"Силы есть. Сына нет", - ответила она мне в ответ на пожелание иметь больше сил. Удивительно стойкая женщина. Отец пришёл на прощание в своей воинской форме - он участник первой чеченской войны, боевые награды во всю грудь.
- Не могу осознать. Ещё не понял, что Ростислава не стало, - взгляд боевого офицера, кавалера ордена Мужества, который руководил танковым взводом в 90-х в Чечне, выдаёт растерянность. Он спокоен, держится собранно. А взгляд - растерян. Ростислав у них с матерью был единственным сыном.
Мать первой положила розы на могилу сыну.
- Тридцать четыре, - сказала вслух. - Сын, тебе всегда будет всего тридцать четыре.
Глаза - сухие. Представляете? Я всё время прощания и панихиды смотрела на мать: хочется ведь её как-то поддержать, сделать так, чтобы она поняла - осталась не одна, мы все - с нею, с родителями Ростислава. Осиротевшая Людмила Журавлёва держится крепко. Стойко. Может быть, лучше всего подойдёт слово боец. Понимаете: подбита, глубоко ранена, но не сломлена.
"Погиб мой единственный сын, мне очень тяжело. Хочу быть честной сама с собой и задаю себе вопрос: чего бы я хотела - чтобы у меня был маменькин сынок, но живой и здоровый? Или всё же лучше быть матерью настоящего мужчины и погибшего героя? Каждая мать и каждый отец отвечают на этот вопрос по-своему. Да и наши сыновья не всегда спрашивают нас, выбирая свой жизненный путь. Я его не просто любила, я его обожала. Мой единственный сын шагнул в бессмертие, в вечность. Горжусь им и буду помнить вечно," -
так сказала Людмила Журавлёва о сыне.
Вдова с сыновьями подошли следом. Младшему Мирославу всего шесть - он ещё не очень понимает, что происходит. Конечно, знает, - от него не стали скрывать правду. Да только понимания недостаёт - такой возраст.
А вот старший Яромир - тот посерьёзней. Закончил второй класс, имеется некоторое осознание, что вот тут, в этом лакированном длинном ящике, блестящем на солнце, лежит его папа. На всякий случай тихонько уточняет у мамы, легонько дёргая её за руку:
- Там папа?
Удивлён - тот, кого он поцеловал, нагнувшись, привстав на цыпочки, так мало похож на папу. Того, живого, весёлого папу...
Это противоестественно - чтобы сыновья, такие маленькие, оставались расти без отца. Противоестественно всё, что происходит на Донбассе и Луганщине с 2014 года. И вот в борьбе с этой противоестественностью и ушёл отец маленьких Мирослава и Яромира. Чтобы им достался естественный мир.
Я спросила вдову Ростислава Екатерину, она намеренно решила не скрывать от детей жестокой правды? И она пояснила: от того, что случилось, не убежать. И как от них скрыть? Это отец, а дети уже достаточно большие, чтобы запомнить всё, что увидеть и вырасти мужчинами.
Автобусы привезли всех желающих на Широкореченское кладбище Екатеринбурга, чтобы в последний путь проводить пoгибшeго военкора. Кроме родных и близких, здесь было множество людей, совершенно не знакомых с Ростиславом лично.
- Да я же как будто его всегда знала, - сокрушается сухонькая пожилая женщина в траурном черном платочке. - Мы же читаем их всех. Читаем, смотрим репортажи, каждый день следим, что они пишут и выкладывают оттуда - в Телеграмме, Интернете. Только я не знала, что Журавлёв такой молоденький. У него же борода, и пишет (женщина теряется во времени, непривычно же говорить в прошедшем) он как уже опытный, поживший и узнавший мир человек. ...Нет, не думала, что ему всего 34 года.
Другая половина людей, провожающих Ростислава Журавлёва в последний путь, - журналисты. С ним работали, пересекались на мероприятиях и в редакциях, читали, смотрели его репортажи. Екатеринбург - город с большим количеством СМИ. Журавлёв успел поработать в нескольких (это нормально, поверьте).
Издания в Екатеринбурге, в которых работал Ростислав Журавлёв:
- ИА "Актуально",
- JustMedia.ru ,
- URA.ru,
- ИАР "Октагон.Медиа".
- В Тюмени работал в ИА "park72.ru".
В 2014-м писал о присоединении Крыма к России. Тогда, в 2014-м, Журавлёв уехал первым и в Луганск - да не просто журналистом, участником обороны, добровольцем ополчения.
...Кому же, как не ему, и было служить военным корреспондентом? Коллеги отметили качество работы Журавлёва, присудив ему самую престижную в России журналистскую премию "Золотое перо" - за смелость при выполнении журналистского долга.
Журналисты на СВО не воюют. Трудятся в командировках, чтобы рассказывать о том, что именно происходит. Но их командировки не могут продолжаться коротко - за день-два ничего толком не сделать, не получить информацию, не узнать детали, не понять, что к чему, в конце концов.
Так что поездки у журналистов на территорию, где идут бои, длительные. Пара недель - это самый минимум. Мой товарищ ездит на месяц. Так и бывает - месяц там и чуть меньше месяца - дома. С Журавлёвым они разминулись на чуть-чуть: товарищ вернулся в Екатеринбург семнадцатого числа, а Журавлёва подбили 22 числа...
Но Ростислав бывал в местах боёв даже не по месяцу - по четыре.
«Ростик действительно работал на износ. Командировки по четыре месяца, сотни переданных в редакцию „молний“, видеосюжетов, эксклюзивов. Он был отличным военкором, профессионалом, на 100 процентов преданным своему делу. И отличным человеком с непростой судьбой. Нацбол, ополченец первой волны, военкор. Я с ним познакомился в Нагорном Карабахе в ноябре 2020-го, когда мы тщетно пытались найти в мертвом Степанакерте хоть что-нибудь поесть. Именно Ростик из нашей небольшой группы смог договориться с владельцем шалмана на местном рынке о горячем ужине»,
- так о Журавлёве вспоминал Владимир Соловьёв.
Видите - журналисты тоже на фронте, и рискуют, и воюют - своими средствами. Воинские почести и награды, которые посмертно получил Ростислав Журавлёв, им заслужены - и орден Мужества, и орден "За заслуги перед Запорожской областью".
Надо помнить своих героев. Память делает возможным уважать себя. Память не даст почувствовать себя одинокой матери и отцу Ростислава Людмиле и Игорю Журавлёвым. Память позволит семье военкора понимать, что их жертва была не напрасна.