Глава 45.
- Мама, мамочка, кричи ура! Нет, лучше спляши!
- Что такое, дочка? С какой стати я буду плясать? Ты с ума сошла?
- Мамочка, письмо от папы! Вот, сейчас почтальонка принесла! Смотри! - Гюзель вытащила из-за спины конверт, подписанный рукой Васима.
Есмин распечатала его: "Здравствуйте, дорогие папа, Есмин, Рашид и Гюзеличка! Наконец-то я смог вам написать. Сообщаю, что я жив, здоров и нахожусь от вас совсем недалеко, в дружественном Афганистане, работаю с молодежью республики. Живу в домике со всеми удобствами в специальном городке. Как вы живёте, мои дорогие? Как твое здоровье, папа? Как учатся Рашид и Гюзель? Есмин, ты говорила, что у тебя родственники в Афганистане. Напиши, как их зовут и где они проживают. Постараюсь их навестить. Народ здесь живёт в основном бедно, женщин в кишлаках за людей не считают. А ты к ним бежать собиралась! Хорошо, что не собралась! Поцелуй от меня детей, Есмин. Папа, а ты не болей! Надеюсь на скорую встречу. Ваш Васим." Старый Гафур, когда ему принесли письмо, задрожал, из старческих глаз по морщинистым щекам потекли слезы. Он надел очки и перечитывал письмо бесконечное число раз, шевеля губами. Письмо сына он оставил себе. В старом сердце поселилась надежда.
"Интересно, а Зине Васим написал? Если написал, то что? Может быть, что-то ещё рассказал, чего в их письме не было?" Есмин порылась в телефонной книге, нашла номер, подписанный - дочка Алия, собралась с мыслями и позвонила...
Зина пришла из школы рано. Занятия закончились, экзамены не начались. Буйно цвела в палисадниках сирень, источая волшебный аромат. Была суббота. Аля с бабушкой Варей затеяли стирку, а Григорий Семенович топил баню. Зина зашла в дом, скинула туфли, села на стул в прихожей, вытянув ноги. Дочка принесла ей тапочки. Телефонный звонок вывел Зину из оцепенения. Она сняла трубку.
- Алло! Здравствуйте! Можно позвать Зинат? - раздался женский голос со знакомым акцентом. Сердце ушло в пятки: "Господи! Вдруг с Васимом что-то случилось?"
- Я слушаю вас! - сказала она охрипшим от волнения голосом.
- Я Есмин, жена Васима. Вы письмо от него получили?
- Нет, не получала. А почему вы спрашиваете?
- Сегодня пришло письмо от него. Он в Афганистане, работает с местной молодежью. У него все хорошо. Я думала, что он и вам с дочерью написал. Надеялась узнать побольше. Ну, вот, теперь и вы знаете об отце вашего ребенка. Если вам станет известно ещё что-то, пожалуйста, позвоните нам. Его отец Гафур болеет, дети переживают.
- Хорошо. Я сообщу, - прохрипела Зина. Пошли длинные гудки, а она все держала трубку. Зина была благодарна этой женщине. Васим жив. Он работает. Обидно немного, что сама ещё не получила от него весточки. Но, может быть, ему разрешили написать только семье в Душанбе, утешала она себя. Зина забыла, что письма из Афганистана в Среднее Поволжье идут дольше, чем в Душанбе. Письмо от любимого было ещё в пути.
С приходом к власти просоветского правительства специалистам и советникам из СССР, вышедшим из тени, пообещали длительные отпуска на родину. Некоторых товарищей уже отпустили и заменили новыми, свежими силами. Васим уже предвкушал, что вот-вот поедет на родину, потом в Покровку. Ожидание счастья - уже счастье, думал он. Но ситуация в стране с каждым новым днём становилась все хуже. Несмотря на колоссальную поддержку советского правительства и усилия лидера Нор Моххамата Тараки, реформы не принесли ожидаемого результата. Что мог понимать в народном хозяйстве журналист? Правительство Тараки конфисковывало земли, отдавало тем, кто был более лоялен к новой власти. Это вызывало возмущение. Земля для афганцев была свята, семьи владели ей сотни, если не тысячи лет. Репрессии исламских духовных лидеров привели к новым акциям протеста. Кроме этого в правящей партии усиливались противоречия, произошел окончательный раскол между парчамистами и халькистами. На границе с Пакистаном начались диверсии. В приграничных провинциях вспыхивали мятежи.
