Каждое утро Татьяна по дороге на работу проходила мимо старенького дома, расположенного рядом с новостройкой. Частный сектор вплотную примыкал к новеньким девятиэтажкам. На выкрашенной в синий цвет скамейке сидела старушка - баба Катя. Иногда рядом с ней пристраивалась ее престарелая дочь. Бабе Кате девяносто пять лет. В собеседниках она не нуждалась. Сидела молча и что-то чертила концом своей палки на земле. Думала о том, что доживает свое время, просиживая все лето на лавке у палисадника.
Татьяна всегда здоровалась со старушкой. Та привычно кивала ей в ответ, и спрашивала одно и то же:
- Доченька, ты чья будешь?
Девушка уже не объясняла кто она и откуда, а спешила дальше. Но, однажды, перед глазами Татьяны возникла совершенно другая картина. Баба Катя маленькими шажками двигалась в противоположный конец улицы, а за ней бежала ее старая дочка и вопила:
- Снова Матвей! Снова Матвей!
- Что случилось? - спросила Таня, а пожилая женщина только махнула рукой.
Вернувшись с работы, Татьяна рассказала о случившемся матери, и впервые услышала историю бабы Кати.
В тридцатые годы приглянулась красавица Катя страшному тогда в селе человеку - оперуполномоченному Петру Сафронову. Раньше просто Петькой его звали, а как он до власти добрался, стали Петром Даниловичем величать. Ухаживал Сафронов за Катей на глазах у всех сельчан. К слову сказать, Катерина замужем уже была за Матвеем. По чьему-то навету арестовал Петр молодого супруга Кати и отправили его в лагерь. Пропал Матвей навсегда.
Родители Катеньки попали под раскулачивание. К этому делу тоже руку Петр Сафронов приложил - "спас" ее отца и мать от ссылки. Что оставалось молодой женщине? Дала она согласие выйти замуж за Петра. Прожила баба Катя с ним больше сорока лет. Шестерых детей ему родила. Дети выросли, разъехались кто куда. Только самая младшая при них осталась. Страшный человек, Петр Данилович, стал просто дедом Петей. Давно нет его в живых. После фронтовых ранений старик тяжело болел и покинул свою Катеньку. Она пережила его на много лет. Память стала терять. Уже путала имена сыновей, потом и вовсе забыла самого Петра. Единственного, кого помнила - первого мужа, любимого Матвея. Вот и порывалась иногда бежать к своему ненаглядному.