Одна из «долгоиграющих» тем в киносекторе Интернета – «Трудно быть богом» Германа. Казалось бы, абсолютному большинству пользователей фильм не то, чтобы не понравился, - вызвал отвращение и активное неприятие. Ну и забыли бы на второй день. Но нет, прошло уже 10 лет, а периодически возникают посты с проклятиями «этой грязи и гадости». Значит, жива картина, действует, работает.
Ей часто противопоставляют ленту 1989 года, поставленную Петером Фляйшманом. Типа, вот сумел же человек нормально перенести с бумаги на экран. Так чего столько лет выпендривался наш Герман?
У немецкого постановщика антисанитарии, крови, пыток и жестких убийств не меньше, чем в российской версии ТББ. Но такого тягостного впечатления она почему-то не производит.
Попробуем раскрыть «тайну двух экранизаций»? Тогда надо начинать с литературы.
«ТББ» АБСов помещена в «рамку» из двух эпизодов, действие которых происходит на Земле. Учитель, самая ответственная в том мире и самая уважаемая работа, ищет способы направить бурную энергию своих питомцев на благие цели. Любая «педагогическая поэма» полностью показывает общество, где она возникла. Задача воспитать полезных членов неминуемо покажет, какие ценности в приоритете, какими методами и для каких славных дел лепят будущего гражданина. Размышления воспитателя дают выразительные штрихи для понимания общества Полудня, в котором не может даже возникнуть мысль о психологическом насилии, где цель – максимально развить задатки каждого подростка. А подростки играют в прогрессоров, романтических героев, взявших на себя задачу поднять средневековый люд до уровня Полудня. То есть, и здесь тоже речь идет о воспитании. Среди подростков Антон, будущий Румата.
В финале та же, но повзрослевшая компания общается с пережившим шок от Арканара, убийцей Антоном. Последние фразы книги: «Он протянул к ней огромные руки. Она робко потянулась к нему и тут же отпрянула. На пальцах у него… Но это была не кровь — просто сок земляники».
Ни одна из экранизаций эту рамку не воссоздает. Почему? Банальная, но верная мысль: структура художественного произведения несет в себе смысл. Изменение формы всегда изменение смысла. Для ТББ, как и для всех историй АБС, в которых действие происходит «в других мирах», земные части принципиально важны. Они задают моральный критерий, по которому будет оцениваться образ существования на новых планетах. Что в «Попытке к бегству», что в «Парне из преисподней», что «Обитаемом острове» читатель принимает ценности героя и все происходящее на вновь открытых мирах осмысляет через эти ценности. Это вам не Лем («Солярис», «Эдем», «Непобедимый», «Фиаско»), у которого неизвестное, подстерегающее в космосе, настолько далеко от наших понятий, что оценить его мы не можем в принципе.
Арканар у АБС чудовищен. Но в нем просматриваются вполне земные аналогии. «Серые» маршируют по улицам, а обыватели смотрят на них с гордостью, мол, это защитники от всяких, которые желают непонятного. Они – прямой аналог «ребяток» Рема. И, когда придет час Ч, вырежут их «черные» точно так же, как в «ночь длинных ножей» будущая СС ликвидировала СА. «Теория исторических последовательностей» объясняет, что общество развивается по одним и тем же этапам. Потому Арканар походит на Германию 30-х годов XX века. Одновременно «ТИП» - научная гарантия того, что из Арканара когда-нибудь обязательно получится Земля - мир победившего Полудня. Румата со товарищами обязаны добиться, чтобы путь оказался покороче и на этом пути было меньше крови, мучений, грязи.
Но пока люди, не задумываясь, принимают существующее за должное, пока чувство собственного достоинства отсутствует в обществе напрочь, никакой бог не в силах изменить мир. Блестящая сцена суда над аристократами, устроенного «черными» («Где-то в середине очереди громко, так, чтобы все слышали, дон Сэра уже третий раз за последние пять минут провозглашал: «Не вижу, почему бы даже благородному дону не принять пару розог от имени его преосвященства!») и разговор Руматы с кузнецом, мол, десять тысяч таких кузнецов любой черный орден в пыль сотрут. Но… Эта идея еще не овладела умами ремесленнических масс. И пир у короля, и… Можно напоминать много эпизодов, где основой зверства Арканара выступает всеобщий конформизм. Словом, «Бойтесь равнодушных, - как сказал другой писатель, - ибо с их молчаливого согласия существует и подлость, и предательство»…
А у того, кто сформирован в иной системе ценностей, сердце разорвет конфликт: невозможно примириться со злом и невозможно уничтожить его, не уничтожая почти все человечество. Люди ведь не виноваты, они созданы этим миром, они, как писали когда-то в учебниках литературы, продукты своей эпохи.
