Снов не было. Я слышал шорох и даже дождь, который начался посреди ночи. Но я спал. Мои глаза были закрыты, я не мог пошевелиться. Даже сигнал на будильнике, к которому Салли подлетела в другой конец комнаты не привёл меня в чувства. Я слышал как она ругалась на него и, когда сигнал пропал, как она стояла на месте, вслушиваясь в моё дыхание.
Когда я смог открыть глаза, за окнами стоял день. Он начался давно, уже стремясь ко второй половине. Салли не было рядом, а место рядом со мной, где она лежала всю ночь уже остыло. Под бутылкой воды на тумбе лежала записка: “Ушла проведать блезницов. Найди чего поесть в холодильнике. Можешь подождать меня или уйти – где ключи, надеюсь, помнишь. Салли.”. “Где ключи?”, - был первый вопрос, который я смог себе задать.
Но ответа в голове искать не пришлось – с таким тиканием в висках ей было не до меня. Тогда я выпил всю бутылку воды. Салли поднесла к кровати тапочки и халат. Мои вещи лежали где-то далеко под кроватью и искать их пока что не было смысла.
Я покурил на балконе, затем умылся, удивившись тому, как же всё-таки плохо выгляжу и пошел к холодильнику. В нём были только яйца и пара бутылок джина, который я не выношу. Кофе – весь завтрак, который я был в состоянии переварить. Где-то за тарелками в шкафу нашлась глубокая турка.
Стоять и варить сил не было. “Давай сам”, - сказал я жиже которую едва видел в турке, а затем завалился на диван. В новостях крутили историю со Стефани. “Вопиющий инцедент”, - говорил диктор, которому, конечно, плевать было на эту девчонку. Его выражения звучали лениво, так непричастно, что я уже представлял как бью его по лицу.
Но диктор продолжал читать текст, где Стефани была уже вторым местом, а главное на тот момент занимало другое убийство:
“Сегодня утром, в 10:30, было обнаружено тело неизвестной. Женщина тридцати-тридцати трёх лет. Тело находилось в неестественной позе, со спущенными штанами и поднятыми вверх ягодицами...”
Женщина лежала в парке, немного прикрытая зелёными ветками. Её жопа была практически целиком синяя, как будто её до кровоподтёков пинали под зад или хлыстали. Руки у неё были перевязанны верёвкой и стянуты ей так же до синевы, но тело даже не успело окоченеть. Его нашел дворник, которого кто-то сверху послал убрать ветки с дороги. Дворник не ожидал от своей работы ничего хорошего, но, найдя труп понял, что даже ему есть что терять. Камера на месте сняла толпу полицейских и криминалистов – они оцепили практически весь парк, ожидая найти ещё несколько тел. Ведь бросить труп прямо на тротуаре, где постоянно ходят люди и остаться незамеченным – это профессионализм. До женщины мне практически не было дела, вплоть до того самого момента, как я заметил знакомый шарф. Страшный, в сине-красную клетку. Я запалил в экран. По комплекции это точь в точь Салли, которую я обнимал ещё под утро.
Глаза сами расширились и волосы на голове неприятно заёрзали. С каждым кадром, который оператор направлял на труп я больше и больше узнавал Салли. Становилось холодно. Голова невыносимо колотилась изнутри, било по перепонкам. Я хотел встать, но упал с дивана и побежал, скользя по линолеуму, в комнату искать свои вещи. Турка уже закипела и всё начало с пеной выбираться наружу. Едва нащупав под кроватью штаны я вытянул их с такой силой, что притянул к себе кровать. Я посчитал, что искать футболку не было времени.
В халате и штанах я побежал в панике к двери. Засунул ступни в ботинки и бросился одной рукой на дверную ручку. Дверь распахнулась и я ударил ею какого-то парня. Рядом с ним стоял ещё один. Оба были похожи на охранников в ночном клубе. Пока первый придерживал рукой кровь, которая полилась из рассечённой брови, второй смотрел на меня; я же в ступоре переводил взгляд с одного на другого.
-Кто ты такой? - грубо спросил тот, что не корчился.
Мне было настолько страшно, что я не мог выдавить из себя ни звука. А когда он повторил, я решил просто выйти. Но он толкнул меня обратно. Я зацепился каблуком ботинка за порожек и навзнич повалился назад. Потом темнота. Помню только в полёте очень звонкий удар. Возможно это была стеклянная полочка, которая висела под зеркалом в прихожей Салли.
* * *
Описать то, что произошло дальше довольно трудно. Я ударился головой, а может и причина в страхе, но с резко возникшей темнотой я потерял сознание. На доли секунд приходя в себя, я в зеленоватом свете видел как меня бросили в фургон и долго, казалось даже слишком долго, везли куда-то. Парень, которого я ударил дверью, весь путь сидел на одном месте, прижимал к рассечённой брови вымокшую красную тряпку. Он смотрел на меня, но прочитать, что за эмоции были на его лице, у меня сил не было. Бывало, что сознание не возвращалось полностью, но голоса из кабины становились слышны. Второй парень смеялся над тем, что сидел напротив меня:
-Он крупный, мог тебя насмерть прибить, - со смешком бросил он, обернувшись в нашу сторону с пассажирского сидения в кабине.
-Жирный, - на этом слове, покалеченный мной парень пнул меня по ноге.
После я уже ничего не слышал и не видел. Но, прежде чем очнуться, я почувствовал как сильна стала головная боль. Похмельной боли было уже не сравниться с этой. Я открыл глаза и, ещё не разбираясь где нахожусь, потянулся рукой к затылку. Тщетно. Немного оторвав руку от прежнего места, я понял, что привязан к стулу. Изнутри вышел необычный стон, который, клянусь, я не хотел выпускать.
По сторонам было темно и лишь из-под двери прямо передо мной сочился солнечный свет. Он был не такой яркий как днём, но это точно был солнечный свет. Быть может, стоял всё тот же день, и, на самом деле, прошло не так много времени. Кругом пахло деревом и в темноте становились видны стелажи и верстаки – точно как в столярной мастерской.
Свет исчез и через миг дверь распахнулась. Внутрь зашли те самые парни, которые встретились мне в квартире Салли. На этот раз никто из них не посмотрел на меня и, тем более, никто не задал мне вопрос. Следом вошел мужчина с блестящей лысиной на макушке. Выглядел он богаче, чем двое,вставшие по его правую и левую руки, но был невысокого роста. Он носил очки в чёрной оправе и подбородок, который, как мне показалось, немного выходил вперед, скрывался за рыжеватой бородой.
Закрыв за собой дверь, он включил свет, взял стул и подошел ближе ко мне.
-Меня зовут Чарли Блум, - сказал он, оглядывая мою шею, - развяжите гостю руки и дайте воды.
-Я не хочу пить! Где я? - мне хотелось пить, но вид высоких парней, зло смотрящих на меня сверху вниз, вытаскивал мою панику наружу.
-Это плотницкая, - саркастично усмехнулся Блум, - может быть вы всё-таки не откажитесь от воды? У вас кровь на шее.
Я кивнул и парень с рассечённой бровью развязал мои руки. Тут же я поднёс правую к затылку и понял, что сильно ударился – волосы были измазаны в чём-то. Кровь. Она до сих пор не засохла и на пальцах остались отпечатки мокрых пучков волос. Я взял стакан, немного отпил и выплеснул на руку оставшееся, а затем припечатал её к затылку.
-Как мне к вам обращаться, мистер...? - спросил Чарли Блум. В его голосе переливалась игра. Он начал говорить так совсем недавно. Голос человека, которому в руки попала власть.
-Грегори, - ответил я со скукой в голосе.
-Грег, друг мой, - начал Блум, - какого чёрта ты делал в квартире моей Салли? Боже, упокой её душу.
В его глазах не плескалась ярость, которая появляется у обиженного мужа. Этот вопрос в целом был такой, как будто ему всё равно, но ответ нужен по протоколу.
-Упокой? Это она была в новостях?? Мы друзья. Она моя бывшая одноклассница. - сказал я, подняв немного испуганные глаза на парней по обе руки от этого маленького босса.
-Трахать одноклассниц через полвека после выпуска? - удивился он, - Хорошее хобби, Грег, но моих девочек просто так можно трогать мне и их мужьям. Никогда не видел у бедняжки Салли кольца.
-Салли была в новостях? Это её тело нашли в парке? - ко мне вернулась паника, которая пропала от удара ещё в квартире. - Её убили?
-Грегори, прекрати. Ты был в её квартире один. Что ты делал там?
-Мы же друзья. - замялся я, - мы были друзьями... Я пришел её успокоить вечером и остался.
Чарли Блум хотел снова что-то спросить, но затем просто ударил руками по коленям и встал. С ног до головы он оглядел меня и своих телохранителей, а потом направился к выходу. Но, перед тем как уйти, развернулся в полоборота и сказал:
-Мне сейчас это всё уже не очень важно, но, ради профилактики – Сэм, - обратился он к парню, которому я рассёк бровь, - останься с Грэгом и поговори. А ты, - обратился он ко второму, - пойдём со мной.
Те двое ушли. “Сэмми” - имя которое звучало у меня в голове, всё то время, как его обладатель, закурив, пускал дым и смотрел на меня. Несколько раз он брал в руки стамеску и примерял её визуально ко мне. От этого что-то внутри начинало прирывисто дрожать. Тем не менее, Сэм, увидив мои глаза, сказал, что он не садист. Сказали поговорить – он и поговорит. Он вытащил из зубов окурок и затушил его в стол рядом со стамеской, которую положил на место. Размял шею, руки, пальцы и начал медленно подходить ко мне. Дрожь усилилась. Он облокотился на стул. Поглядел мне в глаза, дёрнув той бровью, которая целиком пряталась под пластырем. А потом, развернув стул, взял его в две руки и с размаху ударил меня им.
Дальше я так же ничего не помню. Только вот, в отличии от моего первого сотрясения за день, после этого никаких ремиссий не было. Сознание не возвращалось и звуки, витавшие вокруг, на время перестали для меня существовать.