Автор статьи в то время был полковым инженером 42-го гвардейского стрелкового полка 13-й гвардейской стрелковой дивизии, на участке которого находился Дом железнодорожников
ПОДЗЕМНО-МИННАЯ атака Дома железнодорожников была одним из небольших эпизодов битвы на Волге. Этот дом, находившийся в 200-250 м от крутого берега Волги, имел весьма важное значение. Закрепившись в нем, гитлеровцы просматривали и простреливали Волгу на участке обороны 42-го и 34-го полков 13-й гвардейской стрелковой дивизии, мешая тем самым снабжению этих полков с левого берега и эвакуации раненых через Волгу.
Немцы понимали, какие неприятности создает Дом железнодорожников для обороны советских войск, и принимали все меры к его удержанию. Подступы к нему простреливались ружейно-пулеметным и артиллерийско-минометным огнем, на подходах были установлены мины.
Личный состав 42-го и 34-го гвардейских полков постоянно ощущал вред, который наносил засевший там противник. Командование дивизии и полка все время стремилось выбить его из Дома железнодорожников. Атаки штурмовыми группами чередовались с методическим обстрелом артиллерией с левого берега Волги. Однако разрушить это крепкое здание с помощью артиллерии не удавалось. Наконец в результате одной из атак нашим воинам удалось захватить часть подвала в недостроенной южной части здания и выставить там боевое охранение. В течение следующей ночи к дому был отрыт ход сообщения, и наши бойцы оказались в одном здании с немцами.
В середине октября 1942 года на командный пункт нашего полка прибыли командир дивизии гвардии генерал-майор A. И. Родимцев и дивизионный инженер гвардии подполковник И. И. Тувский. На состоявшемся совещании обсуждался и вопрос о том, как отбить Дом железнодорожников. Так как наша артиллерия не могла быть использована для подавления противника, засевшего в доме, то было решено подвести под занятую немцами часть дома галерею, заложить в нее взрывчатку и, используя результаты взрыва, немедленно атаковать врага.
После совещания дивизионный инженер И. И. Тувский дал мне указание провести инженерную разведку, составить подробный план дома и рассмотреть на местности вариант минной галереи из подвала недостроенной части дома, занятого нашим боевым охранением.
Вскоре результаты разведки были доложены командиру полка, а затем направлены в штаб дивизии. На основании нашего материала штаб 8-го гвардейского саперного батальона дивизии произвел необходимые расчеты о величине заряда, глубине его заложения, размерах галереи, конструкции ее одежды. Размеры галереи были приняты следующие: высота 1 м, ширина 0,8 м, длина 62 м; величина заряда — 3000 кг тола. Заряд требовалось установить на глубине 5 м под самой высокой частью северного крыла здания, занятого противником.
Штаб батальона определил комплекс сооружений для подземной галереи и наметил организацию работ по ее отрывке. Для прокладки галереи требовалось около сорока человек при трехсменной работе.
В условиях осажденного города, когда подразделения после ожесточенных боев значительно поредели, задача обеспечения подземных работ личным составом оказалась нелегкой. Для инженерных работ был выделен взвод 8-го гвардейского саперного батальона под командованием гвардии лейтенанта Чумакова. На полковых саперов возлагалось оказание помощи в изготовлении рам для крепления галереи. Чтобы добыть подходящий материал, им пришлось разобрать уцелевшее складское помещение.
Для подсобных работ, например удаления грунта из забоя, частично использовался с разрешения командира дивизии личный состав первого батальона нашего полка, который понес большие потери в предыдущих боях в районе вокзала и переформировывался в железнодорожном депо.
Работы начались с того, что в подвале Дома железнодорожников установили горизонтально закладную раму из четырех деревянных брусьев размеров 1х1 м, которая служила началом вертикальному колодцу. В течение дня саперы отрыли пятиметровый шахтный колодец. Грунт оказался прочный — крепкая глина, поэтому укреплять стенки колодца не потребовалось. После этого наметили направление галереи сначала на поверхности земли, а потом перенесли его на дно колодца. Впоследствии направление проверялось по компасу.
При подготовке не удалось разрешить два вопроса: освещение галереи и подача в нее чистого воздуха. Для электрического освещения мы средств не имели, поэтому пришлось ограничиться керосиновым.
