Иногда мне в голову приходит мысль, которую я бы описала прилагательным «неуютная». Или, может быть, «тревожная»? А если бы мой сводный брат был некрасивым, обратила бы я на него своё внимание? Вспоминая нашу с ним первую встречу, я понимаю, что он зацепил меня своей внешностью. Девочки любят красивых мальчиков, а мне было только четырнадцать. К тому же Денис был не только красивым, но и взрослым — на целых четыре года старше.
Или дело все-таки не во внешности? Просто Денис был именно тем, кто мне был отчаянно нужен на тот момент? Человек, которому не плевать. Который заботился обо мне. Переживал.
Мне бы очень хотелось быть для него тем, кем он стал для меня. надеюсь, что это так.
1
В начале ноября началась эпидемия гриппа, и университет закрыли на карантин. Если бы это случилось сейчас, нас бы отправили на дистанционку, но до этого момента оставалось ещё несколько лет. Нам повезло.
Преподаватели задали гору домашнего задания, прекрасно понимая, что выполнят его единицы. Лично я не понимала, как можно самостоятельно изучать немецкий с нуля. С английским было проще, остальные дисциплины меня не особо волновали. Конечно, нас пугали очень серьёзными опросами по темам и недопуском к зачётной неделе, если окажется, что мы ничего не сделали, но кого это волновало, когда впереди были целых две недели свободы.
Денис свалился с высокой температурой. Первые несколько дней он ещё пытался ездить на работу, потом сдался.
Из городской квартиры он переехал в загородный коттедж родителей. Моя комната была через стенку с его.
Я попросила Дениса не говорить родителям пока о наших отношениях, и он с неохотой согласился, добавив, что не видит в этом смысла. Я же думала по-другому. Моим главным аргументом было: папа будет против.
— И что? — шепотом спросил у меня Денис, — будет против, и что?
Мы разговаривали на первом этаже коттедже. Шёл дождь, и его звук напоминал мне о том, что всё рано или поздно заканчивается. Всё: и хорошее, и плохое. Лето закончилось, и осенние дожди были холодными и жутко недружелюбными. Возможно, этот дождь был последним в году. Синоптики обещали резкое похолодание и снег.
Был двенадцатый час ночи. Денис уже подхватил вирус, но не особо переживал по этому поводу. Он пил аспирин и продолжал ездить на работу, ходить в бассейн и в спортзал три раза в неделю, чтобы поиграть с друзьями в волейбол. Мне же его простуженный голос совсем не нравился.
До карантина оставалось три дня. Я очень хотела спать, но нужно было закончить домашнее задание по английской грамматике. Разговор с Денисом в мои планы не входил, но он настаивал.
— Я не хочу проблем, — сказала я, — и, кстати, не мешало бы тебе померить температуру.
— Их не будет. Я тоже был против их отношений. Ничего же. И вообще, почему ты думаешь, что он будет против?
— Есть такое чувство, — ответила я, —температуру будем мерить?
Он послушно взял градусник.
Мы помолчали.
— Дина, я хочу нормальных отношений, — негромко сказал Денис, — мне надоело бегать к тебе в комнату, когда родители уснут. Или когда мы думаем, что они спят.
— Давай я буду к тебе…
— Я же не об этом. Мы оба совершеннолетние.
Я понимала, что он не об этом. Мне такое положение дел тоже не нравилось. Но я боялась, что папа запретит общаться с Денисом, а Вика его поддержит. Понятное дело, мы бы их не послушали, но они были нашими родителями, и с их мнением нужно было считаться. Хочешь-не хочешь, а надо. К тому же Вика была беременна, и её нельзя было расстраивать.
— Ты думаешь, он не догадывается? — спросил меня Денис и закашлял, — чёрт… горло болит. Давай я поговорю с Владом. К тому же у них скоро будет ребенок, им будет не до нас. Им уже не до нас. И вообще, хочу уехать отсюда.
— Хорошо, — ответила я, — поговори с ним. Градусник.
Денис передал мне градусник. Тридцать восемь и шесть. Он беспомощно посмотрел на меня. Как и большинство мужчин Денис не умел болеть. Его взгляд говорил: я умираю?
— Ложись, — я поцеловала его в щеку, — я принесу лекарство и чай с малиновым вареньем. Будем лечиться.
