Ярослав Толь

Грегори дрожал, стоя на остановке. Словно из-за него с улиц пропал солнечный свет. Небо в один момент почернело и зарыдало. О прозрачный казрёк ударялись капли и стекали вниз, под ноги, сильным потоком. Изо рта вылетал пар. Автобусы с яркими оранжевыми цифрами “75”, “123”, проезжали мимо, а из-под их колёс в стороны разлетались брызги. Грегори ждал номер, который ни разу не сворачивает с длинной улицы прямо перед ним – это дорога к ответу: “Жива ли Салли?”. Он всё так же крутил в голове ответ маленькой...

Маленькие девочки играют на площадке перед домом. Идет снег и, кроме криков резвящихся детей, только в конце улицы кто-то, ругаясь, пытается завести свою машину. Девочки рисуют на снегу ангелов, ложась на спины и разводя в стороны руки и ноги. Кроме снега на детской площадке остался только каток, который кое-где протёрся до асфальта. Первой из своего рисунка выныривает светленькая девочка с синими глазами. На её ресничках и белокурых волосах остановились снежинки; она улыбается и моргает своими большими глазами, ждёт пока подруга доделает...

Неохотно открыв глаза, первое, что я увидел перед собой – свою спальню. Не кабинет, в котором всегда просыпался на диване с ноутбуком в ногах, а именно в нашей с Анной спальне. Вокруг тихо; в квартире к моменту, когда я проснулся, уже никого не было. На часах, к которым я едва сумел повернуть голову, девять утра – Нэнси ушла работать, а что с Риком – знает только его бабушка. Третий день, который я встречаю с опухшим лицом, а ведь последние два дня я не пил. Тем не менее, стоял звонкий гул в ушах, особенно в правом, на которое пришелся удар стулом...

Снов не было. Я слышал шорох и даже дождь, который начался посреди ночи. Но я спал. Мои глаза были закрыты, я не мог пошевелиться. Даже сигнал на будильнике, к которому Салли подлетела в другой конец комнаты не привёл меня в чувства. Я слышал как она ругалась на него и, когда сигнал пропал, как она стояла на месте, вслушиваясь в моё дыхание. Когда я смог открыть глаза, за окнами стоял день. Он начался давно, уже стремясь ко второй половине. Салли не было рядом, а место рядом со мной, где она лежала всю ночь уже остыло...

Нэнси сидела напротив меня, разлепляя глаза. Мне пришло в голову самому приготовить завтрак — сварить кофе, поджарить глазунью с беконом. Я смотрел на неё, на её утреннюю причёску, на её заспанное лицо. -Грэг, мне приятно отцовское внимание, но ты перегибаешь, - просипела она, увидев в моём поведении отцовскую заботу, возможно впервые за много лет, - что-то случилось? Я решил ничего не говорить, просто опустил взгляд в свою тарелку. Она ещё мгновение следила за вилкой, которой я орудовал с большой...

На часах было раннее для меня — девять утра. Я встал и, едва держась на ногах, побрёл к двери. В неё били сильно и очень некстати. Я открыл её, даже не взглянув в глазок — лишь бы прекратили эту пытку. Моими утренними инквизиторами оказались как раз те, для кого пытки были свойственны — два полицейских; молодые парни в форме с кипой бумаг на брата. -Мистер Грегори Шелдон Швиммер? - спросил парень с красной от ударов о дверь рукой. -Да, - не без гордости ответил я, вспоминая свой вчерашний путь домой...

Стрелки часов уже стали плохо различимы на фоне красного устаревшего циферблата. Шампанское дало Анне в голову, и она попусту водила взглядом по углам гостиной. Часы невозможно было обойти. Здесь играл и их нелепый вид, и цвет, и, в конце концов, Анне скоро нужно было идти. Она чувствовала, как растворяется подшофе в мягкой удобной софе, где была оставлена в одиночестве с покрытыми лёгким пледом ногами. Хозяйка квартиры находилась на кухне. Против неё, наполовину скрывшись за срезом дверного проёма,...