Глубокая книга и умный автор – идеальное и редкое сочетание.
Книга «Жизнь. Кино» Виталия Мельникова – именно такая! Если бы я отмечала в ней интересные отрывки и полезные мысли разноцветными закладками, книга бы разбухла и превратилась в пузатый кораблик с большим количеством пестрых флажков.
Люблю я книги-воспоминания. Что ни глава, то открытие. Причем, настоящее, серьезное. То, которое может изменить ваше восприятие прошлого, то, которое добавит светлых красок в вашу жизнь. И самое главное – вы верите каждому слову автора, потому что знаете, что писал он эту книгу не для «хайпа», а для истории и вдумчивых читателей.
У Виталия Мельникова удивительный стиль – мягкий, интеллигентный, правда, не без озорных и «лихих» словечек, что подкупает. Мысли он высказывает ненавязчиво, не носится с ними по подиуму, не красуется перед читателем. Его мысли – особенные, и имеют тонкие настройки, как у дорогого музыкального инструмента.
🎞🎞🎞🎞🎞🎞🎞🎞🎞🎞
События, о которых пойдет речь ниже, очень разные. Даже не могу сказать точно, почему я выбрала именно их. Во всем, наверное, «виноваты» мои эмоции.
О блокаде
В съемочной группе Виталия Мельникова работал ассистентом оператора человек по фамилии Кривицкий. До войны жил в Ленинграде. В блокаду потерял всех своих близких, а сам, как он говорил, остался «ни жив, ни мертв».
О блокаде Кривицкий вспоминать не любил, а если вспоминал, то без напускного драматизма. По словам Мельникова он был совершенно нормальным человеком, но одна особенность все-таки была: странная потрепанная сумка от противогаза, которую он носил постоянно. В ней лежала пустая консервная банка из-под американской свиной тушенки и солдатская алюминиевая ложка. Остатки обеда Кривицкий складывал аккуратно в банку, а кусочки хлеба заворачивал в газету и клал в отделение сумки. Все его движения были привычно-последовательными и неизменными.
Это было его второе «я» – блокадное…
О педагогах
В 1948 году умер Сергей Эйзенштейн. Во ВГИКе, где учился Мельников, со смертью педагога многое изменилось. Сталкиваясь с чем-то непонятным, требующим ясного отношения или оценки, студенты невольно спрашивали себя: «А как бы поглядел на это «Лобастенький»?» Так любовно они называли своего кумира. Авторитет Эйзенштейна был так высок, что, находясь с ним под общей институтской крышей, все студенты чувствовали себя защищенными, принятыми под его покровительство. В их глазах он был «олицетворением порядочности, примером достойного служения профессиональному долгу».
С его уходом исчезла так необходимая для них точка опоры и пример для подражания…
🎞🎞🎞🎞🎞🎞🎞🎞🎞🎞
Это к вопросу о значении Педагога/Преподавателя в нашей жизни…
О непредсказуемости жизни
Эту фразу автора я искала в книге долго, а найдя, перечитывала раз 100.
«Жизнь временами напоминает плохой сериал с примитивными, наспех придуманными мотивировками человеческих отношений и с неправдоподобными пересечениями сюжетных линий».
А и правда! Стоит только приглядеться…
Не могу не пересказать одну историю по этой теме. Очень она забавная!
Произошла она с монгольским студентом ВГИКа. Звали его Лувсаншарап. Монгол не знал ни слова по-русски. Он бродил по институту потерянный, не зная где, как, у кого, с кем он должен учиться. На все вопросы администрации он кивал утвердительно и повторял одно слово ... «Монгол». Решено было дать ему записку – «Я монгол, хочу к Юткевичу». Его подобрали добрые люди и посадили на курс Юткевича.
Полгода Лувсаншарап посещал лекции, писал закорючки в толстой тетради, а потом вдруг выяснилось, что учиться он должен был ... в Тимирязевской Академии. Его в срочном порядке отозвали на родину и … сделали там заместителем министра Культуры! Все-таки человек учился в Москве и где, во ВГИКе! А Монголии позарез нужны были культурные кадры!
Смеялась я от души! Чистой воды фарс! Бывает же такое…
🎞🎞🎞🎞🎞🎞🎞🎞🎞🎞
Вот такие истории, очень нужные нам, людям сегодняшнего дня!
Добрую книгу написал Виталий Мельников и добротные фильмы снял!
И слова эти хорошие, потому что происходят от одного корня – ДОБРО!