Теперь обратимся к ТББ – вариант Фляйшмана.
Первое отличие от повести: в фильме Румата не живет в Арканаре. Он тут не местный, его задание – вытащить «сгоревшего» коллегу-разведчика из тюрьмы. И у него нет обруча с драгоценным камнем-камерой во лбу.
По сравнению с книгой, в этом варианте киноарканара царит бардак. «Серые» не маршируют, они бродят толпами, это плохо организованная масса. У АБС «серые» - дети лавочников, ими гордятся жители столицы, они костяк общества, его организующая и направляющая сила. Организованного противостояния «серым» быть не может. Не уголовники же: «Выстребаны обстряхнутся, туково?»
А у Фляйшнера набирает силу «бунташный люд» со своими арканарскими Емельками Пугачевыми. Королевский двор больше всего похож на становище индейского племени из «Земли Санникова», только у наших аквилонов был строгий порядок племенного типа, а тут кто кого не полюбил, тот того и зарезал. Не отходя далеко от трона. Король, по внешности идеал панка, даже формальный этикет обеспечить не может. Орел наш дон Рэба хорош, но у АБС он представал аналогом кардинала Ришелье, пресекал дворянскую анархию, выстраивая государство нового типа – абсолютизм. А у Фляйшмана он просто злодей-карьерист и даже талант и харизма А. Филиппенко укрупнить образ не в силах.
Теперь вспомните приметы жестокого века, какие щедро рассыпает по пространству фильма П. Фляйшман: в груди живого вопящего человека прожигают дыру, пытают и вешают в «Веселой башне», рубят головы, и камера вглядывается в отлетевшую башку барона Пампы. Дробят череп изобретателю печатного станка, жгут «черных», (которые в фильме почему-то в красном), из какого-то пистолета-автомата. А уж лупят дубинками, кулаками, ногами в каждом кадре. И никто из зрителей не возмутился грязью, кровью, жестокостью. Почему? А потому, что это – кино. Это все не взаправду, это так развлекают, и зритель, понимая правила игры, пугается в меру, больше обращая внимание на качество комбинированных съемок, какими его «шокирует» режиссер.
Так что же, «ТББ» российско-германского варианта – плохое кино? Вовсе нет, это добротная работа. Просто Фляйшман выстроил не такую структуру, как АБС. Он делал фильм про совсем другое, не интересен ему мир Полудня. Тут не из арканарцев людей Будущего воспитывают, а над самими засланцами из грядущего эксперимент проводят. Смогут они сохранить божественное равнодушие при виде мучений и пыток или «заразятся» эмоциями. У Фляйшмана в приблизительно похожем на расхожее представление о средневековье орудуют пришельцы из «кривого» будущего. Мы ведь по умолчанию полагаем, что человечество не только новую технику изобретает, но и интеллектуально и морально совершенствуется. Мир, где главное – любование собственным высоким моральным уровнем, приводящим к полному равнодушию, не вдохновляет такое будущее строить.
Соответственно «люди как боги» не смущаясь, подглядывают за интимными делами товарища, что в любом цивилизованном обществе считается недопустимым. Или готовы уничтожить коллегу, лишь бы не допустить расшифровки «миссии» перед аборигенами.
Не брезгуя вульгарной социологией, рискну предположить, что Фляйшнера волновали проблемы немецких интеллектуалов в обществе ФРГ. Он переодел своих единомышленников в арканарские костюмы и привел зрелище в соответствие с привычными приключенческими сюжетными ходами. Кто захотел и смог, «прочитал» фильм в контексте духовных поисков интеллектуальной элиты Германии. Кому те проблемы по фигу, посмотрели красочную как бы фантастическую ленту. Там, где АБСы задумались над нравственным измерением истории, Фляйшнер взял локальную духовную ситуацию по принципу, у кого что болит…
И, наконец, ТББ Германа. Посмотрите первые полторы минуты фильма. Кадры по гармоничности изображения напоминают «Охотников на снегу» Брейгеля. Прекрасный, гармоничный мир, который тут же обрушится в уродство, в грязь, ту самую, которая так раздражает. Если вы смотрите фильм на компьютере, проведите эксперимент: остановите любой кадр и всмотритесь в него. Вы удивитесь тому, как красив каждый кадр фильма. Это как если бы Ботичелли изобразил свинарник.
Арканар Германа это не только жестокость (чуть ли не в каждом кадре кого-то лупят), подлость и скотство как образ жизни. В центре всего Румата Эсторский, «благородный дон», а по поведению почти такое же животное, как все здесь. Он мог бы повторить не новую шутку: «Почему вы думаете, что я интеллигент? Может, я такое же быдло как вы».
В «Истории резни в Арканаре» Герман вынес на экран то же Средневековье, что и Фляйшман. Но немецкий режиссер делал кино. Если на экране появляется, простите, г..но, то оно пластмассовое, не отбросы, а «какашка подарочная» в целлофане. В 90-е такие продавались в магазинах приколов. Если у Фляйшнера барону Пампе сносят мечом голову, зритель обязан не столько испугаться, сколько восхититься: и кровь красная, и голова, от тела отделенная, глазами лупает. Все как по-настоящему. До чего же дошел прогресс комбинированных съемок!
У Германа г и есть г. Кажется, что амбре доносится с экрана. Никаких целлофановых оберток тут не водится. «Не нравится? Что ж, вы правЫ. Привычка к Лориган (сорт духов) и к розам. Но этот хлеб, что жрете вы, ведь мы его того-с, навозом». Что хотел выразить этими строчками С. Есенин? Вот и Герман туда же. Его средневековье весомо, грубо, зримо. Он швыряет зрителя в клоаку повседневного быта. Называйте это гиперреализмом или максимальным погружением зрителя в мир данного фильма, без разницы.
Один мой друг любил повторять: «Коренной вопрос любой революции – на хрена?» И применительно к произведению искусства этот вопрос закономерен. Зачем Герману такие эксперименты с доверчивым зрителем?
А чтобы он не понял, а всей шкурой почувствовал. Что?
Ближе к финалу соберутся прогрессоры со всей планеты. Земляне, люди будущего, светочи интеллекта и культуры, проводники в… А куда должны вести эти Данко (или Данки?) Побренчат они на гитарах в лучших традициях шестидесятых годов, обменяются туманными репликами да и отбудут восвояси. Эвакуация. Миссия провалилась.
Герман, как и Фляйшман, убрал «рамку» земных эпизодов. Они задавали историческую перспективу, идеал, к которому нужно стремиться, с позиций которого можно оценивать существующий мир. Для немецкого режиссера это обрамление оказалось не обязательным. Проводится эксперимент, проверяющий, сможет ли оскотиниться современный человек? Ответ известен заранее: современный человек, он может. Может все. А светлое будущее, и победа гуманизма как результат многих веков развития человечества, все это тут не при чем. По умолчанию герои Фляйшмана уверены, что они этого всего уже достигли. Теперь не сорваться бы с зияющих высот совершенства.
У Германа все еще чудовищнее. Представьте, был строй, который поставил целью обеспечить каждому человеку полное развитие его талантов. Мир, где нет необходимости выживать, наступая на голову соседу. Золотой век, коммунизм, полдень XXII век, - называйте как хотите. Главное, это был мир, успешно воплощавший, простите за штамп, «вековую мечту человечества» и готовый помогать достичь ее другим. Ключевое слово здесь – был.
И рухнул.
Помните, было время, когда массово зачитывались романами В. Пикуля? Почему? У людей была потребность прикоснуться к процессу «делания истории», понять механизмы, управляющие общими судьбами, внести свою лепту в изменение мира. Не случайно еще Аристотель назвал человека zoon politikon. К. Маркс вообще считал, что полноценная личность не может существовать только как частный индивид. Отсеки «общественно-политическую составляющую» и получишь неполноценное существо. Потому-то мы так любим философствовать на кухнях, это хоть какой-то суррогат нереализованного предназначения homo sapiens.
Общая Цель, национальная идея – форма участия в истории. Нет больше Цели, есть барахтанье в повседневном выживании. Есть общество, не понимающее больше, зачем накапливать знания, умения, искусство, зачем изощрять мозги в философских построениях. Что оно может дать своим гражданам, способно ли оно как-то развиваться, или…?
Вы готовы задумываться над такими, отвлеченными от каждодневных забот и радостей, вопросами? Некогда нам с вами умозрительствовать. А по мнению Германа это самая главная проблема. Чтобы заставить ее осознать, он и бросает зрителя в повседневное существование мира, потерявшего путь. В дерьмо, в жестокость, в подлость. И самое главное, в безнадегу. Не так страшно то, что есть. Страшно, что по-другому, лучше, уже не будет никогда и ни для кого.
История человечества закончилась. Остались только биографии отдельных людишек.
По сути Герман создал модель того, что случилось однажды со всеми нами. Не надо обсуждать, было ли хорошо до 91 года или плохо. Вопрос не об этом, вопрос о перспективе развития. Герман снял фильм о трагедии утери исторической перспективы. Он считает, что человека заставляет отличаться от скота именно перспектива развития мира. Это вопрос, аналогичный Достоевскому: «Если бога нет, то все дозволено?»
Уже десять лет какие-то люди включают отвратительный фильм Германа и смотрят. Кто несколько минут, кто все три часа. Так трогают языком больной зуб. Негодуют, ругаются, выплескивают ярость и раздражение в комменты. Мучаются, но смотрят.
Может быть, это основание для надежды?