Эта история произошла в конце 1970-х годов. Мне только что исполнилось 8 лет, я чувствовала себя необычайно взрослой и умной. По обыкновению меня с двоюродным братом Алексеем под надзором бабушки Ани отправили на лето на Волгу. По тогдашним понятиям — в глухомань: от Москвы 300 километров, от Волги — 40. Жили мы в доме у старшей сестры нашей бабушки. Баба Поля вековала одна: замуж ее никто не взял. Она помнила еще дореволюционные времена, о коих и рассказывала интересные истории. Правда, на этот раз по приезде мы с порога услышали о чертях, появившихся в развалинах графской усадьбы: «Нынче летом чегой-то нечисть в логу расшалилась».
Логом назывался длинный овраг в лесу за деревней. По самому его краю проходила тропа, по которой местные жители могли попасть с одного конца деревни на другой. До революции лесок вместе с логом и тропой был владением графа (какого — не помню), а в советские времена этот «дворцово-парковый комплекс» даже взяли под охрану государства, хотя к тому моменту от усадьбы остались лишь развалины особняка.
Вечером к нам на огонек зашел дядя Вася — брат наших бабушек: чайку попить, поговорить. В беседе-то и помянул, что, мол, и правда неладное что-то творится: какой-то его сосед возвращался вечером по
логу и встретил черта! Сначала мужик услышал шорох и, оглянувшись, увидел, как лохматое существо, обхватив руками ноги, кубарем катится в высокой траве. Двигалось оно довольно быстро. Обогнав человека, волосатик с визгом свалился в овраг и куда-то «ушоршал». Сосед толком и
испугаться-то не успел. Страх его уже потом догнал.
«Свят, свят, свят, — перекрестилась баба Поля и проворчала: — Вот вам наказание, атеисты чертовы! Церкви позакрывали, священников расстреляли, некому теперь нечисть вывести».
Наша бабушка Аня, чьи комсомольские годы как раз и ушли на борьбу с «тлетворным влиянием церкви», с ехидцей заметила: мол, если этому соседу налить стакан, то он расскажет, что видел, как бабка Мартьяниха из трубы на метле вылетела (Мартьянихе, к слову сказать, уже 100 лет в обед сравнялось). Но дядя Вася был уверен, что его знакомый на самом деле встретил нечистого.
«Поль, а ты рассказывала, что по весне видела, как черт вылезал из пруда? — спросил он старшую сестру. — Там еще потом две колхозные коровы утонули. А на водопое-то воды по колено. Веттехник никак в толк не мог взять, что произошло: отродясь такого не бывало».
Баба Поля отмахнулась и начала собирать со стола.
Укладываясь спать, я спросила брата, верит ли он в чертей. Конечно, он ответил: «Нет». Я же следующим утром отправилась в экспедицию по деревне. Всех, кого только знала, я расспрашивала о чертях, а потом записывала «показания» в тетрадь. К вечеру «досье» пестрело всевозможными доказательствами того, что в окрестностях деревни обитает нечисть. Были там и блуждающие огоньки в лесу, и парень, круживший в трех соснах три дня. Однако самый веский довод я раздобыла у той же бабы Поли. Она поведала, что однажды черти уже появлялись в деревне, давно, правда, еще до революции. Какая-то женщина пошла в баньку попариться, и черти вениками содрали с нее кожу. Тогда из церкви позвали батюшку, и он изгнал нечистую силу при помощи молитвы и святой воды. Стех пор чертей никто не видел. Вплоть до этого лета.
«Откуда же черти снова взялись?» — недоумевала я. И на этот вопрос у бабы Поли нашелся ответ.
Весной, когда сошел снег, в графском доме какие-то мужики, одетые в черное, что-то копали, а потом загадочно исчезли. Лопаты и рюкзаки остались, а их хозяев и след простыл. Деревенские полагали, что землекопы нашли вход в подземный мир и их забрали бесы. Потом, во время страшного ливня (местные жители такого и не помнили), аккурат в самый центр графской усадьбы ударила молния. Зарево полыхнуло над развалинами особняка, хотя непонятно, что там могло гореть. Местные сходили, проверили — никаких следов пожара!
Деревенская ребятня — мастера заливать — объяснили эту странность: мол, сначала земля разверзлась, адский пламень вырвался наружу, а потом сверзлась обратно.