В целях маскировки материалы подносили только ночью. Одновременно батальонные минометы вели методический огонь по району Дома, затрудняя противнику подслушивание наших подземных работ.
Вначале все шло нормально. В забое находились опытные саперы, старшие головные минеры в сменах гвардии старший сержант В. Дубовой, гвардии младший сержант Макаров и гвардии рядовой Ф. Панферов, рядовые Розенков, Карбилошвили, Хабаров и др.; рамы и прочие материалы поступали бесперебойно. Подвальное помещение Дома быстро заполнялось вынутым из галереи грунтом.
Первые трудности возникли из-за недостатка людей для уборки грунта из галереи. Поэтому пробираться по ней становилось трудно. Кроме того, по мере удлинения галереи свежий воздух все хуже доходил до забоя. Работать было тяжело, люди страдали от недостатка кислорода: керосиновые фонари «съедали» его не меньше, чем люди. Часто фонари гасли, и тогда забойщики и откатчики работали вслепую.
Как-то в ночное время саперы обнаружили подозрительные шумы: над галереей кто-то долбил землю. По длине галереи можно было предположить, что это происходило в расположении противника. Было решено работы продолжать с максимальной осторожностью и усилить обстрел Дома.
8 ноября, когда длина галереи достигла 42 м, из-за отсутствия воздуха головному минеру работать стало невозможно. Был получен приказ командира дивизии — прекратить работы, заложить минную камеру и к часу ночи 10 ноября подготовить взрыв. За оставшееся время нужно было сделать минную камеру, поднести более сотни ящиков со взрывчаткой, проложить две взрывные сети, сделать забивку заряда.
Взрывчатое вещество — ящики с 25 кг тола каждый — уже находилось в полку; щиты, подпорки и мешки с землей были подготовлены, требовалось поднести их в подвал Дома. Ждать ночи не стали: взрывчатку начали подносить по ходу сообщения днем. Когда минная камера была готова и 118 ящиков с взрывчаткой доставлены на место, началась укладка заряда и взрывных сетей. Потом минную камеру закрыли деревянным щитом, укрепили его подпорками, а галерею на значительном протяжении заложили мешками с землей или просто землей. Наконец из шахтного колодца вывели провод электровзрывной сети, а также детонирующий шнур на случай отказа электровзрывной сети.
Около часу ночи все работы по подготовке взрыва были закончены. Оставалось ждать команды.
Взрыв являлся одним из звеньев в общей системе мероприятий командования. Полк готовился штурмовать важные объекты обороны противника, в том числе и Дом железнодорожников. К активным действиям готовились и наши соседи. Взрыв должен был послужить сигналом для общей атаки.
В 1 час 58 мин., когда боевое охранение было выведено из подвала, командир полка гвардии полковник И. П. Елин по сигналу с командного пункта дивизии подал саперам команду: «Через минуту должно произойти!»
Стрелка часов подходила к 2.00.... поворот рукоятки... толчок в грунте.
Где-то за Волгой заговорила артиллерия, рядом затрещали пулеметы, резанули слух взрывы мин. У самого Дома железнодорожников разрывы гранат. На штурм пошла наша пехота. Но вот взвились вражеские ракеты, и Дом как будто ожил: открылась ружейно-пулеметная стрельба, грохот гранат. Противник встретил атакующих организованным огнем.
К утру стало ясно, что Дом не взять, и пехота отошла в свои траншеи. Жалко было напрасно затраченных усилий.
Дом железнодорожников был захвачен нашими подразделениями позже. После исследования воздействия взрыва оказалось, что над минной камерой у противника располагалось боевое охранение, которое в результате взрыва было полностью уничтожено.
* * *
Устройство подземной мины под Домом железнодорожников потребовало от исполнителей исключительно напряженного труда в сложных условиях у переднего края обороны. Работая в галерее длиною в несколько десятков метров примитивными саперными инструментами, без вентиляции и достаточного освещения, советские воины показали образцы военной выучки и крайнего напряжения всех моральных и физических сил. Главной причиной неудачи подземно-минной атаки Дома следует признать нерешительные действия пехоты, штурмовавшей здание после взрыва. Она потеряла время, что позволило противнику преодолеть замешательство, привести себя в порядок и организовать сопротивление.
Полковник П. КЕРОВ (1966)