В УТРЕННЕЙ сводке Советского информационного бюро 27 декабря 1942 года об этом событии было сказано кратко: «Наши войска в районе среднего Дона, продолжая успешно развивать наступление, заняли крупную железнодорожную станцию Тацинская...» Подробностей не приводилось. Казалось, обычный эпизод войны, но те, кто внимательно следили за ходом боевых действий по карте, заметили, что Тацинская находилась в глубоком тылу противника, что фронт до нее еще не докатился.
Как же это могло случиться? А было это так...
Наступление советских войск в районе среднего течения Дона началось 16 декабря. После двухдневных упорных боев оборона противника была сокрушена. 8-я итальянская армия потерпела здесь жестокое поражение. Участок фронта, который она обороняла, быстро развалился. И тогда в образовавшуюся брешь ринулись сразу четыре советских танковых соединения — 17, 18, 24 и 25-й корпуса.
24-й танковый корпус (командир генерал-майор танковых войск Б. М. Баданов) имел особую задачу. Он должен был совершить глубокий рейд в тыл врага и нанести внезапный удар по железнодорожной станции и поселку Тацинская, возле которого располагался крупный аэродром. Отсюда гитлеровские самолеты непрерывно доставляли окруженным войскам генерала Паулюса боеприпасы и продовольствие.
Во время военной игры, состоявшейся в штабе Юго-Западного фронта за несколько дней до начала наступления, командующий войсками фронта генерал-полковник Н. Ф. Ватутин лично беседовал с Бадановым и приказал при действиях в глубоком тылу противника в затяжные бои нигде не ввязываться. Он подчеркнул, что главное — добиться внезапности нанесения удара по Тацинской.
Обходя по параллельным маршрутам отступавшие немецкие, итальянские и румынские части, 24-й танковый корпус стремительно двинулся к Тацинской с севера. Марши совершались в основном по ночам. В станицах танкисты брали проводников, с ними уходили в ночную степь. Днем командир корпуса разрешал передвигаться только мелкими группами.
К исходу пятого дня 4-я гвардейская бригада подошла к станице Скосырская. С ходу пробиться к ней не удалось.
Это был прочный узел сопротивления. Путь танкистам преградила река Быстрая. Лед не выдерживал танки Т-34. Саперы всю ночь оборудовали переправу.
После полудня южнее Скосырской вспыхнули две красные ракеты. Это давал сигнал командир танковой роты старший лейтенант Александр Тимченко, которого командир 54-й бригады полковник В. М. Поляков послал в обход станицы с юга. Началась совместная атака. С севера ворвался в Скосырскую танковый батальон майора Андрея Бибикова. После ожесточенного боя противник был выбит из станицы и отброшен в сторону Морозовска. За 6 дней танкисты прошли 220 км. До Тацинской оставалось всего 25 км.
Вечером в штабе корпуса состоялось совещание. Генерал Баданов пригласил всех командиров частей. Отсутствовал лишь полковник В. Л. Савченко, командир 24-й мотострелковой бригады, подходившей к Скосырской.
Василий Михайлович ознакомил командиров бригад с оперативной сводкой, полученной по радио. В целом обстановка для продолжения наступления складывалась самая благоприятная.
— Мы должны решить: наступать на Тацинскую сейчас же, немедленно, или ждать, пока подтянутся все силы, подойдут тылы, — сказал Баданов.
Большинство командиров высказалось за немедленное выступление. В 23 часа 23 декабря командиры частей получили боевое распоряжение № 041, в котором говорилось:
«130-й танковой бригаде к 6.00 24.12.42 выйти в район 4 км восточнее Тацинской и овладеть ее восточной частью.
4-й гвардейской танковой бригаде к 6.00 сосредоточиться в 4 км западнее Тацинской и овладеть ее западной частью.
54-я танковая бригада — в резерве. Ей быть в готовности поддержать 4-ю гвардейскую бригаду.
1-й стрелковой роте с двумя батареями 24-й мотострелковой бригады к 6.00 занять исходное положение в 3 км севернее Тацинской.
413-му отдельному гвардейскому минометному дивизиону сосредоточиться в 4 км севернее Тацинской в готовности дать залп.
Начало общей атаки — 7.30. Сигнал атаки — залп PC, по радио — 555.
НП штакор — выс. 175.0».
