Лиза издалека заметила около подъезда на скамейке одинокую фигуру. Она прекрасно знала, кто это. Баба Оля поселилась в их доме три года назад. Сначала старушка ни с кем не общалась. Вела затворнический образ жизни.
Потом, видать, соседи по коммуналке ее достали, и она стала целыми днями сидеть у подъезда. Соседи бабы Оли вели асоциальный образ жизни. Постоянные гульбища, крики доносились из их комнаты. Жильцы дома не раз жаловались в полицию на их поведение. Сотрудники органов приедут, предупредят, на какое-то время они становятся тише, а потом все начинается сначала.
Старушка и еду себе готовит, когда они утихомирятся или уйдут за очередной дозой.
Постепенно перезнакомилась со всеми жильцами не только своего подъезда, но и всего дома. Вот тут-то все узнали ее историю.
Ее дочка вернулась после неудачного замужества домой с тремя детьми. Мать была рада, на первых порах ей во всем помогала. Даже отдавала половину пенсии, чтобы одеть и накормить ребятишек. Анна устроилась на работу, а деньги с матери продолжала тянуть.
Однажды баба Оля не выдержала:
- Аня, до каких пор это будет продолжаться? Мне же лекарства даже не на что купить. И сапоги зимние совсем износились.
- Зачем тебе сапоги, сиди дома, в магазин сама буду ходить, и Арсений уже большой, его можем посылать в аптеку.
- А в больницу кто на прием будет ходить вместо меня?
Это была небольшая ссора, но баба Оля затаила обиду на свою дочь. А та без зазрения совести продолжала обирать мать. Вот она и не выдержала, ушла к подруге. Но долго с ней не прожила, внучка приехала поступать в университет, в однокомнатной втроем им стало тесно.
Вернулась баба Оля восвояси. Обстановка накалилась еще больше. Теперь посыпались упреки со стороны дочери, что мать ее позорит.
Очередной конфликт разгорелся, когда Анна привела в дом мужчину и сообщила, что он будет жить с ней.
- Дочь, квартира-то не безразмерная. А детей своих ты куда денешь, они уже все понимают, взрослеют.
- А ты на что, потеснишься, возьмешь к себе.
- Да куда я здесь втисну две кровати? – и руками показала вокруг.
- Зачем две, одна вполне войдет. Арсений будет спать с Матвеем, а Глафира с тобой.
- Им же уроки надо где-то делать.
- Не заводись, комод вынесешь на свалку, он уже из моды вышел, а тут поместится письменный стол. - Плакала старушка, просила у дочери, чтоб она не оставляла в ее доме мужчину:
- Нужен тебе мужик, встречайся на стороне, зачем сразу в дом тащить?
С тех пор дочь житья не давала - ругалась, оскорбляла, настроила против нее детей. Не жизнь, а каторга. И баба Оля опять ушла. Жила, где придется: в каморке у дворничихи, у знакомых, приглашали переночевать совершенно незнакомые люди…
Тут она познакомилась с волонтером Федором Семеновичем. Он-то и пристыдил ее дочь. Заставил купить бабушке жилье. Не знает она, откуда Анька взяла деньги, но купила ей эту комнату. Видать, по дешевке. Вряд ли кто согласится жить с такими соседями.
И вот после череды скитаний и проживания у незнакомых, но добрых людей, она поселилась здесь. Когда узнали все жители эту историю, стали бабушке помогать, не только утешали, но и приносили продукты, кто-то принес постельное белье…
Лиза поздоровалась с бабой Олей и присела. Увидела на глазах у старушки слезы.
- А чего это наши глаза на мокром месте? Опять соседи обижают?
- Лизонька, к ним я уже привыкла. Дочка приходила, выгребла все до копейки: ей детей в школу надо собирать. А я чем буду за коммуналку платить? Господи, кого я родила? Это же зверь, а не дочь.
- Какой ужас! Какой кошмар! А она не боится, что в старости ее может ожидать то же самое. Бедная вы женщина, - и обняла руками бабу Олю за плечи.
-Баба Оля, а это что за ссадина у тебя на шее?
- Так, чуть ударилась о косяк, - хотела отмахнуться старушка.
- Нет, тут совсем другое, как будто кто-то пытался тебя душить. – И старушка залилась горькими слезами.
- Дочка родная пыталась меня удавить, потому что я не отдавала ей пенсию.
- Вы меня простите, но этого я так не оставлю, это же покушение на жизнь, - Лиза работала секретарем в суде. От своего имени написала заявление. Осталось совсем чуть-чуть до рассмотрения дела, и баба Оля стала упрашивать соседку, чтоб прекратили дело.
- Лизонька, это же я виновата, что Анька выросла такой, бессердечной. Всю жизнь работала, а она росла с моей матерью. Видела я дочь только по выходным.
- Ну и что? Это дает ей право над вами издеваться? Вот получит наказание, тогда подумает над своим поведением.
- А дети ее с кем останутся? Они же меня не любят, дочка их настропалила против меня.
- Ее не посадят, а вот вам все деньги, что вы тратили на нее, на ее детей, заставят вернуть. Найдутся рычаги, чтоб она оставила вас в покое.
Бабе Оле вроде радоваться надо, что ее дочь накажут, а слезы полились уже рекой. Лиза не успевала их вытирать, бумажные салфетки мокли моментально.
- Пойдемте ко мне. За чаем поговорим. Телевизор посмотрите, пока мой муж на работе. У вас-то есть телевизор?
- Не на что, Лизонька, мне его купить, свой-то у дочери остался.
Допоздна старушка просидела у Лизы. Пришел ее муж, вместе поужинали.
- Леш, а нет ли у кого из твоих знакомых старенького телевизора?
- Тебе-то он зачем? А, все понял. Баба Оля будет у тебя на этой неделе телевизор.
Мир не без добрых людей, вот так старушка приобрела названую дочь. Алексей с Елизаветой стали настоящими опекунами бабы Оли. Ей уже и умирать не хотелось.