. Возможно, отец надеялся, что жена приласкает или будет хотя бы кормить дочь. Но вышло всё по-другому. Для маленькой девочки начался ад. Мачеха сразу определила ей спальное место в холодных сенях, объяснив отцу, что там ей спокойнее, кормила тем же, чем и собаку. Когда отец был дома, дочка пыталась рассказать ему о том как она живет, но он не верил, ругал её за враньё. А мачеха потом била Лидочку. И девочка перестала жаловаться папе, ведь потом всё становилось еще страшнее. Чем старше становилась падчерица, тем сильнее зверела мачеха. Бить Лиду она старалась по животу, чтобы "потом в подоле не принесла". К этому моменту у девочки уже был братик.
В Великую Отечественную отца забрали на фронт, через год он вернулся без руки. За этот год Лидочка высохла и шаталась от постоянного голода как былинка на ветру. Было тяжело, но выжила. Вскоре у мачехи родился еще один сын. А через два года она, заболев тифом, скончалась в больнице. Лиде было пятнадцать лет. Отец поразмышлял и решил подкинуть детей к родне первой жены в Челябинск. До города они доехали уже втроем. На каком-то полустанке отец вышел с двухлетним сыном погулять, а вернулся один. Он оставил его возле семьи с детьми. Когда поезд тронулся, отец запрыгнул в вагон. Лида, увидев, что отец вернулся без Алёшеньки, плакала, просила выйти, забрать. Отец был непреклонен, пригрозил, что выкинет из поезда и другого брата, говоря, что "пацан у нас всё равно помрёт, а там, может, подберут, может в детдом определят". Этого брата Лида искала всю жизнь. Не нашла. Да и как найдешь-то? Кстати, родню в городе они тоже не нашли, война раскидала, пришлось им вернуться в деревню.
Лида была на хозяйстве, ни о какой учебе речь даже не шла. Из всего образования у неё был один неполный класс, где научили читать и писать. Вскоре отец ушел жить к женщине, а Лида с братом остались одни. Она работала в колхозе, брат учился. Жили очень трудно, отец не помогал ничем. Вскоре к Лиде посватался молодой мужчина, и они расписались. Брат, отучившись в училище, остался в городе. А после завербовался на север, где и жил всю жизнь, практически вычеркнув сестру и всё тяжкое детство из памяти.
Детей у Лиды не было, от многочисленных побоев женские органы просто не развились. Послевоенные годы деревня тоже особенно не богатела, работали много, денег было мало. Спустя годы семья взяла из приюта двухмесячную девочку. Родители любили её больше жизни и все силы и средства положили на то, чтобы у доченьки всё было. Добрые соседи сказали однажды ей, уже старшекласснице, что она приёмная. Дочка затаила обиду на отца с матерью почему-то решив, что родная мама лучше, богаче, красивее, образованнее. Жили так - родители любили дочку без памяти, во всем ей потакая, боясь обвинения в скупости из-за того, что дочь приёмная, а дочь хамила, требуя то новое платье, то новые золотые серёжки. Счастья не было. А жизнь тем временем продолжалась.
Дочь Лиды вышла замуж, уехала в райцентр, родила двоих дочерей. К родителям приезжала пару раз в год набрать продуктов с огорода и птицу. Лида похоронила мужа, стало ей совсем тяжко. Больная и старая, она постоянно смотрела на дорогу, не идет ли с автобуса её доченька. Но дочь приезжала только по делу - забрать продукты и пенсию. Мать из последних сил сажала огород и разводила уток и кур. Ведь иначе дочь не приедет совсем. К себе дочь не приглашала, а однажды даже не впустила в дом. Больше Лида к ней не ездила. Подрастали внучки. И вот уже они ездили к бабушке. Бабушка радовалась, целовала кровиночек, кормила блинчиками, совала денежку. И вот они сами стали приезжать за пенсией. Лида отдавала всю, оставив себе на хлеб. Время шло. Судьба отмерила Лидии долгую жизнь. И вот уже правнук приезжал за деньгами. Только не просил, а отбирал.
Лида очень болела, почти оглохла и почти ослепла. Но всё, чем она жила, это мыслями о доченьке, своей лапушке. Она всегда оправдывала дочь, сердилась, когда кто-то говорил о ней плохо, обвиняя в том, что та бросила мать. Правнука, несмотря на его грубость, ждала, зная, что он приедет в день получения пенсии. Она всматривалась подслеповатыми глазами в его лицо, надеясь увидеть в них знакомые черты своей дочки, ища сочувствие или хоть какой-то намёк на доброту. Тщетно. Помогали выживать соседи и подруги. Как-то соцслужбы предложили перейти в дом престарелых. Лида сразу не согласилась, ведь тогда придется отдавать часть пенсии, и внуки совсем перестанут к ней ездить. Но немощность и безысходная холодная зима без газа и дров взяли верх, и она согласилась. До дома престарелых Лидия не дожила, умерев в больнице, куда ее определили все те же соцслужбы.
Так и закончились девяносто три года боли, отчаяния и лишений. В эту судьбу вошло столько горя, что хватило бы на десяток людей под завязку. Лида никогда не жаловалась, не очерствела душой, всех жалела, оправдывала, словно пытаясь своими слезами смыть грехи близких людей. Как же можно было в её жестокой жизни сберечь и сохранить в сердце доброту, любовь и милосердие?! Такими великими душами держится род человеческий. А, значит, у всех нас есть надежда. Надежда на то, что и мы сможем оставаться людьми в любой ситуации, не озлобившись и продолжая любить несмотря ни на что.