Я нерешительно застываю на перепутье, не ведая куда идти. Куда же… Я могу заблудиться, а ведь она… И какая вероятность, что я вообще, что-нибудь здесь найду? Однако, всё же решившись, углубляюсь в один из двух проходов.
Кромешная темнота. Но дело не в том, что я ничего не вижу — вижу и даже очень хорошо — все дело в камне, что представляет собой овеществленную тьму. Являясь ею, он только её и излучал. И не было здесь более ничего, кроме этого твердого, монолитного мрака.
Первое время я не обращала внимание на странный звук, что сопровождал меня. Ноги у меня были… до колен покрыты красной чешуей, и этот звук издавали мои когти, что цокали об камень. И, глядя на них, я вдруг понимаю, что могу бежать очень быстро и прыгать очень высоко, как Джи-Ха. Ну, а что руки? Поддавшись мимолётному желанию, я провожу когтями, делая глубокие борозды на сплошном камне стен. Да что там борозды?! Я оторвала кусок от стены и смяла его, как комок рисовой бумаги! Что за невообразимая сила! И при этом я ничего не ощущаю, никаких болезненных ощущений, ни слабости. Так непривычно…
Осматриваю себя внимательнее.
Я была совершенно голой. Матово-белая кожа, казалось, светилась изнутри. По животу шла тонкая полоска чешуи, которая раздваивалась под упругой и высокой грудью. Ещё частично чешуя была на бедрах и на скулах. Волосы были до колен, тяжёлые и вились кольцами на концах. А в довершении всего у меня были… рога. Они не были слишком большими и длинными, но закручивалась спиралью и были очень острыми. Я это почувствовала даже сквозь чешую на руках. Это тело было совершенным и очень сильным. Но, всё же, насколько? Я царапаю человеческую кожу, и не ощущаю боли. Пару мгновений текла кровь, низвергаясь тремя струями на пол, прежде чем остановиться, ибо порезы затянулись. Ещё и неуязвимо, как у Зено… Возможно, именно поэтому здесь ничего нет, ибо это тело ни в чем не нуждается. Прямо, как у Зено, неспособного умереть от голода и жажды. Это значит… Тут я слышу крик, что гулким эхом отразился от стен тоннеля. Йона?! Мчусь назад по проходу, не ощущая ног.
— Йона! — Я подбегаю к ней, лежащей ничком. — Что с тобой?
Однако она не отзывается, видимо потеряв сознание. Я падаю перед ней на колени, задыхаясь от паники, ибо не знаю что делать, как ей помочь, ведь здесь… Ведь здесь ничего нет! Ничего кроме неё и меня. Кроме меня… Решение приходит мгновенно, безумное и жуткое. И я не колеблюсь. Как можно более бережнее ложу её на спину. Йона стонет от боли, но не приходит в себя. Я решительно раздираю себе руку там, где она покрыта человеческой кожей. Кровь хлещет широкой лентой, и я делаю так, чтобы она попала прямо в приоткрытый рот Йоны.
— Пей же! Это единственное, что я могу дать тебе! Я хочу, чтобы ты жила!
Небо… прошу тебя помоги мне спасти её.
***
Во рту была горечь и металлический привкус, но, даже находясь ещё в полубессознательном состоянии, принцесса с удивлением, краем пробуждающегося сознания, отметила, что ей гораздо лучше. Нечаянно сделала неосторожное движение, и вся внутренне сжалась, ожидая боль в сломанной руке, однако… Йона распахнула глаза и резко села. На пару мгновений ей почудилось, что этот красно-чёрный мир был лишь сном, ночным мороком, и поэтому её рука не сломана и она не умирала от жажды. И, действительно, сейчас принцесса чувствовала себя просто прекрасно! Но… окружение её оставалось всё таким же безнадёжно-чёрным: каменный свод и странный красноватый свет, что лился откуда-то сверху. Невольные слёзы выступили на глазах Йоны. Она так хотела домой, к Хаку, к ребятам.
— Ты в порядке?! Как ты себя чувствуешь?! Неужели получилось…
Это была она. Она стояла на коленях рядом с ней и с тревогой вглядывалась в лицо Йоны. Алая чешуя на скулах, витые рога, драконьи лапы вместо человеческих ладоней… Но при этом принцесса словно глядела в какое-то искаженное зеркало, в котором с её отражением произошли удивительные метаморфозы, придав ей дикий и немного звериный вид. И это… пугало. Да, Йона не видела ничего жуткого в обличиях своих друзей, своих милых драконов, но видеть себя такой… Это было очень странно.
— Йона… ты так смотришь на меня… Ты меня боишься? — Взгляд её, несмотря на дикость облика, был невообразимо мягок. Такой способен размягчать камни.
Принцесса торопливо помотала головой:
— Извини… Не то чтобы я боюсь, просто всё это такое…
— Странное? — подсказала она, и почему-то виновато отвела взгляд: — Я понимаю.