Тараки умолял о военной помощи. Но вводить советские войска не стали, опасаясь осуждения мирового сообщества, ограничились поставкой вооружения и боевой техники. Наша разведка Тараки предупреждала, что на него готовится покушение. Он не верил. В результате заговора произошел новый переворот. По приказу Амина Тараки арестовали и задушили в камере подушками. К власти пришел второй лидер апрельской реаолюции Хафизулла Амин. Страну охватили новые репрессии. Надежды Васима на отпуск при таких событиях в стране таяли на глазах. От Васима с его подопечными мушаверами требовалось усилить работу с молодыми афганцами. Как потом выяснилось: члены ДОМА были самой сознательной прослойкой в Афганистане. Даже после вывода советских войск, они продолжали бороться с талибами. Афганистан всегда был лакомым кусочком для англичан, США, Ирана, Пакистана. Столько полезных ископаемых, как здесь, пожалуй нет нигде. Драгоценные алмазы, изумруды, рубины, газ, нефть, руды разных металлов, вся таблица Менделеева привлекали эти страны, желающие превратить Афганистан в сырьевую колонию. Советский Союз тоже имел здесь свои интересы, в экономику соседнего государства было вложено столько средств! Если наши мушаверы жили рядом с народом, убеждали, разъясняли, распространяли печатные агитки, которые крестьяне не могли прочитать просто потому, что были неграмотными (80%), то западные радиостанции вещали на пуштунском языке, а радиоприемники были, как ни странно, почти в каждом доме афганцев. Пуштуны, недовольные новой властью, легко впитывали антисоветскую пропаганду, что приводило к столкновениям. США официально приняли решение поддержать афганскую оппозицию. Начались крупномасштабные поставки оружия и денег моджахедам. Амин просил ввести советские войска, но ему отказали. Леонид Ильич не мог простить ему предательство. Он чувствовал себя виноватым, что несмотря на обещания, не смог уберечь Тараки. В декабре 1979 года произошел новый переворот. Афганские офицеры при поддержке советского спецназа штурмом взяли дворец Амина, его самого арестовали, а потом убили. К власти пришел третий лидер апрельской революции - Бабрак Кармаль. 29 декабря 1979 года по просьбе афганского правительства в Афганистан ввели ограниченный контингент советских войск и началась страшная девятилетняя война, унесшая жизни 15 тысяч советских солдат.
События неумолимо развивались не по самому лучшему сценарию, отпуск советникам уже не предвиделся. В будние дни Васим работал, как проклятый, а по пятницам в выходной день посещал курсы изучения пуштунского языка, учился читать и писать на дари и на пушту, поскольку в Таджикистане письменность на кириллице, а в Афганистане принята арабская вязь. С пуштунами работать приходилось очень много, поскольку это было основное население провинций. Народ потрясающе красивый, голубоглазый, с тонкими чертами лица. Однажды на заседании комитета ДОМА Васим обратил внимание на худенького бойкого парнишку с зелёными глазами. Мушавер Юрий Бадретдинов тихонько сказал, что это не парень, а девушка.
В афганских семьях, где не было сыновей, старшую дочь назначали сыном, так называемым БАЧА-ПОШ. Бача-пош растили, как мальчика, давали мужское имя. Эта странная традиция пришла из глубины веков, когда девушки, переодевшись в мужское платье, сражались наравне с мужчинами, защищая свое племя от набегов врагов. Впоследствии назначением Бача-пош обманывали не только соплеменников, но и судьбу. Считалось, что после этого в семье обязательно родится мальчик. Дочь, назначенная сыном, могла посещать школу, заниматься спортом, сопровождать сестер, к женским делам её не допускали. А в 18 лет её переодевали в женское платье и выдавали замуж. Редко кому удавалось перестроить свою уже сломанную психику. Да и мужу такая жена, которая ничего не умела, была независимой и непокорной, не нравилась. С ними быстренько разводились, отправляя девушку назад к родителям, которые не задумывались, какой чудовищный эксперимент над личностью дочери они сотворили.
Время наступило тревожное. В городах был введен комендантский час, запрещавший жителям выходить на улицу с наступлением темноты. Неспокойно было и в Кабуле. Городок для специалистов уже был под усиленной охраной, что не мешало регулярным провокациям...
Продолжение:
Начало: