Воспоминания и чувства гостьи вливались капля за каплей, и когда сердце сжалось от любовной тоски по мертвому, Лана поняла; теперь она Кристина и можно листать воспоминания гостьи как свои собственные. Вот и та памятная поездка в горы, что и познакомила ее со Степаном. Ведь именно там, в сказочных горах Адыгеи все и началось. Светловолосый паренек, от взгляда которого екало сердце, все крутился рядом и неумело заигрывал.
- Это Кавказ, детка! – каждый раз и в тему и не в тему приговаривал он и так при этом подмигивал, что Кристина впадала в ступор.
Степа не отходил ни на шаг, он нес ее рюкзак, на привалах сидел рядом, рвал немыслимые по красоте букеты, а она, смущаясь, просила не делать этого, объясняя, что ей больше по душе живые цветы. Тогда Степа стал дарить целые поляны.
- Это все для тебя… - показывая на разноцветную россыпь, он улыбался и так смотрел.
Как же он смотрел… И столько в его взгляде было нежности, что таяло сердце. Степа оказался очень ласковым и добрым; про таких обычно говорят, мухи не обидит. Мухи, может, и не обидит, но работа у него была, самая что ни на есть мужская… Родину защищать.
Выросший на фильмах «Офицеры», «Место встречи изменить нельзя» Степа горел этой профессией с детства, тем более что перед глазами всегда был пример; отец, которому хотелось подражать. О своей работе Степан особо не распространялся и тогда в горах Адыгеи студенты приняли его за своего и даже не подозревали, что этот скромный паренек офицер отряда быстрого реагирования. Да и выглядел паренек младше своих лет. Кристину же Степа приметил еще в пансионате и напросился на тот же маршрут, по которому собиралась выдвигаться студенческая молодежь.
Когда Кристина узнала о его работе, то и не сразу поверила, пока не заметила, как светлые глаза любимого иногда становятся холодными и стальными. Вот тогда-то и дошло… дома он Степушка, а на работе Степан Валерьевич. Два абсолютно разных человека.
В тот вечер, что перевернул всю жизнь, Степа сделал ей предложение и, хотя Кристина затаенно ждала этого, все равно разволновалась и расплакалась.
- Разве от счастья плачут? – удивился тогда любимый.
- Плачут и еще как, - рассмеялась Кристина и, любуясь колечком, закружилась по комнате,
репетируя свадебный вальс.
Степа тут же присоединился и пообещал, что отныне его будущая жена будет плакать только от радости. Еще и слово офицера дал…
Милые посиделки с мечтами о свадьбе прервал телефонный звонок. По изменившимся глазам любимого Кристина догадалась; вызывают на работу. Нет, нет, никаких истерик, отныне она офицерская невеста и все эти вынужденные трудности воспримет достойно.
Проводив жениха, она убрала со стола и прилегла. Но не спалось и, ворочаясь, она все вспоминала сегодняшний вечер. Несмотря на то, что вечер был счастливым, вспоминалось о нем с тоской, будто он давно уже канул в прошлое… До дрожи неприятное чувство и тоска вовсе не светлая, какой бывает, когда жалеешь о прекрасных, но уже ушедших мгновениях. Тоска была настолько тяжела и мрачна, что жаркая ночь вдруг стала холодной и, зябко ежась, Кристина прошлепала босыми ногами к окну и, захлопывая его, невольно поискала глазами сугробы снега. Потом вспомнила, на дворе лето и в изумлении уставилась на градусник. Плюс тридцать… Отчего же такой холод? Прямо замогильный…
Неприятное и страшное слово, что пришло на ум, заставило вздрогнуть и перекреститься.
- Замогильный, замогильный…
Губы не слушались и продолжали выбрасывать дурное слово в ночную тьму, а та будто и рада радешенька, прямо вытягивала его из Кристины и, разбухая, становилась все тяжелее и тяжелее.
И вот уже нечем дышать и сердце постепенно затихает в груди, а рамы заклинило, не открыть. Еле доковыляв до стола, Кристина схватила табуретку и из последних сил запустила ею в окно; со звоном осыпавшиеся стекла закружили в воздухе, а потом резко изменили траекторию и, объединившись, вонзились прямо в грудь. Теперь уж точно не вздохнуть…
Закричав во всю мощь легких, Кристина проснулась и, оттягивая вырез невесомой трикотажной майки, пыталась выплюнуть наружу страх, что стоял в груди пробкой. Продышаться наконец-то удалось и, облокотившись на подоконник, она все силилась сообразить, приснилось ей вся эта жуть, или нет. Табуретка на месте, стекло целое и вот интересно, с какого момента начался сон...
Уснула ли стоя, или же попросту лунатила? Взглянув на часы, поняла, скорее всего, лунатила. Четыре утра… Не могла же она проспать пять часов к ряду стоя у окна?
И неважно, сон ли это, или видение, главное осадок от него нехороший. Теперь главное дождаться Степу. Скорее бы он уже пришел…
Заварив крепкого чаю, Кристина вышла на балкон, да так и просидела там до восьми утра, пока не раздался звонок в дверь. Звонок все звонил, а она все сидела… Открывать не хотелось. Она точно знала, это не Степан… А если не Степан, то зачем открывать? Но нежданные гости и не собирались уходить, да и Кристина знала, не уйдут они. Не уйдут до тех пор, пока не выполнят то, зачем пришли…
На подъездной площадке топтались сослуживцы Степана и их глаза первыми сообщили страшную новость, которую так боялись произнести вслух. Нету больше ее Степки, нету…
Друзья что-то говорили про взрыв, который отбросил Степку куда-то там, и что-то острое пробило ему грудь… И к чему… к чему ей эти страшные подробности…
Сразу вспомнился свой то ли сон, то ли видение и стало ясно, то предчувствие…
Провиденье, которое хоть раз в жизни, но навещает каждого человека, но далеко не каждый может проникнуться им. И зачем оно приходит, и кому оно нужно, если показывает уже совершенное?
- Во сколько он… во сколько это произошло? – зачем-то спросила Кристина и, поняв, еще чуть и тьма, что невыносимо сжимала в явившемся предчувствии поглотит ее сознание, обессиленно привалилась к стенке.
- Ровно в четыре…
Хотя ответ и был предсказуем, но именно он стал последней каплей и погасил восприятие реальности.
Продолжение следует...
Предыдущая часть
Начало