Из серии «Кто сказал, что мы плохо жили?»
Первая половина 1980-х – лютые времена. Нет, все было хорошо, «рожь зеленела, свекла колосилась» (это крылатая фраза одного курского агрария из теледебатов на курском же телевидении эпохи Ельцина навсегда врезалась в память), бабы рожали и т.д. по списку. Мы - дети – цветы жизни, единственный господствующий класс в СССР (ставший им после того, как советская власть не смогла обеспечить приличный уровень жизни бывшим гегемонам – рабочему классу и колхозному крестьянству) испытывали дичайший дефицит жевательной резинки. Что нас тянуло к ней, мы не знали. Старшее поколение просто недоумевало. Наконец, с 1976 года в СССР запустили массовое производство свей жевательной резинки. Но что это был за продукт. Например, от знаменитого бакинского «Саггыза» великолепно вылетали пломбы на детских зубах на второй, третьей минуте жевания. Несколько лучше по качеству были жвачки московского и ленинградского производства. Самые качественные (вкусные и долгоиграющие) – это импортные образцы. Впрочем, прилавки курских магазинов в первой половине 1980-х не изобиловали жевательной резинкой. Вся эта «буржуазная зараза» привозилась в Курск из Москвы и других крупных городских центров СССР.
Приобщение к «цивилизованному» стилю жизни (элементом которого выступало усиленное движение мандибулами) проходило прямо в стенах школ. Особенно зависимыми от жвачки были девчонки. Часто приходилось наблюдать такие сцены. Счастливая (нет, самая счастливая) школьница Курска открывает жвачку и дает ее понюхать своим подружкам, одноклассницам. Мальчишки к этому таинству почему-то не допускались. Затем она начинала сам процесс жевания. Остальные с восхищением смотрели на нее. Так проходило несколько минут. У отечественного образца очень быстро расходовался освежающий, манящий вкусовой эффект. Тогда самая близкая подруга (только она имела на это право) произносила великую фразу: «Наташ, дай жвачку дожевать». И Наташка, как барыня, извлекала изо рта эту драгоценность и отдавала на съедение (жевание) своей подруге. После к этой девчонке с той же просьбой обращалась ее ближайшая подруга и так далее, пока резинка не превращалась совсем в некондиционную субстанцию.