В полночь первым вышел из Скосырской танковый батальон под командованием капитана Михаила Нечаева. Танкисты с местными проводниками двинулись по дороге на совхоз Коминтерн и далее — на станцию Бобовня. Командир 130-й бригады подполковник С. К. Нестеров приказал Нечаеву совершить дерзкий ночной налет на Бобовню, разгромить гарнизон и вывести из строя железную дорогу, чтобы воспретить гитлеровцам переброску в Тацинскую подкреплений со стороны Морозовска.
В 2 часа ночи двинулись основные силы корпуса. Колонны танков с десантом на броне заполнили все дороги, которые вели к Тацинской. Ночная мгла надежно укрывала их от противника.
Капитан Нечаев в 3 часа ночи по радио доложил подполковнику Нестерову, что приказ выполнен: 300 м полотна железной дороги повреждено танками. В бою уничтожено 170 вражеских солдат. Комбриг приказал Нечаеву немедленно двигаться к восточной окраине Тацинской.
Наступил рассвет. Над Тацинской стоял туман. Это было на руку танкистам. Они скрытно занимали указанные подразделениям рубежи атаки. Станица спала. И вдруг северная сторона неба озарилась вспышками молний. Через несколько секунд на станции послышался грохот разрывов. Это ударили наши «катюши». Началась атака.
Батальон капитана Михаила Нечаева вихрем влетел на железнодорожную станцию. С танков спешились автоматчики и вступили в бой. Ими командовал командир роты капитан Кузьма Фомин. Грянуло дружное «ура». Гитлеровцы стали разбегаться. На путях стоял состав. На открытых платформах находились 50 новеньких разобранных немецких самолетов.
Опомнившись, противник оказал ожесточенное сопротивление. Он засел в кирпичном здании вокзала. Заговорила зенитная батарея. Ей удалось поджечь два наших танка. Автоматчики залегли. Положение сразу осложнилось. Капитан Нечаев приказал танковой роте, которая проскочила через песчаный котлован мимо батареи, повернуть обратно и подавить пушки. Танкисты четко совершили маневр и уничтожили батарею.
Но бой на станции продолжался. Капитан Фомин решил немедленно выбить врага из вокзала. Он попросил танкистов сделать по зданию несколько выстрелов из пушки. Два снаряда разорвались внутри помещения. Огонь гитлеровцев сразу ослаб.
— В атаку — вперед! — крикнул Фомин и увлек за собой автоматчиков. До вокзала оставалось каких-то метров сто, когда очередь сразила отважного капитана. Но ничто не смогло остановить наших воинов. В рукопашной схватке почти все гитлеровцы были перебиты.
Капитан Нечаев повел батальон к аэродрому с севера, через станицу. Он торопился на помощь командиру 1-го батальона 130-й бригады капитану И. И. Линнику, который вывел свой батальон к аэродрому с юга.
Тем временем 4-я гвардейская бригада упорно ломала сопротивление противника у поселка Таловский. Батальон майора Иллариона Кучеренко вступил в бой раньше других. Его поддерживали мотострелки майора Константина Будрина. Гитлеровцы бросили сюда резервы, посчитав, что здесь наносится главный удар.
Начальник штаба полковник А. С. Бурдейный предложил командиру корпуса ввести в бой 54-ю бригаду. Баданов подумал и согласился. Бригада стремительно вышла к станице из-за правого фланга 4-й гвардейской и внезапно обрушилась на хутор Новоандреевский. Противник был смят. Развивая успех, танкисты 54-й бригады поспешили к аэродрому с западной стороны.
Немецкие летчики и почти весь обслуживающий персонал в эти утренние часы находились в землянках. Несколько «хейнкелей» механики готовили к вылету. И когда появились танки, никто не обратил на них внимания. С юга ворвался 1-й батальон 130-й бригады капитана И. И. Линника. С севера подоспел со своим батальоном капитан Нечаев. И почти одновременно с запада появились «тридцатьчетверки» 54-й бригады.
Танки с ходу ударили из пушек и пулеметов по самолетам. На аэродроме началась невообразимая паника. Большинство летчиков в одном белье выскочили из землянок. Они бросились к самолетам, пытаясь улететь. Но из этого ничего не вышло.
Спустя 10 лет, в 1952 году, в западногерманской газете «Дейче зольдатен цептунг» бывший гитлеровский летчик Курт Штрайт, которому в ту ночь удалось спастись, так описал эту картину:
«Утро 24 декабря 1942 г. На востоке брезжит слабый рассвет... В этот момент советские танки, ведя огонь, внезапно врываются в деревню и на аэродром. Самолеты сразу вспыхивают как факелы. Всюду бушует пламя. Рвутся снаряды, взлетают в воздух боеприпасы. Мечутся грузовики, а между ними бегают отчаянно кричащие люди... Рев танков и авиамоторов смешивается со взрывами, орудийным огнем и пулеметными очередями в чудовищную симфонию...»
