Сколько раз я просто проходила мимо Хамовнических казарм, возвращаясь с институтских занятий. Только недавно возникла некоторая личная заинтересованность к их истории. В годы Первой мировой войны в казармах формировались воинские части для отправки на фронт. В 1917 году именно здесь ждал своей участи знаменитый 193 Запасной пехотный полк. Только вот попасть в действующую армию не смог из-за начавшихся Октябрьских событий. И этот полк, среди немногих, стал частью Красной гвардии, которая помогла большевикам взять власть в городе. 193 полк участвовал в штурме находящего рядом здания Провиантских складов (ныне Музей истории Москвы), освобождал Кудринскую площадь, Никитский бульвар, выбивал юнкеров из Страстного монастыря и, наконец, из Кремля и т. д. и т.п. Погибших во время этих событий было много и со стороны красногвардейцев, и со стороны юнкеров. Их точные списки до сих пор не восстановлены. Одни похоронены в братской могиле у кремлевской стены, другие -на военном кладбище в районе метро Сокол.
Откуда интерес казармам? А всё дело в том, что в 1917 года в метрической книге храма Иоакима и Анны на Якиманке сохранилась запись от 6 августа о крещении младенца Марии, родившейся у рядового 193 Запасного пехотного полка Иосифа Григорьева Нестерова и его жены Ольги Алексеевны. Родилась девочка в находящемся недалеко от Хамовнических казарм приюте Зачатьевского монастыря. Этот Иосиф мой двоюродный дед. К этому времени ему было уже 33 года. Со своей женой они находились в браке с 1910 года. Сама Ольга, в девичестве Солдатова, происходила из деревни Отрады Ряжского уезда. Обвенчавшись в селе Иосифа Самодуровке Сапожковского уезда и получив паспорта, они сразу уехали в Москву. В метриках Самодуровки о его других детях не упоминается, а вот в московской Церкви Косимы и Домиана в Таганской слободе еще в 1912 году крещена еще одна его дочь Анна. В этот раз местом рождения ребенка был приют Симанина. Первый родильный приют (Симанина) находился на территории Яузской больницы, и большое количество рожденных там детей крестились именно в этом храме. Здесь же, на Швивой горке и Гончарной улице, стояли 2 дома семьи известных предпринимателей и благотворителей Симаниных.
Чем занимался Иосиф в Москве? Могу только предположить, что перевозкой грузов, то есть был ломовым извозчиком. Как и многие другие купцы, извозчики и разного рода работяги, проживал в Замоскворечье. Как сложилась его судьба после 1917 года мне не известно, папа вообще не вспоминал дядю Иосифа. Здесь еще возможны открытия. Мне попался интересный документ от февраля 1918 года: «Письмо комиссара особых поручений И.Н.Чиненова начальнику военно-политического отдела Московского в.о. о положении в 55-м и 193-м запасных пехотных полках в связи с формированием Красной Армии». В нем он описывает положение в 193 полку: «по списку около 1500 чел., налицо чел 550. Часть несет службу по вокзалам железной дороги-около 600 чел.…,100 чел. в отпуску и в бегах чел. 100. Все солдаты призывов молодых годов… старые года разъехались все, добровольцев среди них не было». Далее комиссар пишет о слабом желании полковых солдат записываться в Красную Армию*.
На самом деле достаточно большое количество самодуровских крестьян уходило на заработки в Москву в начале 20 века. Тем более Рязанскую губернию связывали со столицей две железные дороги- Московско-Рязанская (ныне Московско-Казанская) и Рязанско-Уральская (прекратила существование в 1953 году). Некоторые уезжали, как Иосиф, с семьями, например, в Москве проживали Мишенины Тимофей Андреевич и Пелагея Филипповна, Миловановы Зосим Семенович и Степанида Ивановна и др., а некоторые мужчины рассматривали работу в городе только как источник дополнительного заработка. И все приезжали к уже устроившимся деревенским знакомым. Шли проторенным путем.
Примерно так сложилась и московская судьба моего деда Якова Григорьевича Нестерова. Он был моложе Иосифа на 6 лет. А женился на 2 года раньше на Евдокии Абрамовне Голиковой. Отправился в Москву, скорее всего, вместе со старшим братом. Один. Семья оставалась в селе. В деревню приезжал на сельские работы и на большие церковные праздники. Семья росла. Но и материальное благополучие тоже. Мало кто в селе мог похвастаться кирпичным домом с железной крышей. Перевозка грузов заказчиками неплохо оплачивалась. Хотя…. Не будем говорить о последствиях столь долгой разлуки с семьей.
В московских метрических книгах сохранились следы и его жизни. Первая запись 1912 года заставляет задуматься. Сделана она в книге брачных обысков и в метрической книге Церкви Святителя Николая в Заяцкой. Яков здесь выступает в роли свидетеля. Дело в том, что очень уж разная компания собралась на венчание некого учителя приходской церкви и крестьянской девицы. Жених из Московской губернии, невеста из Курской, свидетели из Черниговской, Рязанской, Нижегородской и Калужской губерний. Все крестьяне (кроме жениха). Что может их всех объединять? Напрашивается ответ- место жительства, жених проживает в доме Шапошниковой. Скорее всего и остальные- соседи. Шапошниковы известная купеческая семья, достаточно большая, много чем занималась и владела в Москве. Так что содержать недорогое жилье для подобной публики вполне могли. В 1917 году Яков Григорьевич присутствует на крещении сына Николая у четы Миловановых.
Дед к 1917 году уже побывал на фронте: в 1914 году стал ополченцем 79 Запасного батальона, был ранен на австрийском фронте, переведен из Варшавского госпиталя в Московский и списан из армии по ранению. После революции продолжит жить и работать в Москве. Но и в Самодуровке наступят непростые времена. И семья будет постепенно перебираться к главе семейства. Но это уже совсем другая история.
*РГВИА Фонд 1606 Опись1 Документ 554 Лист 6