Повезло Полинке, у нее целых 2 мамы! Юля, родная, тихая, какая-то заторможенная и Марта, крестная, очень деятельная, шустрая, с кучей идей в голове. Они обе внешне совершенно одинаковые, потому, что близнецы. Поехали сестры 6 лет назад покорять заграницу. Думали там хорошо устроиться, выйти замуж, получить гражданство. Вот только не все так радужно там, где нас нет. Как Марта всем объясняла:
— “Жених” только услышал о беременности, мгновенно вспомнил, что он глубоко женат и имеет троих детей. Поэтому брать на себя ответственность за ребенка категорически отказался, исчезнув в тумане навсегда.
После родов Юля вернулась домой и жила с Полиной в старой квартире, оставшейся от родителей. Им еще повезло, хватило ума не продать жилье и не тащить деньги в другую страну в виде стартового капитала. Марта осталась за бугром, вела непонятный образ жизни, нигде не работала, но жила не бедно, постоянно присылала деньги сестре и устраивала раз в год “взрыв на макаронной фабрике”. Так она называла проверку шифоньера и обувного шкафа. Летели в мусорку не модные простые вещицы, а взамен на вешалки вешались брендовые платья и комплекты. Полинке так нравились эти нашествия тети! Ведь после ее приезда становилась самой красиво одетой девочкой в детском саду, да и во всем квартале. В последнее время даже научилась хитрить, только услышит, что приезжает крестная, прячет любимые вещи, а те, что не нравились, клала на видное место.
Соседка Валя охала:
— Ты зачем хорошие вещи выкидываешь? Посмотри, они же совсем новые!
— Пока я живу, Юля с Полинкой в колхозной одежде ходить не будут и кушать абы что, тоже.
Забирала Валентина пакеты и уносила в соседний дом, там жила мамочка с тремя дочками мал мала меньше. Они так радовались такой гуманитарной помощи. Два месяца назад заболела Юля. Пролежала в больнице почти месяц, ее выписали, но похоже, зря. Стала вести себя странно, забывает все, не всегда понимает, что ей говорят. Соседка первое время помогала каждый день с Полинкой. Потом поняла, самой ей не справиться, позвонила Марте:
—Приезжай! Не понимаю, что происходит, Юля совсем с головой не дружит. В доме не убирает, еду не готовит, Полинку не кормит и сама не ест. Будто забыла о том, как и что надо делать. Лишь изредка прояснения бывают, хватается за все, дочку обнимает, но такие моменты все реже и реже. Я сама с ними тут не справляюсь.
Марта прилетела через день. Юля смотрела на сестру без эмоций, то ли узнала, то ли нет, непонятно. На вопросы отвечала невпопад. Полинка нечаянно стукнулась об угол стола, заплакала. Мать даже голову не повернула в сторону дочки. Испугалась Марта за сестру, положила ее в больницу на обследование. Первая болезнь спровоцирована была опухолью в голове, недоглядели. Подлечили и домой отпустили. Но опухоль продолжала расти. Затрагивая все больше участков мозга. Странно то, что на голову Юля не жаловалась, боли не чувствовала. Анализы показали, что опухоль доброкачественная, но очень большая. Ее удаление может ухудшить состояние. Затронутся разные отделы мозга. Что будет потом, неизвестно. Даже будет ли ходить и себя обслуживать, никто гарантий не давал. Выбора не было, согласились на операцию.
Опухоль удалили удачно, двигательная система не пострадала, а вот ментальная… Превратилась Юля в ребенка. С заторможенной ответной реакцией.
— Юлечка, пить хочешь? Возьми бутылочку, давай, я тебе ее открою. Не хочешь? Хорошо, тогда пошли на улицу, неси курточку.
Полинка не могла понять, почему мама смотрит так внимательно и долго на Валентину, потом встает и подает ей бутылку с водой. Сама девочка за это время и попила и куртку на прогулку надела. Марта все больше злилась. Она уже и так долго задержалась здесь, надо ехать назад. Но проблемы не исчезли. Что делать с сестрой, инвалидом первой группы? Ей нужен опекун и Полинке тоже. Соседка сказала, что за Юлей она согласна присматривать, но с Полинкой все по другому:
— Ей скоро идти в школу, надо водить туда и обратно, плюс кружки разные, домашние задания. Нет, нет, увольте. Двоих я не потяну.
Марта совсем изменилась. Из доброй щедрой крестной вдруг превратилась в дерганую, кричащую, раздраженную женщину. Полина боялась даже попадать ей на глаза. Никто больше не обнимал, не целовал, не баловал игрушками и красивыми нарядами. У мамы пустые глаза, у соседки уставшие, а у крестной злые, будто Полина в чем-то виновата. Приходили чужие тетки, говорили о приюте при живой родне. От их поучительных речей Марта еще больше злилась. Долго так продолжаться не могло. Однажды крестная позвонила заграницу:
— Vieni qui tua figlia! O la lascio al rifugio. Non ho bisogno di bambini. Julia è malata e non può più prendersi cura di nostra figlia.(Приезжай, здесь твоя дочь! Или я оставлю ее в приюте. Мне дети не нужны. Юля больна и не может больше присматривать за нашей дочкой.)