К 5 часам вечера были подавлены последние очаги сопротивления гитлеровцев в Тацинской. В результате боя уничтожено 3500 офицеров и солдат противника, в том числе весь летный и обслуживающий персонал аэродрома, 50 орудий и 15 танков. Захвачено свыше 300 самолетов, три склада с продовольствием и пять с боеприпасами, 300 т бензина...
Радисты передали боевое донесение, подготовленное штабом корпуса. Командующий войсками Юго-Западного фронта прислал ответную радиограмму, смысл которой сводился к следующему: удерживать Тацинскую во что бы то ни стало.
Части корпуса в предыдущих боях понесли серьезные потери. Из 159 танков, имевшихся перед наступлением, в строю насчитывалось всего 39 «тридцатьчетверок» и 19 легких Т-70. Боеприпасов осталось около половины боекомплекта. Горючее было на исходе. Значительно поредели мотострелковые батальоны танковых бригад. С такими силами создавать прочную оборону было нелегко.
Вокруг Тацинской отрывались окопы, на наиболее опасных направлениях устанавливались минные поля. Танки зарывались по самую башню в снег. На северной и восточной окраинах расположилась 24-я мотострелковая бригада, на западной — 4-я гвардейская, а 54-я преградила путь к аэродрому с юга. 130-я бригада, понесшая наибольшие потери, составляла резерв командира корпуса.
В спешном порядке гитлеровцы бросили к Тацинской 11-ю танковую и 100-ю пехотную дивизии. К станции Бобовня со стороны Морозовска подошел бронепоезд. Но разобранный танкистами капитана Нечаева железнодорожный путь не позволил ему пройти дальше. Отрядил в Тацинскую часть своих сил и фельдмаршал Манштейн. По его приказу 24 декабря туда направилась 6-я танковая дивизия. Это, несомненно, ослабило его силы, с которыми он пытался пробиться к Паулюсу.
В 7.30 утра 26 декабря пришла радиограмма, адресованная лично Баданову. В ней говорилось:
«Корпус преобразован в гвардейский, вы награждены орденом Суворова 2-й степени. Поздравляю вас и весь личный состав корпуса и от души желаю полной победы над врагом.
Ватутин, Иванов, Лайок».
Таким образом, Василий Михайлович первым в нашей стране получил орден Суворова II степени.
Бои в осаде были жестокими, кровопролитными. Танкисты дрались по-гвардейски, оправдывая свое высокое звание. С каждым часом таяли их ряды. Но в исключительно трудных оборонительных боях они показали стойкость духа, проявили мужество и волю к победе.
Особенно тяжело пришлось танкистам 27 декабря. Противник начал атаки в 7.30 утра. Он наседал со всех сторон, пытаясь нащупать слабые места в обороне. Отражая его удары, гвардейцы потеряли в тот день много людей и техники, но удержали рубежи.
В 9 час. 48 мин. Баданов направил командующему Юго-Западным фронтом радиограмму: «Прошу срочно самолетами выслать 200 снарядов PC М-13 и снарядов для зениток 37-мм».
Однако с каждым часом обстановка накалялась. И радиограммы становились все тревожнее. В 10 час. 30 мин. командир корпуса просил «перерезать дорогу Морозовск — Скосырская и ускорить движение мотопехоты на Тацинскую», а в 11 час. 20 мин. докладывал: «Веду уличный бой. Прошу во что бы то ни стало к исходу 27 декабря выдвинуть пехоту и танки к Тацинской».
Положение действительно создавалось критическое. Гитлеровцам удалось прорвать оборону танкистов в районе хутора Новоандреевский. 16 танков подошли к западной окраине Тацинской. Баданов бросил им навстречу свой последний резерв — танковый батальон капитана Нечаева. Точнее — все, что от него осталось — 5 танков.
Пять против шестнадцати! Но Нечаев не дрогнул и смело принял бой. На обширном заснеженном поле разгорелась танковая дуэль. Через час противник потерял 7 машин. Три из них лично подбил Михаил Нечаев. Но и у гвардейцев осталась только командирская «тридцатьчетверка». Капитан Нечаев продолжал сражаться до последнего, пока противнику не удалось поджечь его машину. Так погиб отважный командир батальона капитан Михаил Ефимович Нечаев.
После полудня возникло новое осложнение. Гитлеровцы ворвались на аэродром, на участке обороны 54-й танковой бригады. Комбриг полковник Б. М. Поляков послал в контратаку роту старшего лейтенанта Александра Тимченко. Танки проникли в самую гущу боевых порядков врага. Они уничтожили около 250 солдат и офицеров, 3 орудия, 12 пулеметов. Гитлеровцы откатились с аэродрома. Но и наши понесли большие потери. Погиб старший лейтенант Тимченко. В этом бою было потеряно 13 танков.
В 18.00 генерал Баданов послал на имя командующего Юго-Западным фронтом очередную радиограмму: «Положение тяжелое, снарядов нет... Большие потери в личном составе. Удержать Тацинскую не могу. Прошу разрешения на выход из окружения. Самолеты противника на аэродромах уничтожены».
В штабе фронта принимались меры, чтобы помочь корпусу. Вечером наши самолеты сбросили танкистам боеприпасы. Генерал-полковник Ватутин сообщил о положении 2-го гвардейского танкового корпуса Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину.
«Баданов сегодня прислал мне 8 телеграмм... — докладывал Н. Ф. Ватутин. — Сейчас он ведет бои в Тацинской, имея круговую оборону... В районе Тацинской работает наша ночная авиация, а с утра вся авиация фронта будет уничтожать противника в районе Тацинская, Скосырская... От Баданова я потребовал удерживаться в Тацинской, но все же передал ему, что лишь в крайнем случае он может принять другое решение».
Ставка одобрила меры, принятые Ватутиным. Одновременно Сталин указал ему: «Первая ваша задача — не допустить разгрома Баданова... Вы правильно поступили, что разрешили Баданову в самом крайнем случае покинуть Тацинскую».
В 1 час. 30 мин. ночи 28 декабря радист сержант И. Солохин принял ответную радиограмму. Ватутин разрешил Баданову выходить из окружения.
Командир корпуса решил пробиваться на север, на Ильинку. Командиры частей задачи получили по радио.
4-я гвардейская танковая бригада выделялась в передовой отряд. В голове ее двигался батальон майора А. Бибикова с десантом автоматчиков, возглавляемых майором К. Будриным. Батальон незаметно сблизился с противником и после короткого ожесточенного боя разорвал кольцо окружения. Вслед за 4-й гвардейской выходила 130-я бригада. Ее вел начальник штаба бригады майор В. К. Шанин. Гитлеровцы подтянули батарею к самой дороге, чтобы попытаться закрыть брешь. Они встретили наших воинов сильным огнем. Вся колонна встала. Однако Шанин нашел выход: приказал идти через балку. Маневр удался. Через несколько минут гвардейцы оказались на открытом фланге противника. Танки открыли огонь. Гитлеровские солдаты, побросав пушки, разбежались. В образовавшийся разрыв прошли остальные части корпуса. К рассвету они были в районе хутора Михайловский, а спустя несколько часов — в Ильинке.
Так закончился блестящий по замыслу и исполнению рейд 2-го гвардейского танкового корпуса. За 10 дней боев танкисты истребили 11292 офицера и солдата противника, 4769 взяли в плен. Гитлеровцы потеряли в боях 84 танка и 106 орудий. Танкистами и зенитчиками корпуса был уничтожен за время рейда 431 вражеский самолет. Астрономические цифры!
Советское правительство высоко оценило этот подвиг. Капитану М. Е. Нечаеву посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Орденом Ленина награждены С. К. Нестеров, А. С. Бибиков, А. В. Тимченко, орденом Красного Знамени — А. С. Бурдейный, К. Г. Будрин, Н. П. Юдин и другие. Все участники рейда награждены медалью «За оборону Сталинграда». Баданов получил очередное воинское звание.
Гвардейцы-тацинцы с честью пронесли свое звание по полям сражений Великой Отечественной войны. Летом 1943 года генерал-лейтенант танковых войск В. М. Баданов был назначен командующим 4-й танковой армией. Корпус принял полковник А. С. Бурдейный. Под его руководством гвардейцы участвовали в знаменитом сражении под Прохоровкой, освобождали Минск, Вильнюс, сокрушали сильно укрепленные рубежи врага в Восточной Пруссии. В семье гвардейцев-тацинцев выросло 22 Героя Советского Союза и 5 генералов.
Полковник Н. ВАСИЛЬЕВ (1972)