БОЛЬ НА КИПРЕ ЗА РОССИЮ
Любой паблик, даже развенчивающий очередного иноагента-врага России, вредителя-пустозвона, сопровождается в ленте комментариями: «Зачем вы про имярек пишете? Зачем прибавляете славы, пускай и дурной?». На это можно ответить одной короткой фразой, которую приписывают товарищу Сталину: «Врага надо знать в лицо», хотя впервые написал её в трактате «Искусство войны» Сунь Цзы (VI—V века до н. э.).
Но я скажу чуть подробнее и без обличительного пафоса. Дело в том, что я пишу пособие по военной журналистике, которое назову «Штык, перо и объектив», в котором буду говорить не только (и не столько) о работе военкора или литератора на передовой, сколько о пахоте на необозримом поле информационной и когнитивной войны. И собираюсь в нём представить целую галерею журналистов, писателей, артистов, которые особенно активизировались после объявления СВО, сбежали, заняли откровенно антироссийскую позицию или ведут подрывную русофобскую деятельность не только из-за кордона, но и внутри страны. Тут есть и откровенно омерзительные фигуры предателей-злопыхателей с украинских телеканалов, и более утончённые персоны, которые всё равно надо знать в лицо, потому что они внедрены в информационное поле, в новые медиа, популярные и среди моих студентов. Вот потому и создаю такую главу-галерею. В ней должна быть и критикесса Галина Юзефович из «Медузы Горгоны», жалкого подобия античной..
Галина Леонидовна – дочка писателя Юзефовича, награждаемого самыми престижными премиями, преподаватель Высшей школы экономики (это – обязательно!), обозреватель иноагента «Медузы». Она улетела из России после объявления мобилизации с мужем и сыновьями. У нее «очень болела Украина....потом, сквозь боль за Украину начала проступать боль за Россию. Я не перестала сопереживать людям, которые остаются под бомбами, но гораздо острее, персональнее переживаю то, что происходит с Россией».
На Кипре у Галины Юзефович случилась боль за "огромный рынок литературы", который она и обозревать сперва не хотела. Но надо…
В ленте «Абзац» автор с топорной иронией пишет: «Поводов у госпожи Юзефович для печали с февраля прошлого года хоть отбавляй: то пропаганду мужеложества в книгах запретят, то армию очернять не разрешат, то иноагентское издание, её кормильца, Роскомнадзор заблокирует. От этого у мадам голова идёт кругом, и она выдаёт на-гора ахинею в усиленном режиме».
Никакой особой печали у Юзефович нет, да, она ведёт подкасты на якобы заблокированном иноагентском сайте «Медуза», но прекрасно себя чувствует морально и материально без всякого головокружения. Оказывается, она просто звезда Сбербанка господина Грефа. Вот признаётся в интервью, отвечая на прямой вопрос:
- Сколько вам платят за один выпуск?
= Нам платят мало, за один подкаст выходит, кажется, 10 тысяч рублей на двоих. Мы могли бы настоять и на большей сумме, но этот проект нужен нам не как способ заработать, а, скорее, как путь к известности и влиянию. Например, ко мне приходит корпоративный университет «Сбербанка» и говорит: «Мы такие фанаты ваших подкастов. Не хотите ли вы прочитать часовую лекцию у нас?» И я могу назвать любую сумму, а они ее заплатят. То есть подкаст — это, во-первых, удовольствие для нас же, а во-вторых — способ продвижения. Мои рецензии на «Медузе» (издание признано иноагентом на территории РФ. — Прим. SRSLY)тоже мало оплачиваются, но зато дают мне трибуну такого размера и масштаба, что после этого «Сколково» берет меня на профессорскую позицию.
Понимаете: главный банк страны, который лезет зачем-то во всё, особенно в образование будущего, несмотря на финансовые скандалы и даже арест заместительницы главы – готов заплатить любую сумму Юзефович за часовую лекцию. Или пресловутое «Сколково», которое тоже замахивается на гуманитарные проекты, хотя никакими научными прорывами не прославилось, берёт её на «профессорскую позицию». И кругом – Юзефович желанный гость, проводник идей, наставница молодых реформаторов.
Уму непостижимо - в стране, ведущей СВО и яростную информационную войну. Она что, новоявленный Белинский, обладает какими-то уникальными знаниями, великим критическим предвидением, непередаваемым литературным слогом. Да нет, просто изворотливым умом, чутьём на коньюктуру и наглостью судить о чём угодно без зазрения совести.
Например, недавно заявила, что романы Стейнбека и детективы Кристи стали доступны советским читателям лишь при Горбачёве, в «эпоху гласности». Хотя мы с другом читали Стейнбека ещё в армии – про его путешествие с Чарли через всю Америку, а вообще-то советский редактор Рокотов переписывался с американским классиком аж в 1940 году и сообщал ему: «Весь Советский Союз знает теперь имя передового писателя США». Ну, а первые романы на русском Агаты Кристи выходили ещё в середине 60-х. когда Горбачёв в комсомоле разминался.
Её способности нести что угодно, привирать и выдумывать на ходу подивился даже корреспондент еврейского сайта «Цимес», которому она призналась: «Я еврейка наполовину: у меня папа еврей, а мама вообще нет». И понесла дальше: «Первым настоящим евреем в семье на некоторое время стал наш младший сын. Еврейские традиции ворвались в нашу семью, когда Тимофей пошёл в детский сад. Мы выбрали еврейский садик, просто потому что он был очень хорошим. Не то чтобы я специально мечтала отдать ребёнка поближе к еврейским традициям, мне просто хотелось, чтобы сын попал в такое место, где его станут любить и не будут обижать, а вокруг будут симпатичные нормальные и любимые дети. Поскольку садик был организован таким способом, что там отмечали абсолютно все праздники — они никогда, упаси господи, не работали 23 Февраля, или 8 Марта, или на Шавуот, — Тимофей часто сидел дома с няней. И вот в какой-то очередной великий еврейский праздник, допустим, Ту би-Шват, когда детский сад не работает, потому что никоим образом же нельзя работать детскому саду в Ту би-Шват, — няня подступила к Тимофею с нотами. «Вот, отлично, — сказала она, — ты сегодня дома, и мы подольше поиграем на фортепиано». На что Тимофей возразил, что это совершенно исключено, ведь сегодня великий еврейский праздник. И поскольку я еврей, сказал Тимофей, мне совершенно никак нельзя работать в Ту би-Шват. На что наша няня несколько озадаченно всплеснула руками и сказала: «Что ж ты за еврей-то у нас такой вдруг образовался?!» А Тимофей с достоинством ответил: «Я еврей садовый». Так нам удалось вывести редчайший вид садово-огородного еврея».
(На самом деле работать в Ту би-Шват, конечно, можно, это малый праздник, и детские сады обычно тоже открыты. — Прим. «Цимеса»)
Характерный эпизод, согласитесь.
А ведь доходило до того, что рядом с кафе на Никитском бульваре стоял стенд: «Здесь можно почитать книги, которые рекомендует Галина Юзефович». Я не удивлюсь, если он до сих пор стоит в нынешней Москве.