Они мчались, рассекая тьму, в которой не виделось просвета. Лариске мерещился топот множества копыт, душераздирающие крики и вопли. Виделись уродливые рогатые морды, что возникали из ниоткуда и вновь исчезали. Мохнатые рыла хрюкали и визжали, наводя ужас. Переливающиеся изумрудным оттенком глаза жадно вглядывались в самую душу. Словно выискивали грехи в надежде сожрать и насытиться ими сполна. А таковых у Лариски было предостаточно.
Внезапно телега остановилась. Девушка оцепенела. В рассеивающейся мгле и клубнях пыли показались кресты. Они приехали к сельскому кладбищу.
— Отныне мой дом - твой дом! —леденящим голосом произнес Владимир и, поднявшись, выбрался из телеги. Открыв калитку и скрипя костями, он двинулся между могил.
Девушка попятилась назад и хотела броситься прочь, но наткнулась на кромешную тьму, что окружала её. В ней таились те, кто преследовал их в пути. Из мрака доносилась возня и повизгивания.
«Нечистая сила! Уж они то своего не упустят и разорвут меня грешную в клочья!» — подумалось Лариске. Ничего другого не оставалось, как последовать за Владимиром.
Вскоре он застыл у одной из могил. Лариска, переминаясь с ноги ногу, взглянула через его плечо и обомлела. В свете вышедшей из-за туч луны она разглядела свежую могилу и новенький деревянный крест. Надпись на табличке гласила: «Васько Владимир Николаевич». Лариска шарахнулась назад, не сводя взгляда со спины парня. Могила принадлежала самому Владимиру. Девушка не верила своим глазам, ведь он стоял перед ней. Такое и в страшном сне не привидится.
— Нет! Нет! Нет! — прошептала она. — Быть такого не может!
Послышался хруст шеи. Отдельно от тела голова Владимира повернулась, и мутные белесые глаза уставились на Лариску. Лицо, словно вылепленное из воска, рассекал глубокий порез, края которого расходились в разные стороны. Рот перекосила неживая улыбка. Все его движения выглядели нелепо, точно им управлял кукловод.
— Наш дом. Полезай! —указывая рукой на могилу, приказал Владимир.
Кладбищенскую тишину разбил вопль Лариски. Обезумевшая от ужаса, подгоняемая желанием жить, девушка стремглав бросилась к выходу из кладбища. И сколько бы она не бежала, калитка продолжала стоять точно напротив, всего в десятке метров, но казалась недостижимой целью. Позади раздался зловещий смех. Обернувшись, она ожидала увидеть Владимира, но вместо него предстал сам Чёрт. Лохматый, с рогами и козлиной мордой. Он сидел на могиле Владимира и заходился хохотом. Задорно бил копытами, брызжа слюной. Всё происходящее несказанно веселило Чёрта. Наполненные демоническим огнем глаза сияли в ночи и испепеляюще смотрели на девушку.
Время остановилось. Мгла вокруг сгущалась. Бесы окружали, возвышаясь над ней. Их звериные вопли сводили с ума. Прикрыв ладонями уши, Лариска упала на колени:
— Господи, помоги! — наконец, вспомнив о Всевышнем, взмолилась она.
В последние годы, погрязнув во грехах, Лариска и не думала о Боге, утратила веру, забыла молитвы, коим учила бабушка. Сейчас, находясь в опале нечистой силы, душа её встрепенулась перед злом, что тянуло к ней костлявые цепкие лапы.
И стоило ей попросить ЕГО о помощи, как нечисть вокруг завертелась, словно подгоняемая невидимой плетью. И впереди, в лучах пробивающегося света показалась бегущая навстречу старая Нюрка. Стянув с головы цветастый платок, махала им внучке.
— Ба! — не своим голосом закричала Лариска. И то поднимаясь, то падая и разбивая колени, бросилась к ней.
Кладбище осталось позади. Сумрак растворился в лучах рассвета. Лариска упала перед Нюркой на колени и истошно завопила. Чуть успокоившись, принялась рассказывать о том, что с ней приключилось.
Бабушка опустилась на землю, гладя её волосы и целуя щеки, успокаивала внучку:
— Всё закончилось, девочка. Утри слёзы, моя хорошая. Я здесь с тобой, родненькая!
— Бабушка! Я Вовку видела и могилу его! Не привиделось же мне? — не в силах унять дрожь, спрашивала Лариска.
— Не Вовка то был, а сам Чёрт в его обличии! Сама же поди позвала? Чертыхалась опять, дурная твоя голова?! Сколько раз предупреждала: нельзя Чёрта упоминать. Сама беду накликала! А парня жалко. И впрямь погиб. Все тебя, непутёвую ждал. Крепко знать любил. Вот дьявольское отродье и воспользовалось этим. Заманили тебя, грешную!
В словах Нюры звучала истинная правда. Не смог Владимир забыть любимую. Изо дня в день тосковал и продолжал ждать её возвращения. Девки за ним табуном бегали, а он всё только о Лариске и думал. Избу построил, говоря: «Вернётся Лариска, заживем в новом доме вдвоем!» Знать - не судьба. Месяц назад беда случилась: насмерть придавило Владимира комбайном. Похоронили несчастного на местном кладбище.
Узнав об этом, девушка зарыдала пуще прежнего:
— Тошно, бабушка! Стыдно! Виновата я!
— Стыдно - это хорошо. Значит, сердце твоё не окаменело и душа не потерялась в дьявольской тьме. Стыдись, дочка, стыдись! — тяжело вздыхая, отвечала старушка.
— Ба, ты тоже их видела? — говоря о чёрте и прочей нежити, сквозь слёзы спросила Лариска.
— Что ты, милая! Бог уберег! - покачала головой Нюрка и перекрестилась.
— А как же ты нашла меня?
— Ты когда позвонила и встретить попросила, так я сразу к Павлу Степановичу обратилась. Обещал съездить, а вчерась кляча его старая померла. Так он и запил с горя! Что делать? Попросила Ваньку, ну, ты знаешь его сын Таи. Да машина его не завелась. Теперь то знаю, сам Чёрт вмешался и козни строил! И побрела я пешком тебя встречать. Ночь - глаза выколешь, и с моими больными ногами далеко не уйдешь. Так и стояла поодаль деревни, тебя высматривала. Тут уж рассвет настал, а на сердце неспокойно. Нутром почуяла: беда с тобой случилась. Глядь на кладбище, а над ним чёрные тучи мглой непроглядной нависли, и не видать сквозь них ни могил, ни крестов. А вокруг небо чистое, светлое. И вдруг крик твой раздался такой, что душа в пятки ушла. Ну, я просекла, что нечистая сила тебя в оборот взяла и бросилась к погосту. Бежала и молилась, чтобы Господь вразумил тебя и пощадил, — рассказывала Нюра. И, заметив вихри столбов пыли, что поднялись десятками неподалеку, разлетаясь со стороны кладбища в разные стороны, сердито добавила: — Гляди, разбегаются! Нечисть проклятая! Прочь! Прочь!
Две женщины в лучах рассвета приближались к деревне. Молодая и старая. Обе они несли за спинами свои грехи. И только ещё нерожденный ребенок был светел и чист. Вскоре он появится на свет, станет для них опорой, а назовут его Владимир. Лариска останется в деревне и будет растить сына, в чём ей поможет бабушка Нюра. Она не выйдет замуж, говоря, что никто и никогда не полюбит её, как любил когда-то простой сельский паренек Вовка. Придет время, Нюры не станет. Сын вырастет и уедет в город, где обзаведется своей семьей. Спустя много лет внуки будут навещать уже старую Лариску, одиноко живую в той же деревне, в сером домике, доставшимся от доброй, мудрой бабушки Нюры.
