Николай уже три года, как работает водителем у фермера. Его жена Галина там же поваром. Казалось со стороны, что они теперь живут душа в душу. Выдастся у него свободная минутка, забегает к жене в столовую. Она после работы ждет его, муж всегда подвозил ее домой.
Сыновья тоже почти взрослые, настоящие помощники отцу и матери. Случается, что задержатся родители на работе, они и с хозяйством управятся, и в доме наведут порядок, даже что-нибудь приготовят на ужин.
Многие восхищаются этой семьей. Только у Николая руки зудят. Никак не может он привыкнуть к оседлой жизни. Часто ночами снится ему фура, необозримые просторы, по которым колесил много годков. Опостыли ему выжженные степи да пыль за кабиной.
- Галя, махну, я, наверное, опять в дальнобойщики. Мальчишки подрастают, старший на будущий год собирается в академию МВД, а у нас за душой ни копейки.
- Ну что с тобой делать. Вижу, что не радует тебя работа у Евгения Борисовича. Каждое утро едешь, как на эшафот.
Телефон Агнесовича Николай сохранил на всякий случай. В этот же день позвонил ему.
-О, Николай, очень рад твоему звонку. На работу хочешь? Через две недели принимай, пригоню новую.
Мужчина воспрял душой. Фермер не хотел отпускать водителя, потому что впереди уборка, а непьющих в деревне днем с огнем не сыщешь. Николай нашел объяснение своему увольнению.
И вот его первый рейс после трех лет отсутствия на дорогах страны. Ехал и здоровался со всеми городами, деревеньками, как со старыми знакомыми. Изменения произошли, особенно в поселках, Те, дома, которые сверкали начищенными стеклами днем и светились желтым огнем вечером, теперь зияли темными дырами.
Подзабыл он свою любимую песню, крутятся в голове только строчки: «А дорога серою лентою вьется…». Надеялся, что радио воскресит в его памяти эту мелодию. Что в душе у него творилось, не передать. Она по-настоящему ликовала. Не выдержал, остановился около трех берез: надо поздороваться. Только они уже не те молодые с гибкими стволиками, а чуть заматеревшие, и крона стала намного пушистее.
И попутчики все вымерли. Одному немного скучновато. Проскочил поворот на Варновки, увидел в боковое зеркало указатель, и в сердце екнуло. Страшно подумать, сколько у него связано с этими местами. Да и навряд ли Анюта там живет. Три года назад муж ее увез в город.
Да и как он может нарушить клятву, данную жене? Галина верит ему, раз отпустила на простор широкий. Он теперь примерный семьянин и не позволит ни одной женщине его соблазнить.
- Опа! - вырвался у Николая радостный крик. Впереди стоял пожилой мужчина и голосовал. Теперь ему не будет скучно. Люди в этом возрасте разговорчивые, немало различных историй за плечами.
Фура съехала на обочину. Прямо перед мужчиной открылась дверь. Николай крикнул, потому что его вопрос может заглушить шум двигателя.
- Куда путь держишь, отец?
Попутчик с трудом, но забрался в кабину.
- Эх, куда делась моя прыть, - начал он сетовать.
- Спрашиваю, куда тебе?
- Да тут по прямой, километров сорок, не больше, или ты куда сворачиваешь?
- Нет, прямо еду.
- Слава богу, а то я уж испугался. Тяжело мне прыгать с машины на машину.
- Что за нужда туда гонит?
- Жинка у меня там в больнице лежит.
- Это плохо. В вашем возрасте надо беречь друг друга.
- Согласен, поздно понял. Обратной дороги нет. Не берег я свою Липу. По молодости ох и отчаянный был.
- Ты что хочешь в двадцать лет сидеть на скамейке и лузгать семечки? Это сейчас кровь уже застоялась, а в том возрасте ни одному мужику покоя не дает.
- Я смотрю, молодость-то у тебя бурная была, раз хорошо так говоришь, - вроде как замечание сделал попутчик.
- Отец, давай знакомиться, вдруг еще раз придется встретиться. Я Николай.
- А я Петр.
- Так почему ты считал себя отчаянным?
- Ни одной юбки не пропускал, даже когда женился на своей Олимпиаде. Она раза два от меня уходила. Как сейчас помню, теща застукала меня с очередной бабой у огородов. Ох, и шума было, не передать. Я ж тогда у Липы в ногах валялся, просил прощение. Но она у меня быстро отходчивая. На третий день уже стала разговаривать.
- А ты чего ж гулял, не любил жену?
- Что ты, Коля, очень любил. Но мужская сила оказалась сильней, чем любовь к жене.
- Что ж так до старости и колобродил?
- Нет, конечно, после каждого скандала около месяца замаливал свои грехи. Когда первенец родился, целый год был верен Липе. И дочка родилась, тоже на время приостановил свои похождения.
- Дядя Петя, можно так буду называть? – попутчик кивнул головой. – Интересно, есть мужики, которые с первого дня до последнего знали только одну женщину?
- Не сомневайся, есть, думаю большинство. Вот сосед у меня. Он клянется, что никогда не изменял жене. Да по нему и видно, какой-то он медлительный, равнодушный ко всему. А, вот еще наш бывший председатель, тоже ни в чем не был замечен.
- Так, может, мужик все делал так, что комар носа не подточит.
- Кто его знает. Он же постоянно крутил свою баранку, может, в поле с какой и встречался, но точно не из нашего поселка, а то бы сразу стало известно всем.
- Молодец, интересную жизнь прожил, - сделал вывод Николай.
- Да особо гордиться-то мне нечем. Если бы не мои похождения, жена, может, до сих пор здоровая была. А то я – одно, а там еще теща постоянно капала ей на нервы. Липа где бы узнала, а где нет. Так мать у нее проныра была. Мимо нее ни один слух не проскочит. Уж если на язык ей попадется, совсем беда.
Вот так за разговорами и приехали.
- Вон там, на перекрестке мне, Николай, останови.
- В этом поселке есть больница?
- Да, участковая, сначала хотели закрыть, но жители отстояли, до района далеко, а деревень в округе, что грибов.
- Пусть жена быстрей выздоравливает, - сказал водитель спускавшемуся с подножек попутчику. Тот помахал ему рукой. Николай уже тронулся с места, как в боковое окно увидел, что мужчина бежит следом за машиной.
- В окно крикнул:
- Забыл что ли чего?
- Забыл, Коля, точно забыл, за дорогу-то надо рассчитаться.
- Дядя Петя, ты уже расплатился своим рассказом, а деньги потрать на гостинцы жене. – Николай не услышал последние слова своего попутчика, потому что работа мотора заглушала все звуки.
Вот его родная стихия, в которую он окунулся заново.