Глава 44.
Узнав, что приехал брат, примчался и Михаил, не дождавшись конца рабочего дня. Братья обнялись, начали толкаться, радостно хлопать друг друга по плечам. Ведь не виделись целых три года. Пришла и жена Миши с близнецами. К вечеру вся семья была в сборе.
- Как выросли твои орлы, Мишаня. А Иринка твоя ещё краше стала.
- Твоя Галина не хуже! Где нашел такую кралю?
- В части и нашел. Медсестричка она.
- А где ваши родители, Галочка? - вмешалась в разговор Варвара Петровна.
- Я из Тольятти. Родители на автозаводе работают, - ответила будущая невестка.
- О, да мы почти земляки!- обрадовался Миша.
- А заявление вы уже подали? - спросил отец.
- Нет, папа. Мы думаем здесь расписаться. Ты ведь устроешь нам ускоренную регистрацию?
- Конечно, сынок! - ответила за мужа Варвара Петровна. - И свадьбу сыграем. Только родителей Галочки надо будет пригласить и наряды вам купить.
- Мои папа и мама в курсе всего. А платье у меня уже сшито, в чемодане лежит. У Лени костюм тоже готов. Сегодня вечером и позвоню родителям, обрадую, что добрались хорошо, - улыбнулась будущей свекрови Галя.
- Как ты вымахал, братишка! Модный такой! Джинсы американские! Здесь таких не достать ни за какие деньги! - сказал Михаил с нескрываемой завистью.
- Я тебе привез в подарок точно такие же. Там, где я служил, купить можно и не такое. В рыжем чемодане лежат вместе с другими подарками. Никого не забыли. Сейчас принесу! - Леонид вскочил с места и принес оставленный в сенях пухлый кожзамовый чемодан. Началось традиционное одаривание всех членов семьи, включая детей.
Зина смотрела на счастливых жениха и невесту, раздававших подарки, на веселые лица Миши с женой Ириной, на мать с отцом, сидевших рядышком. Только она одна была без второй половинки. Вот такая судьба у нее невесёлая, надо сказать. Где сейчас ее любимый?
Алька, увидев, что мать загрустила, села рядом, обняла ее. Ее глаза, так похожие на отцовские, смотрели не по-детски:
- Не грусти, мамочка! Папа вернётся, вот увидишь! Я хороший сон видела про него. Только не помню о чем, но папа в нем точно был. Весёлый такой, красивый!
Алька наклонилась к уху матери и заговорщески зашептала:
- Бабушка сказала, чтобы я теперь спала с тобой. Мы с ней мою комнату для дяди Лени с невестой освободили. А дядя Леня заявил, что он на диване в зале пока спать будет.
Долго не ложилась в тот вечер Зина. Аля уже спала на ее кровати, не дождавшись матери, которая сидела перед трюмо, рассматривая свое отражение.
Каштановые волосы, всё такие же густые, как в юности, струились по ее плечам. Лицо было все еще безупречно красивым, его не портила даже вертикальная морщинка между бровями, образовавшаяся от привычки хмурить их, придавая себе грозный вид, когда нужно было кого-то поставить на место. Губы все такие же манящие, глаза яркие. Зина стала ещё стройнее, держалась прямо, как натянутая струна. Все было при ней, только тот, для кого предназначена эта красота, был где-то далеко. Она вздохнула и потихоньку легла рядом с дочкой, обняв ее и вдыхая теплый родной запах сопящей Альки.
******
Васим и Инсур, как обычно, вернулись из поездки поздно вечером. Темнота в Кабуле наступала мгновенно, лишь только солнце садилось за горный хребет. Из распахнутого окна их виллы слышна была индийская музыка: сладкие голоса, мужской и женский, по очереди пели: "Мечали, мечали..." Фарид, который сегодня домовничал, ворожил на кухне, подпевая. Рядом с ним на столе стоял новенький, сверкающий никелированными деталями японский радиоприемник.
- Ого, да ты не слабо отоварился сегодня, - обрадовался приёмнику Юсуп. Он сегодня был телохранителем советников.
- Откуда такая роскошь? - поинтересовался Васим.
Фарид, разливая по тарелкам суп, ответил:
- Я сегодня был в городе, ездил за продуктами в распределитель, по пути зашёл к узбеку Рашиду в магазинчик. Давно собирался купить такой Панасоник. Этот Рашид милиционером был в Ташкенте. Во время землетрясения кассу взял и утек "за речку". Вот, развернулся паразит, торгует. Все знают его историю. Я тоже ему сказал сегодня: "Эх, дядя Рашид! Видел бы ты, каким красивым стал твой Ташкент! На что ты его променял!"
- Жалко, что нельзя арестовать эту гниду! Вот гад! Мародёр настоящий! - вытаращив свои черные маслины-глаза, возмущался Инсур.
- Да, ладно тебе! Тут не считается преступлением, что произошло в другой стране. Здесь людьми торгуют, дочерьми и сыновьями даже. Мне сегодня Али, член ДОМА из Кундуза, такое порассказал! Волосы вон поседели! - сказал Васим, улыбаясь и закидывая рукой назад седую прядь. - Мне предложили тринадцатилетнюю жену купить.
- Шутишь? Я знаю, что женщины в Афганистане бесправны, и дочерьми иногда расплачиваются за долги. Но, чтобы чужестранцу такое предложить?
- А что? Девочка - таджичка из нищей семьи. Она суннитка, и я - суннит. Отца нет, одни женщины остались. Мать просит на улицах милостыню. Дядья по закону шариата о наследовании забрали их дом, хоть самих пока не ещё выгнали. Теперь знакомые активисты ДОМА пытаются пристроить девочек, как котят, в добрые руки ,вернее, продают, чтобы у несчастной семьи были хоть какие-то деньги. Ты же, говорят, мусульманин, вот и возьми себе ещё одну жену, можно даже временно. А девочка хоть наестся досыта.
- И что ты ответил?
- Я сказал, что могу помочь устроить их всех вместе с матерью в женский приют для выгнанных из дома, убежавших от мужа, а так же для жертв насилия здесь в Кабуле.
- Да, бедные женщины. Во время первой моей командировки в Джелалабад, я не поверил, когда мне сказали, что изнасилование женщины, которая шла одна ночью по городу, не считается преступлением.
- Ну, вот! Ты сам в курсе афганских нравов и обычаев. Какая, всё-таки, пропасть между городом, где девочки и женщины ходят, одетые по европейски, учатся, работают наравне с мужчинами, и горными кишлаками, где царит дикость! Будем с тобой изо всех сил просвещать народ Афганистана, дружище!
Васим похлопал друга по плечу и отправился спать.
Продолжение:
Начало: