В эфире с Александром Вальдманом, Михаилу Хазину был задан вопрос:
Ваш двухтомник «Кризис и власть». Я процитирую один момент. Вы пишете:
«Отметим, что сегодняшние проблемы США, Евросоюза, да и всего западного глобального проекта связаны скорее всего с тем, что ощущение победы в холодной войне и разрушение СССР привело к тому, что были резко сокращены лифты вертикальной мобильности для лиц, изначально не принадлежащих к проектной элите. Соответственно, качество интеллектуального обслуживания проекта возможности, по адекватной оценке сложившейся ситуации, резко упали. Фактически произошло то, что образно можно назвать загниванием элиты».
И вот, в связи с этим, у меня к Вам, Михаил Леонидович, наверное, сразу три вопроса.
Во-первых, что Вы называете лифтами вертикальной мобильности?
Во-вторых, насколько для этих лифтов подходит определение Евгения Яновича Сатановского, я от него это слышал несколько раз, в контексте России, правда, он это говорил, что карьерный лифт – это явно вертикальный мусоропровод, со дна которого поднимается всякий отстой.
И еще один вопрос. Отличается ли как-то принципиально проблема загнивания элиты на Западе от аналогичной проблемы в сегодняшней России? Или российская элита, которая, по вашему же определению, состоит из либеральных компрадоров, пахнет исключительно дорогими французскими духами?
Ответ Михаила Хазина:
Всегда это одно и то же. Такая ситуация была в Российской Империи, когда был принят пресловутый закон. Это одна из двух принципиальных ошибок Александра III. Революция 1917 года – это результат не бездействия Николая II, а результат двух реформ Александра III: указа о кухаркиных детях (то есть это разрушающееся сословное государство было восстановлено, скреплено законом) и это реформы Витте (запуск британского капитала через Францию на Россию). Это две роковые ошибки, которые может быть можно было исправить, но не вышло.
Отметим, кстати, что последнюю попытку исправить предпринял Столыпин. У него не получилось, реформа провалилась. А потом эту же реформу сделал Сталин с той же целью и, более того, используя тот же ресурс, но по-другому, надо отдать должное.
Я, кстати, абсолютно убежден, что в чем состояла реформа Столыпина? Нужно было создать внутренний рынок продукции машиностроения. Столыпин правильно решил, что это должно быть сельское хозяйство. Но тут трудно было найти другую точку, поскольку 80% населения страны было сельское. Но он взял в качестве инструмента будущих фермеров. А выросли у него не фермеры, а кулаки, и этим он и загубил всю реформу.
А Сталин в качестве инструмента выбрал колхозы, то есть сельскую общину, которая должна, которую он заставил покупать трактора. Более того, поскольку он понимал, что община с тракторами работает не умеет, он ее заставил покупать продукт работы машинотракторных станций.
Кстати, и машинотракторные станции были не его изобретением, и каждый элемент этой системы был где-то сделан раньше, а вот сама идея коллективизации была именно уникальная. И он сделал, он создал внутренний рынок, за счет чего прошла индустриализация и дальше выигрыш в Великой Отечественной войне.
Так вот, если мы посмотрим на ситуацию западного общества, то там произошло следующее. Начиная с середины 70-х годов наступила монополия финансовой элиты. И в 80-е, 90-е, 2000-е, 2010-е годы они, в общем, подмяли под себя всю систему образования и контроль над элитами.
В результате они закрыли путь наверх для людей не из финансового лагеря. То есть проскочить можно было только, если ты уже был членом элиты до этого периода. Да, они там разрушили систему подготовки элиты. И в результате они полностью выкинули из системы образования всю альтернативную мысль.
Сегодня я думаю, что одна из причин, по которой меня в ООН позвали состояла в том, что людей, которые в состоянии описать не либеральную картину современного кризиса, в мире осталось крайне мало. И не потому, что люди стали глупые, нет, потому что они не могли выучиться вне рамок либеральной системы.
Обратите внимание, в Соединенных Штатах Америки, где всегда был культ молодости и силы, сегодня правят какие-то геронтократы, по сравнению с которыми Андропов, Черненко и Брежнев были молодые и бойкие. Почему?
Потому что это люди, которые получили свое мировоззрение еще до начала вот этой финансовой монополии, до 1975 года. Все, кто моложе, которым сейчас 70 и меньше, они все, как китайские болванчики, они вот транслируют вот эту либеральную байду, и попытка из них выбить что-то содержательное ни к чему не приводит. И это очень печально.
Но я, кстати, это вижу. Например, то, что сейчас происходит в Израиле, в связи с этой самой судебной реформой. Дело не в содержании, я в ней не разбираюсь, мне это не интересно. А дело в том, как люди смотрят на все это.
То есть либо тотальное принятие – это наше, и поэтому они говорят: «Все правильно», или тотальное неприятие – это чужое, поэтому они все говорят: «Неправильно». То есть невозможно организовать конструктивную дискуссию. Это результат монополии и это результат загнивания элиты. Элита разучилась разговаривать.
- Это общемировая проблема, как я понимаю?
Да. Но просто она наиболее сильна сейчас в Соединенных Штатах Америки. У нас еще остались старые люди. Ну, давайте смотреть. Я получил образование в СССР и, в общем, есть еще люди, которые меня чуть младше, которым там 55, может быть даже 50, у которых совершенно…
Дело не в том, что они умнее или лучше, у них другой взгляд. То есть, если Вы помните сказку «Волшебник Изумрудного города», то там охранник ворот города Фарамант всех заставлял надевать зеленые очки.И в результате хрустальные камушки, не камушки, а граненные стеклышки казались изумрудами.
Вот это такая ситуация. Они все носят очки некого цвета, назовем его голубым. А надо смотреть разными глазами. А снять очки они не могут, они уже приросли. Они просто не видели ничего другого.
Читать в продолжение темы:
Четыре сценария будущего от американского инсайдера
