История любви русского поэта и драматурга Александра Грибоедова и грузинской княжны Нины Чавчавазде настолько трагична, что вряд ли могла быть выдуманной. Такие сюжеты может написать только сама жизнь.
«СУЩЕСТВО ИСТИННО НЕЗЕМНОЕ»
Нина Александровна Чавчавадзе происходила из старинного рода грузинских князей. Отец Нины, Александр, был ярким человеком и, стоит отметить, благодарным сыном своего народа. Он был известным поэтом, переводчиком и общественным деятелем. Родителям Нины часто приходилось отлучаться по делам, поэтому всё детство их дети провели в доме соседки Прасковьи Николаевны Ахвердовой, выдающейся женщины своей эпохи. В её доме всегда было много молодежи, жилось весело и привольно.
Уже в ранней юности современники отмечали замечательную красоту Нины, доброе сердце, скромность и светлый ум. И все как один приписывали юной княжне ангельские качества.
«Все, что в мире есть священного, я не нахожу уже более ни в ком, как в ней одной… Ангельский образ ее рисуется в моем воображении…В мире не может существовать такого совершенства! Красота, сердце, чувства, неизъяснимая доброта, как умна-то! Божусь, никто с ней не сравнится!» – писал другу безответный поклонник Нины, сын адмирала Николай Сенявин.
«За ангельскую красоту, не вдаваясь в метафору, можно ее было назвать существом истинно неземным», – вторил ему барон Федор Торнау.
Неудивительно, что многие видные молодые люди пытались добиться ее руки, но Нина отказывала всем и ждала настоящего чувства.
«ДЯДЯ САНДРО»
Нина знала А.С. Грибоедова с детства, ведь он был другом ее отца и часто гостил у князей Чавчавадзе. Юная княжна называла его «дядя Сандро» и с детства считала родным человеком.
Александр Сергеевич, в прошлом ученик знаменитого пианиста и композитора Джона Филда, обучал Нину игре на фортепиано, часто музицировал с ней в четыре руки, вёл беседы о литературе и искусстве. Однажды, желая похвалить свою ученицу за хорошую игру, он в шутку пообещал на ней жениться. Будучи еще ребенком, Нина запомнила его слова.
«ОНА – САМО СЧАСТИЕ»
Шла летняя кампания очередной русско-турецкой войны. Дипломатический фон благоприятствовал ее течению. Полномочный министр Грибоедов прибыл в штаб-квартиру командующего Кавказской армией графа Паскевича под Ахалцихе 23 июля 1828 года. Встреча посла и главнокомандующего была необходима — для согласования дипломатических усилий с военными намерениями.
Но то была не единственная причина, по которой Грибоедов искал встречи с Паскевичем.
«Я обедал у старой моей приятельницы Ахвердовой, за столом сидел против Нины Чавчавадзевой…»
Это из письма Грибоедова Булгарину, отправленного в Петербург в те же июльские дни.
«Все на нее глядел, задумался, сердце забилось, не знаю, беспокойства ли другого рода, по службе, или что другое, придало мне решительность необычайную, выходя из-за стола, я взял ее за руку и сказал ей: «Пойдемте со мной, мне нужно что-то сказать». Она меня послушалась, верно, думала, что я усажу ее за фортепьяно, вышло не то… Мы взошли в комнату, щеки у меня разгорелись, дыханье занялось, я не помню, что я начал ей бормотать, и все живее и живее, она заплакала, засмеялась, я поцеловал ее… нас благословили, я повис у нее на губах, во всю ночь и весь день».
Несколько дней спустя Грибоедову пришлось отбыть к главнокомандующему. Вернувшись в начале августа в Тифлис, он слёг в постель — его била лихорадка. Нина не отлучалась от жениха ни на минуту, постоянно ухаживала за ним. Как только Грибоедову стало лучше, он заторопился со свадьбой.
Бракосочетание состоялось 22 августа в кафедральном Сионском соборе. Во время венчания лихорадка вновь начала трясти писателя, и он уронил обручальное кольцо, что посчитали плохой приметой.