Йона, глядя на неё, тоже невольно почувствовала себя виноватой. Она ей помогла, беспокоиться за неё, а она… Принцесса решительно подползла к ней на коленях, и, не колеблясь, взяла её за чешуйчатые, когтистые руки. Они были очень горячими. Её рогатый двойник с удивлением воззрился на неё
— Спасибо тебе! У меня была на самом деле сломана рука, но ты… Что же ты сделала? Да и ещё я не испытываю сейчас ни жажды, ни голода… Что же?
— Ну, — она выглядела смущенной и, в тоже время, растерянной. — Тебе это покажется неприятным, но… это помогло! Я дала тебе свою кровь.
— Что… — Йона хлопнула глазами, и только сейчас заметила какие-то липкие пятна на своём лице. — Кровь?!
— Извини, мне нечем было это вытереть.
— Это пустое! Ты-то сама в порядке? Ты ранена?
— Нет. Смотри… — Высвободив ладошки из захвата принцессы, она вдруг резко царапнула себя когтями.
— Что ты?! — испугалась было Йона, но, увидев, как порезы через пару мгновений затянулись, закрыла руками рот.
— Видишь? Мне совсем не больно. Всё заживает, но главное то, что моя кровь может помочь и тебе.
— Поразительно! — выдохнула принцесса. — Как у Зено, только вот его кровь других не исцеляет. Помнится, он об этом рассказывал.
— Да, почти как у Зено, — эхом повторила она.
— Постой… Ты знаешь Зено?
— Да, — растерянно сказал её рогатый двойник. — Вернее, я думаю, что знаю его. То есть, что у меня он есть. Есть мой Зено. Я… уже ни в чём не уверенна. Наверное, ты права, когда говорила, что я себе всё придумала.
— О чём ты?!
***
Она не сразу признала меня. И это неудивительно, ведь я тоже отчетливо помню, что выглядела иначе. Выглядела обычным, болезненным человеком, но сейчас… Когда же мы во всём разобрались, Йона немного отодвинулась от меня, но я не обижаюсь на неё за это. Ведь это всё из-за меня. Какое-то время, она хранила безмолвие, растерянно поглядывая на меня и нервно покусывая губу. Я смиренно сижу неподалёку, слегка опустив голову — Но, — Йона, наконец-то, прервала мучительное молчание, — если ты здесь, почему я не дома? — Я не знаю. Ты можешь мне не верить, но это правда. — Я прижала когтистые руки к обнаженной груди. — По крайней мере, сознательно сейчас я точно тебе не лгу. Мне кажется, что у меня очень сильное раздвоение личности, и одна из них способна такие ужасные поступки, но другая — сидит прямо перед тобой. И…
Я замолкая, вникнув в собственные слова. Ведь… получается я могу причинить ей вред, и сделаю это с небрежной лёгкостью. Воспоминание о том, что я сотворила с Ми… Ещё слишком живо во мне, и, скорей всего, прибудет со мной вечно.
— Ми… — шепчу я, до сих пор не в состоянии полностью произнести это имя, и мутные потоки вновь застилают взор.
— Это чьё-то имя? — раздаётся мягкий, обеспокоенный голос Йоны. — Ты повторяла и повторяла его, когда я нашла тебя.
Я смахиваю слёзы, стыдясь своей извечной слабости, которую не в силах побороть.
— Извини, но я не хочу об этом говорить.
Она ничего не говорит в ответ, и между нами снова зависает напряженная тишина. Я гляжу на свои крепко сцепленные между собой, мелко дрожащие руки. Мне ещё никогда не было так страшно. Ведь все мои воспоминания, радостные и горестные, мои любимые и дорогие люди — это всё плод моего искорёженного воображения. Моей разорванной на части души. Никогда не существовало ни моего отца, ни Су-Вона, не было Арены… Я не дружила с Зено и Юном, не любила Хака. Никого и ничего у меня не было, кроме этого материализованного мрака. Но каким-то образом, я хотела занять место этой девушки, своего двойника, параллельной сестры, и у меня почти получилось. И… Слава Небу, что «почти». Пусть даже меня захлестнёт отчаяние с головой, и я прибуду в вечном одиночестве, эта часть меня не хочет причинять ей зла, а хочет лишь защитить. И я это обязательно сделаю, чего бы мне этого не стоило. Я не позволю себе причинить Йоне вреда. Не позволю! Я неосознанно вновь рву свою совершенную плоть, вспарывая когтями русла вен, скрытые нежной, шёлковой кожей.
— Что ты… Что ты делаешь?! Прошу тебя, остановись.
Йона хватает меня за руки.
— Прошу тебя, не надо! — С изумлением замечаю слёзы в её глазах. — Возможно, с моей стороны это безумие, но я верю тебе. Ведь ты спасла меня, поделилась со мной своей кровью, хотя бы могла этого не делать. И ещё… Я представила, как же тебе здесь было одиноко, в этом тоскливом мире. Какое отчаяние и тоску ты испытывала. Никому такого не пожелаешь. Йона… прости меня!
Я хочу спросить за что она передо мной извиняется, но она крепко обнимает меня, содрогаясь от слёз. В горле скручивается комок, и несильно обнимаю её в ответ. На данный момент, она самый мой близкий человек. Вернее, единственный, что когда-либо у меня существовал.
Это канал не так уж активен, но я буду рада за лайки и подписки! Спасибо за чтение!