( окончание эпопеи о назначении мне пенсии от НПФ)
Выбравшись из чертогов НПФ «Газпром пенсионные накопления», я направилась к остановке, попутно переваривая полученную информацию. Нда…. "Нынче всякий труд в почете, где какой ни есть. Человеку по работе воздается честь». Мою честь оценили в восемьсот рублей, поделом мне!
Остановка общественного транспорта по традиции была раскопана и загорожена щитами. Опять перекладывали плитку, остановку реконструировали. Тарахтела техника, ездил экскаватор, за ним манипулятор и еще чего-то там. Всё это сообщество перегородило путь автобусу, который, находясь на конечной остановке, должен был как-то развернуться на оставленном ему пятачке и подъехать к людям. Люди, то есть я и еще одна бабуля интеллигентного и, вполне бодрого вида, наблюдали, как женщина- водитель пытается маневрировать. Развернуться у неё получилось, а подъехать к остановке мешал экскаватор, которому тоже нужно было закончить свои дела. Все ждали.
Разговорчивая старушка поинтересовалась у меня, не опаздываю ли я. Я, хоть и держала в голове расписание электричек, даже на секунду занервничала. Потом ответила, что все в порядке. Время есть. Завязался разговор и мы плавно перешли к теме пенсии.
Названная мной сумма повергла бабулю в ступор. Я попыталась оправдаться, что речь идёт всего лишь о негосударственной части, но это было уже неважно. В ответ мне поведали о размере своей, московской пенсии, о льготах и бонусах столичного пенсионера – жителя района Свиблово. Я слушала и помалкивала, что тут скажешь.
Экскаватор никак не мог отъехать, женщина- водитель терпеливо ждала, а, вот, у бабули терпение почему- то резко закончилось. Она вдруг сменила тему и предложила: «А вы не хотите написать жалобу на водителя автобуса?»
Я опешила: «Зачем?»
Старушка сказала, что автобус задерживается уже на две минуты, у нее в телефоне есть замечательная программка, из которой все видно и в которой можно прямо тут, сразу накатать жалобу.
Я естественно отказалась.
«Ну как знаете! - сказала старушка - «Я уже пишу», и уткнулась в телефон.
Боже милосердный! Я посмотрела на женщину- водителя, которая не подозревала, что её премия, наверняка, составляющая половину зарплаты, уже машет ей ручкой, исчезая по мере бурной деятельности бабули.
Усталая, немолодая трудяга, судя по всему, приехала из провинции, чтобы заработать на жилье детям. Я знала немало таких историй, я сама увозила на поезде в Курган гостинцы семьям от таких же мам-кормилиц, уехавших в Москву на заработки. Она терпеливо, склонив голову на руль, ждала, когда экскаватор освободит ей путь. А я не знала, что сделать, чтобы избавить ее от последствий новорожденной жалобы.
Я стала говорить старушке, что водитель не виновата, мол, вы же видите- обстоятельства! На что принципиальная активная горожанка ответила, что во всем должен быть порядок и такие вещи нужно предусматривать, жители не должны страдать из-за разгильдяйства.
Моё настроение совсем рухнуло. Когда автобус, наконец, подъехал, я забилась в угол, потом выскочила у метро и рванула на вокзал.
Желание прогуляться по красавице - Москве не возникло. К черту все! «В деревню. В глушь. В Саратов»
