Поведение основателя Curve Михаила Егорова является предупреждением для всех и доказательством того, что DeFi, на самом деле, не так уж отличается от традиционных финансов.
Децентрализованные финансы (DeFi) умерли вчера. На самом деле ни один протокол не давал сбоев, и токены не падали до нуля – хотя такая вероятность была вполне вероятной. Взаимосвязанная экономика кредиторов без посредников, бирж и торговых инструментов все еще, технически говоря, процветает.
Но дух, который двигал DeFi вперед, мечта о том, чтобы отделить деньги от власти и обеспечить легкий доступ к базовым и сложным финансовым продуктам без страха или благосклонности, мертва. И это сделала не Комиссия по ценным бумагам и биржам, а сама DeFi.
В понедельник (31 августа), после значительной, хотя и не особенно прибыльной серии атак на несколько DeFi-платформ, включая системно важную Curve Finance, основатель Curve Михаил Егоров оказался в опасном положении, поскольку взятые им личные займы на сотни миллионов долларов оказались под угрозой ликвидации.
Несколькими месяцами ранее Егоров значительно увеличил использование токенов CRV, которые он заработал, помогая запустить Curve, одну из наиболее часто используемых децентрализованных бирж. За один заем, только по протоколу открытого кредитования Aave, Егоров выложил на стол около 34% от общего объема токенов CRV, чтобы получить стейблкоинов на сумму $63 млн, а в другом протоколе, предоставил в кредит 460 млн. CRV (47% от общего объема предложения) на сумму $110 млн.
Взлом по меньшей мере трех торговых пулов Curve в воскресенье (30 августа) оказал давление на эти займы, и если бы CRV упал ниже определенной цены (~$0,35), это вызвало бы запрограммированную распродажу залогового обеспечения по кредиту Егорова. Это, вероятно, запустило бы каскадный сброс, в котором цена CRV продолжала бы падать, вынуждая ликвидировать другие кредиты, что привело бы к падению CRV еще ниже.
Это то, что известно как “спираль смерти”. CRV используется в качестве залога в экосистеме DeFi, и последствия могли поставить сектор на колени.
Однако, ничего из этого не произошло из-за серии закулисных сделок, которые Егоров заключил прошлой ночью (1 августа) с богатыми трейдерами, такими как основатель TRON Джастин Сан. Он смог погасить часть своего долга и поддержать цену CRV (сейчас она составляет около $0.59).
Другие настаивали на том, чтобы основатели платформы, такие как генеральный директор Aave Стани Кулечов, вмешались в ситуацию на рынках - не обязательно отключая протокол, но, возможно, используя страховой фонд Aave или модуль безопасности, который может быть включен в экстремальных ситуациях (система, которую на самом деле снабжают стейкеры Aave).
Неправильно
Это был не первый случай, когда гигант DeFi, подобный Егорову, был взят на поруки, и не первый случай, когда плохие суждения настигали кого-то в криптовалюте.
Более того, Егоров, возможно, не сделал ничего плохого: он следовал заранее написанным правилам нескольких платформ кредитования, чтобы сделать то, что по сути является криптоверсией популярного метода минимизации налогов в более крупном технологическом секторе. Если “бумажные миллиардеры” вроде Питера Тиля идут в банки, чтобы взять кредиты наличными, закладывая акционерный капитал, который они накопили, почему основатели криптовалют не могут сделать то же самое? Так называется финансовая игра без ограничений.
Но, учитывая, как близко DeFi была к смерти, стоит задать непростые вопросы. Почему именно Егорову позволили собрать почти половину общего объема CRV – ситуация, которая на первый взгляд полностью противоречит предполагаемым эгалитарным целям DeFi?
Почему никто не вмешался раньше? Почему был поставлен под угрозу такой критически важный протокол? Почему протоколы кредитования, такие как Aave или Fraxlend (где займ Егорова был меньше, но с большим риском банкротства), не имеют ограничений на количество или процент токенов, под которые люди могут брать займы?
Что такое Web 3.0 и в чем его преимущество
Не то чтобы это было большим секретом. Исследовательская группа Gauntlet еще в январе рассылала предупреждения о финансовом положении Егорова с высокой долей заемных средств, хотя ее официальное предложение заморозить CRV на Aave V2 не было принято. Венчурные капиталисты, стоящие за ParaFi, Framework и 1kx, даже подали в суд на Егорова в этом году, не из-за его опасного кредитного портфеля, а потому, что они считали, что им причитается большая доля в акционерном капитале Curve в качестве первых спонсоров.
Несмотря на то, что DeFi основан на серии технически инновационных протоколов с открытым исходным кодом и совместимостью, он страдает от тех же фундаментальных проблем, что и традиционный финансовый сектор. Жадность свирепствует. Лицемерие - норма. Идеал DeFi заключается не в том, чтобы строить демократию в крипте, а до тех пор пока это работает.
Ситуация с Егоровым, хотя она и не закончилась Армагеддоном DeFi, - это больше, чем просто “синяк под глазом” для сектора. Это признак того, что DeFi годами был мертв изнутри.
Попытка Егорова погасить безнадежный долг была в некотором смысле торговым волшебством – он погасил заем в 5,13 млн. FRAX деньгами, которые были найдены практически под матрасом.
Джастин Сан передал Егорову 2 млн USDT со своей позиции в Aave за примерно 2,9 млн CRV, которые могут легко потерять свою ценность, что является своего рода бескорыстным поступком. Но в этом нет ничего героического.
Если DeFi когда-то и был децентрализованным, то теперь им управляют несколько толстосумов. И если DeFi когда-либо был действительно полезным, то теперь сектор почти полностью бесполезен для среднего криптана, который далек от сути “доходного фермерства” и чьи обороты часто поглощаются сетевыми комиссиями и постоянными потерями от китовых сделок и манипуляций.