Надо сказать, что на момент нашего приезда нечистая сила уже сделала свое дело: люди боялись ходить в лесок, как стемнеет — никто в лог ни ногой. Возвращаясь вечерами с посиделок, мы с Лешей смотрели в сторону барских угодий, прислушиваясь к каждому шороху. Пару раз брат предлагал мне отправиться прямо в лес, на блуждающие огоньки посмотреть, но я отказывалась — страшно. Лешке, наверное, тоже было не по себе, но он виду не подавал. Вся его жизнь походила на соревнование с самим собой, все время он пытался что-нибудь себе доказать. Я догадывалась, что Алексей что-то планирует, но что? Откуда мне было знать...
В тот день он был молчалив и задумчив. Когда мы возвращались из клуба, он перепрыгнул через ров у дороги и побежал по проходу между заборами к логу, крикнув мне: «Иди домой!» Какой там «иди», я бегом побежала! Страшно: одна ведь на дороге осталась.
На месте, где тропа выходит из лесу, я оказалась раньше, хотя, по идее, Леша уже должен был быть здесь: напрямки чесанул, к тому же брат — спортсмен, боксом занимается, значит, и выдержки, и выносливости ему не занимать.
Минуты ожидания тянулись бесконечно долго. Наконец среди деревьев появилось светлое пятно Лешиной рубашки. Еще издали он мне заорал не своим голосом: «Видишь?! Ты его видишь?!» Как я ни напрягала зрение, никого, кроме брата, рассмотреть не могла. Леша выбежал из-за деревьев.
Руки он держал перед грудью, словно сжимал лямки невидимого рюкзака. «Видишь?» — снова спросил он, приближаясь ко мне. Я решила, что он сошел с ума. Взгляд его, во всяком случае, казался безумным. Не было у него ничего ни на плечах, ни за плечами!
И тут Лешу крутануло на месте, да с такой силой, что он едва устоял на ногах. Помню, хотела закричать, но онемела от ужаса. Про то, что можно убежать, я и вовсе забыла!
Невидимое нечто упало на землю и, приминая траву, быстро покатилось в сторону леса. Затем, ломая ветки кустов, удалилось в чащу. А Леша сгреб меня в охапку и поволок домой. Я пришла в себя только около колодца во дворе дома. Все еще охваченный эйфорией, брат начал мне рассказывать, что хотел проверить себя на смелость. Он бежал трусцой по лесу. Темнота вокруг, ни одного блуждающего огонька. Тропинка проходила под старым раскидистым дубом. И вот когда Леша под ним пробегал, что-то свалилось ему на плечи. Брат хотел сбросить неведомую ношу, но, сколько ни пытался, не смог. Нечто словно приросло к плечам. «Ну и черт с тобой», — подумал Леша и помчался из лесу... Остальное я видела.
«Сильный был черт. Вырвался, — с досадой сказал Алексей. Потом обнюхал себя и начал смахивать с волос что-то невидимое. — Вот, весь провоНЯл ИМ».
Любопытство пересилило страх, и я обнюхала брата. Если существо, оседлавшее Алексея, было чертом, то пахло оно вовсе не серой. «Нечистый» — пожалуй, самое точное определение того душного, затхлого запаха.
Брат достал воды из колодца, я помогла ему помыться: ведер пять на него вылила. Запах уж больно въедливым оказался.
Наши бабушки о Лешином фортеле так ничего и не узнали: спать они ложились рано, а поднимались с рассветом. Утром они обнаружили следы Лешиного «омовения» и начали нас расспрашивать: что да почему? Но причастность к тайне обязывает к молчанию, вот мы и держали языки за зубами. Да и вообще, встречу с чертом мы с братом и сами-то никогда больше не обсуждали. Вернее, я пыталась у него вызнать подробности, но каждый раз Лешка делал вид, что ничего серьезного тогда не произошло. Не потому, что возгордился или почувствовал себя каким-то исключительным смельчаком, просто такой он человек.
Когда я сообщила ему, что собираюсь написать о событиях почти 40-летней давности, он только пожал плечами и сказал: «Это было давно. Мы детьми были... Напугались... Могло и померещиться». Но я уверена: ничего нам не померещилось...
Понравилось? Не забудьте поставить 👍. Вам не сложно, нам приятно ❤️