В июле 2002 года я побывал на концерте «Воскресения» в клубе «Свалка», а вскоре увидел там же афишу, что в начале сентября выступит Константин Никольский. «Похоже, они все-таки не могут друг без друга», – подумал я и решил пойти. Вот мои впечатления от того концерта, состоявшегося двадцать один год назад:
«На сцену клуба «Свалка» Никольский вышел в сопровождении только барабанщика и басиста. Неужели пауэр-трио? Оказалось, нет. «Товарищ Кожин, пройдите, пожалуйста, на сцену», – объявил Константин, и через пару минут из недр клуба появился мрачноватый, с большими ушами и мощным лбом, сосредоточенный Игорь Кожин, бывший участник «Лиги блюза» и один из лучших гитаристов страны.
С ходу врубили В моей душе осадок зла. Народ завелся. Этот мощный, захватывающий 12-тактовый блюз вряд ли оставит кого-то равнодушным. Никольский и Кожин сыграли каждый свое соло, звучало весьма убедительно.
Никольский постарел, поседел, надел очки, у него наметился второй подбородок, стала подергиваться левая бровь. Как-никак, стукнуло 51. Но при этом ни грамма лишнего веса и такой же драйв, как двадцать лет назад в ДК «Мехтех». Во время концерта он активно общался с публикой, шутил, в том числе в собственный адрес. Обращаясь к осветителям, которые экспериментировали со своим прибором, то погружая сцену в полумрак, то ослепляя музыкантов цветными лучами, произнес: «Ребята, дайте нормальный свет и отдыхайте, пейте пиво».
С первых аккордов песни Один взгляд назад, известной в народе как Ветерок, публика стала аплодировать. Хлопали, правда, на первую и третью доли, как в попсе, но Никольский за тридцать лет на сцене и не к такому привык. Песня шла в утяжеленной аранжировке, Кожин жал ногой на мощный фуз, бас подчеркивал главный рифф, играя в унисон с гитарой. «Практически Deep Purple», – прокомментировал Константин по окончании.
Во время концерта у меня возникало непривычное ощущение: идет живая музыка на русском языке, а звучит все безупречно. Ритм-секция как часы, группа играет синхронно, никто не лажает. Кожин своей отточенной блюзовой игрой точно соответствовал музыкальной концепции Никольского, использовал, в основном, не аккорды, а интервалы, преимущественно квинты и кварты. Исполняя соло, импровизировал, а Константин наверняка уже выучил все свои соло наизусть, они чувственно разливались из-под струн его «Телекастера». Подстраивал гитару он с помощью тюнера, который стоял у него за спиной на усилителе и отражал, какие ноты и аккорды берет маэстро.
Никольский исполнил три новых песни и практически все свои нетленки – Я сам из тех, Музыкант (чем вызвал бурный восторг у группы подростков в первых рядах), Мой друг художник и поэт и другие. По саунду они значительно отличались от того, как они звучали в репертуаре «Воскресения» много лет назад (усилены гитарные риффы), и от того, как сам Никольский исполнял их в девяностые (не стало клавишных, а жаль – Шевцов неплохо наяривал на «Хаммонде»). Местами в аранжировках чувствовалось влияние Dire Straits.
Среди зрителей, средний возраст которых был 16-25 лет (наверное, узнали от своих родителей, что нужно слушать Никольского), нарастало оживление. Во время исполнения песни Ночная птица один коренастый волосатик с пивом в руке возбудился настолько, что подскочил вплотную к сцене и, дирижируя бутылкой «Клинского», стал орать «Лети, я песню допою!» совершенно не в такт. Допеть волосатику не дали двое охранников, которые скрутили певуна и удалили из зала.
С комментами и смехуечками концерт продлился почти полтора часа, хотя обычно все играют ровно час. Наверное, Константин Никольский – один из тех счастливых людей, для которых работа и кайф – одно и то же, причем кайф переходит и зрителям.
Есть термин – evergreens, то есть нестареющие произведения. Таковы творения Никольского. Ветерок несет песню, которая еще не скоро станет забытой».