2
Примерно за месяц до этого разговора мне начала звонить его бывшая. Она не знала про Аню и думала, что это я звонила Денису по ночам, когда они ещё были вместе. Видимо, теперь Лена решила отомстить мне.
— Думаешь, ты особенная? — говорила она, — меня бросил, а отношениями с тобой будет дорожить? Не смеши меня. Ты всего лишь очередная. Ему станет скучно, и он вернётся ко мне.
Кем была Лена? Очередной Аней? Мне казалось, что и тут не обошлось без Олега Сергеевича, но ведь я могла и ошибаться. В этом семестре он ничего не вёл у меня, но мы периодически встречались в коридорах университета.
Я понимала, что Денис имеет право знать о звонках Лены, но постоянно откладывала разговор на эту тему. Завтра, думала я, расскажу ему обо всем завтра. Но наступало завтра, потом послезавтра…
Имела ли я право сказать Лене, что Денису звонила не я? Имела ли я право рассказать ей об Ане? Думаю, нет, потому что это касалось Дениса. Вряд ли бы он захотел, чтобы кто-то ещё знал об Ане.
К тому же, Лена бы мне все равно не поверила.
3
Денис переболел сравнительно легко. Три дня он промучился с высокой температурой, на четвертый день ему стало лучше.
Нас посадили на карантин, предварительно на две недели, и Денис предложил мне съездить в деревню к Марку и Карине.
— Конечно, конечно, конечно, — воскликнула я. На этот раз папа не был против. Я взяла с собой учебники и тетради, но, думаю, мы оба понимали, что заниматься я не буду.
Мы выехали засветло, рассчитывая приехать часам к десяти, но попали в снегопад, отстояв предварительно в пробке перед выездом из города. На мосту, где было всего две полосы, случилась авария, так что движение было, мягко говоря, затруднено. По факту же, мы вообще практически не двигались.
— Закон подлости, знаешь ли, — сказал Денис и закашлялся. Он ещё не совсем выздоровел, но чувствовал себя уже гораздо лучше. Выглядел тоже, хотя под глазами ещё осталась легкая синева.
Когда мы наконец-то проехали мост, пошёл снег. Крупные хлопья очень быстро сменились мелкой крупой, которая затрудняла обзор. Пришлось включить «дворники». Дорогу замело буквально за полчаса, и пока мы не свернули с основной трассы, ехать было очень тяжело.
Потом к снегопаду добавился ещё и ветер. Дорогу перемело.
— Интересно, я сейчас по своей полосе еду или по встречной, — сказал Денис, — или вообще по обочине… хорошо, машин нет.
Машины встречались, но редко. И ехали они так же медленно, как мы.
Когда показались огни города, я готова была плакать от счастья, но моя радость длилась недолго.
— Будем надеяться, что дорогу в деревню не перемело, — сказал Денис и устало потер глаза, — до поворота мы доедем, но потом…
— Придется остановиться в гостинице, — расстроено ответила я, — ты вымотан. Какие могут быть поездки. Тебе бы поспать.
— Я в норме, — ответил Денис, и я подумала: ага, ты всегда в норме. Быть не в норме — это же стыдно.
Денис припарковался у гостиницы, в которой мы останавливались летом, взял телефон и набрал Марка.
— Расстроилась? — спросил он меня.
— Нет. Правда, нет.
— Позвони маме, она, наверное… Марк, привет.
Я полезла в карман куртки за своим телефоном.
— Мы в городе, но до вас сегодня добраться вряд ли получится. Дорогу, наверное… — он замолчал и улыбнулся. Измученный. Бледный. Осунувшийся. Но счастливый.
— Я понял, — сказал Денис, — давай. До связи.
Он сунул телефон в карман и повернулся ко мне.
— Он уже выехал, сказал минут через пятнадцать будет на месте. На внедорожнике. Как же я сразу не подумал. Заедем в аптеку, купим аспирина…
4
Часа через четыре я лежала под теплым одеялом и засыпала под завывание ноябрьского ветра.
— Как же хорошо, — сонно пробормотал Денис, — я так… устал.
— Угу…
— Завтра надо будет…
— Спи.
— Угу…
(продолжение 👇)
_______________________________________