Дэвид Кит Линч (1946) - настоящий кинохудожник, который страсть как любит сюр, абсурд, насилие и китч, а еще напряженную мыслительную работу.
Собственно, его "Шоссе в никуда" (1997) и "Твин Пикс" (1990-1991), кажется смотрели все (к слову, по легенде, в момент наивысшей популярности сериала "Твин Пикс" его зрители пили гораздо больше кофе, скупали все вишневые пироги, мужчины, подражая агенту Куперу, повально носили тренчи и зализывали волосы, а девушки - красили губы яркой помадой и загадочно курили).
"Я смотрю на мир и повсюду вижу абсурд. Люди непрестанно делают странные вещи, до такой степени странные, что мы умудряемся их не замечать. Поэтому я люблю кофейни - там все на виду" (Линч)
Был в детстве у Линча такой грешок - часами смотреть на трупы животных, ходить в морг и изучать расчлененку. Там тоже все на виду.
А потом пустится во все тяжкие и выучиться на художника. Сначала в Коркоранской школе искусств в Вашингтоне, затем - в Пенсильванской академии изящных искусств в Филадельфии, где филигранно отточил свой навык смотреть на мир глазами без век (аки любимые его экспрессионисты, особенно Оскар Кокошка - первый кумир Линча).
Вторым стал Рене Магритт (и все странное, мистическое, вроде бы понятное как на духу, но нет, потому что "это не трубка"), третьим - Макс Эрнст (и толика бессознательного, жутковатого сюра), четвертым Френсис Бэкон (и смятое, искаженное, вывернутое наизнанку тело - телесная грамматика).
Так вот. Линч именно кинохудожник, который рисовать начал раньше, чем снимать кино. И картины его есть не просто самостоятельные творения - "истории о вещах, которые могут случиться, которые могут пойти не так" (Линч), - но эдакие короткометражки (сам он их обзывает "маленькими историями"), темные, жуткие, мрачные, фактурные.
Темные, потому что "цвет для меня слишком реален. Это ограничивает. Он не позволяет мечтать. Чем больше вы добавляете черного в цвет, тем более мечтательным он становится... Черный обладает глубиной. Это как небольшой выход; вы можете войти в него, и поскольку он продолжает оставаться темным, включается ум, и многое из того, что там происходит, становится проявленным..." (Линч)
Фактурные, потому что "мне нравится работать со всеми видами материалов. Каждая вещь выполняет определенную функцию. Когда ты соединяешь их вместе, для меня это становится волшебством" (Линч)
Жуткие, потому что "все мои картины - это органические, жестокие комедии. Они должны быть выполнены с применением насилия, примитивно и грубо, и для достижения этого я стараюсь позволить природе рисовать больше, чем рисую я" (Линч)
И вот эти вот три маркера (вкупе с воплями Кокошки, мистификациями Магритта, странностью Эрнста и телесностью Бэкона) заставляют наши серые клеточки "дописывать" ненаписанные истории. Вдох, выдох и вот они - кинематографические кадры "киноэпопеи" "Пит идет в дом своей девушке" (2009) проигрываются у нас в голове... и по всем правилам приличия и хорошего сюрреалистического тона финал истории остается открытым, то есть уникальным, ибо каждый домыслит его сам в меру своей испорченности, как говорится (может быть тот парень со спичками - Пит-поджигатель, который решил таки казнить даму сердца не ножом да пистолетом, а по образу и подобию средневековой инквизиции?)
Слова на картинах - отдельный вид искусства, ибо "часто слова волнуют меня исключительно как формы... Они хорошо смотрятся, выстроенные в ряд, как зубы" (Линч)
И, тем не менее, часто слова на полотнах Линча - суть истории, ее буквенная, читабельная транскрипция. И в этом плане текст тут ближе не к граффити-традиции, а к комиксовской эстетике. Потому что картины, фотографии, графика Линча есть живописный авторский кроткий метр, а любой реальный метр будет всегда очень художественно выверен. Хотя выверенность эта вам может и не быть симпатична.
Фильм о Дэвиде Линче ⬇️
К слову, в 1967 году Линч снял короткий анимационный фильм с изящнейшим названием "Шесть блюющих фигур"... а потом придумал ребенка-головастика, закутанного в бинты аки мумия (1977, "Голова-ластик")... ну а его люди-кролики (2002, "Кролики") - это отдельный вид селекции абсурда, иронии и китча.
Если верить самому Линчу, то однажды, когда он был юношей и с братом гулял перед ужином, на них из темноты ближайшего переулка небольшого благополучного городка, где семья юного Дэвида тогда жила, вышла полностью нагая барышня с белоснежной кожей и окровавленным ртом: "В этом было что-то очень мистическое" (Линч)