Валентина стояла, как вкопанная, она была в полном шоке. Не признавалась соседкам, что очень им завидовали. Попробовали устроить жизнь в другой стране. И пусть у Юли не очень-то и получилось, но ведь Марта в шоколаде. Живет припеваючи, сестре с племянницей помогает. И стала Валентина учить итальянский язык. Услышанное просто ошарашило. Оказывается, Полинкина мама не Юля, а Марта? По документам сестры родила и спихнула дочь на сестру? А неизвестный папа все это время платил деньги на содержание дочери и матери, как и положено у итальянцев? Видно неплохо помогал, раз позволял Марте не работать, и Юле с Полиной кое-что перепадало. Теперь вот вывезут ребенка неизвестно, куда. Почему-то встал внутри яростный протест:
— Не получите вы Полинку, она наша, русская, Юлина!
— Знаешь, Марта, ты поезжай, у тебя дома наверное дела? Столько времени здесь торчишь. Я все равно сейчас в отпуске, присмотрю за девчонками. А потом видно будет.
— Правда? Вот спасибо! Я быстренько. Управлюсь и назад приеду. Надо, чтобы отец Полины тоже участие принимал. Хотя бы финансово.
Утром уже такси увозило горе мамашу в аэропорт.
— Юля, прости!
Валентина приняла решение. Оформила с соц работником соседку в интернат, а сама взяла опекунство над Полиной. Спешила, будто от этого решалась не только судьба девочки, но и ее собственная.
— Бежать, надо уезжать подальше, чтобы Марта не нашла и не забрала, такая “мать” ребенка и продать может, кукушка!
Наивные мы все-таки женщины. И далеко бежать собралась? Да, уехала за 2000 км, устроилась хорошо, дом купила и Полинку в школу оформила. Чувствовала себя в безопасности.
— Buongiorno, signora! Non allarmarti, sono Raffaelle, il padre di Pauline. Sono appena venuto a conoscerla. Lo so, non ho diritti su di lei qui. Voglio solo aiutare. (Доброе утро, синьора! Не пугайтесь, я Рафаэль, отец Полины. Просто приехал познакомиться с ней. Я знаю, не имею на нее прав здесь. Просто хочу помогать.)
Худенькая девушка попыталась переводить, но Валентина махнула рукой, останавливая.
— Я понимаю.
Итальянец был удивлен и обрадован одновременно:
— È fantastico! Possiamo comunicare? (Это здорово! Мы можем общаться?)
— Ci penserò solo alle mie condizioni. Offenderai tua figlia, non arriverai in Italia. (Я подумаю, только на моих условиях. Обидишь дочь, до Италии не доедешь.)
Ох, уж эти русские женщины! Неделю мурыжила, к дочке не подпускала, пока не удостоверилась, что нормальный в принципе мужик. Готовила дочку к первой встрече с отцом. Дети у нас тоже странные, встретила чужого, но такого красивого мужчину вполне обыденно:
— Ты мой папа? Где так долго был? Ладно, оставайся, нам красивые самим нужны, правда, мама?
Валентина подхватила Полинку на руки, вот уже третий месяц зовет дочка ее мамой. Это так… невыносимо приятно. Можно так говорить? Короче, душа прямо замирает от слова “мама”
— Ты говоришь непонятно, учи наш язык!
Полинка трогала волнистые волосы отца:
— Красивые! У меня тоже такие.
— Condizione numero uno, impara il russo! (Условие номер один, учи русский язык!)
Валентина развела руками, дочка попросила! Рафаэль уезжал и приезжал несколько раз. Ему все больше нравилась эта страна с ее странными обычаями, после бани чуть не умер, ледяную воду на его нежную итальянскую кожу. Нравилась все больше Валентина, заменившая родную маму дочке. О Марте не вспоминали, а вот к Юле ездили несколько раз. Смотрела улыбаясь, но… не помнила, кто перед ней. Медсестра сказала, что разговаривать бесполезно:
— Она хорошая, не буйная, послушная, как ребенок, всегда с улыбкой. Но Полине лучше ее не видеть. Она не поймет, почему бывшая мама ее не обнимает, не целует, за что она ее разлюбила. Лишние травмы детской душе.
Сегодня у Полины праздник, ей исполняется 10 лет. Как летит время!
— Папа приехал!
Бежит открывать дверь.
— Buon compleanno, tesoro!
— Grazie, papà! А по-русски?
— Поздавляй с днемь рожения!
Полинка хохочет, ей так нравится, как смешно произносит русские слова отец:
— Мама, а мы поедем в Италию? Я уже язык хорошо знаю.
— Зачем, доченька? Папа сюда приезжает.
— Там же бабушка старенькая есть, я ее только по телефону вижу.
Стыдно Валентине признаваться, что все еще боится везти дочку в чужую страну, вдруг заберут?
— Я хотель рука порсить! Выди за менья замужь.
Что тут выделываться? Давно влюбилась в эти оливковые бархатные глаза и белоснежную улыбку.
— Я подумаю!
— Только бог ради не 5 лет, per favore! (пожалуйста!)
— Я еще сын хочу, мальщик…
— Ну тебя! Что такое говоришь перед ребенком!
— Я тоже братика хочу, родите мне fratellino (братика)
Можете называть ее глупой, может и как-то покрепче, но… Не поехала Валентина с дочкой в Италию. Хоть и молчит, не объясняет ничего, но я думаю, боится столкнуться там с Мартой. Не только дочку ее себе навсегда забрала, плюс мужчину увела ненароком. Хорошая получилась пара. Главное, у Полины есть и мама, и папа. А это дорогого стоит.
Другие мои истории: