К Тарнгороду подъезжали уже под вечер. Пострадавший от самодержавия ежик сидел под диваном, надув губы, временами бормоча под нос какие-то совершенно уничижительные эпитеты в адрес Его Высочества. Впрочем, со стороны это походило на пыхтение и великого беспокойства попутчикам не доставляло. Единственное, граф Мангус порою косился на диван и подмигивал анчутке:
- Удивительно, сколько негодования в таком ничтожном организме. Разок показали кукиш, а уж полдня пыхтит!
- Так не абы какую фигу под нос засунули, а королевскую, - покачал головой анчутка. – Тут не захочешь, а уж придется со всем рвением страдать… от самодержавия.
- Кабы он в страданиях не умыслил чего… - задумался Его Высочество.
- Не умыслит, - махнул лапкой анчутка. – У нас по графику наперво ром, потом мордобой. И распевание жалобных песен, но это уж по возвращению сознания, не скоро, то есть.
Его Высочество одобрительно кивнул и снова посмотрел в окошко кареты, разглядывая солнечные зайчики среди причудливых теней редкого леса. Карета бодро прыгала по камням, обильно устилающим дорогу к Тарнгороду, и на горизонте уже проглядывала крепостная стена пиратского города.
***
За открытыми воротами города, у которых одинокий стражник лениво козырнул карете с непривычным вензелем на козырьке, стояли недавно возведенные торговые ряды. После ухода пиратов город налаживал торговлю с соседями, и на горячие пирожки и холодный квас всегда находился покупатель.
Чуть поодаль в глубине сквера садовник орудовал ножницами возле замысловато остриженного куста. Граф кликнул кучеру остановиться и повернулся к Его Высочеству.
- Приметный кафтан у садовника, местный бургомистр в таком ходил.
Садовник обернулся на шум и граф хмыкнул – перед ними стоял собственной персоной бургомистр Ганс. Вернее – бывший бургомистр.
Завидя карету, Ганс бросился к ней со счастливой улыбкой. Запрыгнув на запятки, он сгреб попугая в охапку и в порыве чувств сжал в объятиях.
- Привет!!! А я, признаюсь, заскучал по тебе!!! Птица ты дурная и никчемушная, а ведь скучал!!! Уж, думал, сгинул где-то!!!
Попугай дергался в объятьях садовника, пытаясь вдохнуть, однако получалось лишь выпучивать глаза да вытягивать шею.
- Вон, скульптуру для тебя сделал! – Ганс ткнул в сторону куста.
Подстриженный куст действительно напоминал неопределенного племени птицу в огромной шляпе. Граф вылез из кареты и хлопнул Ганса по плечу.
- Рад видеть в полном здравии! Ты бы птичку отпустил, а то, неровен час, задохнется… от чувств…
Отпущенный попугай грохнулся на землю и судорожно вздохнул. Граф подошел к скульптуре, внимательно осмотрел и удовлетворенно кивнул.
- Этакий забавный куст весьма оживляет городской пейзаж!
Попугай тоже подошел к кусту и придирчиво осмотрел его со всех сторон.
- Кррррасота! Геррррроическая скульптуррррра!
И в этот момент из-за спины графа раздался тот самый ласковый женский голос, от которого по спине забегали очень нехорошие мурашки, а ноги охватил странный зуд.
- Надеюсь, графа сюда привела более серьезная нужда, чем тоска по городским пейзажам.
Граф обернулся и шумно втянул ртом воздух.
- Мадлен, ты столь внезапна, что у меня чуть сердце не остановилось.
- Перестань, - усмехнулась ведьма, - ты даже с лягушачьими лапками вместо ног сохранял присутствие духа.
- Надеюсь, что тебе не придет в голову продолжить опыты, - граф украдкой посмотрел на свои ноги, которые чесались все сильнее.
- Еще не думала об этом, - рассмеялась Мадлен беззаботным смехом. – Но, полагаю, именно о моих опытах мы с тобой и будем разговаривать.
- Не со мной, - граф отвесил Мадлен официальный поклон и кивнул в сторону кареты, - я сопровождаю Его Высочество.
Мадлен с любопытством посмотрела на карету и кивнула в сторону улицы, где находился дом бургомистра.
- Тогда жду вас у себя, негоже столь высокий визит начинать среди легкомысленных кустов.
Она повернулась, но неожиданно попугай прыгнул перед ней и, выпятив грудь и раскинув крылья, заорал:
- Прррррекратить оскорррррблять скульптуррррррру!!!
Мадлен оторопело посмотрела на попугая, потом взглянула на куст и очаровательно улыбнулась.
- Извини, не разглядела. Ганс так по тебе скучал, да и я, признаюсь, тоже, что при встрече на скульптуру и не посмотрела – тобой любовалась.
Попугай на мгновенье задумался, потом выпятил грудь еще сильнее, приосанился и, глядя на Мадлен довольным взглядом, завопил на всю улицу:
- Пррррривет!!!!!
- Жду, - коротко кивнула Мадлен графу с попугаем и, изящно повернувшись, исчезла.
Граф залез в карету и и задумчиво посмотрел на короля.
- Похоже, настрой у Мадлен серьезный, рандеву легким не ожидается.
Ежик под диваном завозился и посмотрел на графа.
- А она меня лечить будет?
- Всенепременно, - кивнул граф с серьезным видом. – Только ты не пыхти и про грустные песни помалкивай.
- А почему про песни помалкивать? – Спросил ежик.
- Потому, что ежели начнешь надоедать, то все грустные песни в этом городе будут петь про тебя.
- Я не хочу про себя, - надул губки ежик. – Не поеду к этой злой ведьме!
- Ты уж лучше замолчи, - Его Высочество строго посмотрел на ежика. – Ибо ежели я собственноручно тебя утоплю в ведре, то песни будут петь про жертву самодержавия.