Невесту жалеют за спиной, ожидают, что муж ее не будет верен. Ехидный комментарий грибоедовского бывшего начальника, генерала Ермолова:
«Красавица тифлисская вышла замуж. Супруг дипломат и в восторгах любви не пойдет прямою дорогою. По крайней мере доселе не этот был любимый путь»
Несмотря на большую разницу в возрасте (18 лет), это был настоящий брак по любви. В письме давней знакомой Грибоедов отмечал:
«Пишу Вам, а она заглядывает мне через плечо, смеется и вдруг говорит: ‟Как это все случилось? Где я и с кем? Будем век жить, не умрем никогда!” Она – само счастие».
Грибоедов, как и Пушкин, сравнивал свою юную жену с Мадонной и называл ее «Мадонной Мурильо». Через несколько месяцев молодой муж выехал по делам службы в Тегеран, а находившаяся в положении Ниноби (как он ее называл) осталась на попечении родных и друзей. Супруга очень тосковала в разлуке, Грибоедов часто писал молодой жене утешительные письма. Сохранилось лишь одно из них:
«Теперь я истинно чувствую, что значит любить. Прежде расставался со многими, к которым тоже крепко был привязан, но день, два, неделя – и тоска исчезала, теперь чем далее от тебя, тем хуже. Потерпим ещё несколько, ангел мой, и будем молиться Богу, чтобы нам после того никогда более не разлучаться».
Ровно спустя две недели Александр Сергеевич трагически погиб, защищая русскую миссию в Тегеране.
ЧЕРНАЯ РОЗА ТИФЛИСА
Нина ничего не знала. Но ее любящее сердце чувствовало беду, и когда она узнала, что ее любимого Сандро больше нет, у нее случились преждевременные роды. Об этом Нина сама спустя время писала близким:
«...Спустя несколько дней после моего приезда, когда я едва отдохнула от перенесенной усталости, но все более и более тревожилась в невыразимом, мучительном беспокойстве зловещими предчувствиями, сочли нужным сорвать завесу, скрывающую от меня ужасную правду. Свыше моих сил выразить вам, что я тогда испытала... Переворот, происшедший в моем существе, был причиной преждевременного разрешения от бремени... Мое бедное дитя прожило только час и уже соединилось со своим несчастным отцом в том мире, где, я надеюсь, найдут место и его добродетели, и все его жестокие страдания. Все же успели окрестить ребенка и дали ему имя Александр, имя его бедного отца...».
После потери мужа и сына Нина больше месяца лежала в горячке. Она не ела и всё время молчала.
Краткое семейное счастье длилось всего несколько месяцев. Сама почти ребенок, в 16 лет Нина Александровна осталась вдовой, потерявшей одновременно и мужа, и ребенка.
В 1829 году тело Александра Сергеевича было доставлено в Тифлис — вдова Грибоедова распорядилась, чтобы ее покойный супруг был похоронен недалеко от церкви святого Давида. На надгробии Нина выгравировала надпись, которая гласила:
«Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?»
Эту надпись Михаил Юрьевич Лермонтов назвал «поэмой в двух строках».
После похорон любимого супруга и потери ребенка Нина посвятила всю свою жизнь воспоминаниям о близких. Молодая женщина тяжело переживала утрату и продолжала носить траур до последнего своего вздоха. Даже через несколько лет княжна не готова была вернуться к радостям будней, отвергая многочисленные предложения влюбленных поклонников, в том числе, несколько раз отказывая поэту Григорию Орбелиани, который отчаянно надеялся, что Нина обратит на него внимание.
Летом 1857-го со стороны Персии в Тифлис вновь пришла беда. Это была азиатская холера. Движимая чувством внутреннего долга, Нина Александровна организовала отряд женщин-добровольцев и помогала тем, кто заболел. Она боролась за каждую жизнь, но слегла сама. Уже в бреду Нина произнесла:
«Меня - рядом с ним»
