ПРОДОЛЖЕНИЕ
Потерпев полное военно-политическое поражение под знаменами шейха Мансура и покинув его еще в период активной деятельности на Северо-Восточном Кавказе, чеченцы вернулись к прежней практике. Многотысячные партии не принесли ожидаемого экономического эффекта, да и большинство чеченского общества выступало за продолжение взаимовыгодной торговли с российскими поселениями. Равнинные общины задавали все больший тон в обще чеченских вопросах и с их мнением вынуждены были считаться и жители горных ущелий. Свою роль сыграло и то обстоятельство, что ислам так и не пустил глубокие корни среди чеченцев в XVIII в. и отголоски былого язычества еще крепко присутствовали в их мировоззрении. С ними был вынужден считаться и тот же шейх Мансур, не усматривая ничего противоречащего при посещении священных мест, где и могли приниматься важнейшие решения. Не изжилось еще и влияние христианской Грузии с ее миссионерской деятельностью на Северном Кавказе в течение нескольких веков. Оно находилось в явном противоречии с помыслами предводителей набеговых партий, но учитывать его следовало, т.к. как показали действия пророка из селения Алды, горцы оставались восприимчивы к мистицизму и вере в чудеса.
Сложный узел религиозных разнообразий чеченцам еще предстояло преодолеть, в чем существенную помощь им оказали мусульманские богословы из Дагестана. В этой связи не случайно, что чеченские тайпы имея большую военно-политическую мобильность, что напрямую связно с освоением равнинных земель, выдвинули на первый план из своей среды удачного военного предводителя, а не ученного проповедника. Им оказался сын простого колесного мастера известный баячи Бейбулат Таймиев (Таймазов), приобретший известность далеко за пределами самой Чечни. Удачный предводитель набегов принадлежал уже к той части чеченского общества, которая неуклонно двигалась по пути возвышения своего социального статуса и раннеклассовому обществу. В окрестностях селения Гельдиген он уже имел несколько довольно процветающих хуторов, благосостояние которых зиждилось на добыче, захваченной около российских поселений на Кавказской линии и у соседних горских народов в полной мере осознавших, какую силу обрели чеченские тайпы всего за какие-то три-четыре десятка лет.
Баячи Бейбулат Таймиев оказался настолько удачным в своих предприятиях и заполучил столько сторонников, что очень быстро обратил на себя внимание военного командования. Отечественные исследователи мало обращали внимание на тот факт, что уже в самом начале XIX в. ему был присвоен офицерский чин Российской армии, что не могло пройти без его прямого согласия. В дальнейшем подобное заигрывание с чеченским владетелем продолжилось, тем самым выдавая своеобразную индульгенцию за прошлые «буйства» у российских поселений. Так, в “Описи казачьих дел Московского отделения общего архива Главного штаба”, составленных есаулом И.И.Дмитриенко за 1811 г. сохранился соответствующий документ. В фонде 13, описи 2/110, свиток 189, дело 155 приказ «о производстве чеченских владельцев поручика Бей Булата и прапорщика Мурзу Белла в следующие чины». Таким образом, еще за несколько лет до начала официального начала военных действий на Северном Кавказе чеченский баячи получил офицерское звание капитана.
Переходный период чеченского общества к раннефеодальным отношениям не остался в стороне от известного организатора набегов не только на российские поселения, но и соседние горские народы. С одной стороны Бейбулат Таймиев уже почувствовал вкус собственности, выделяясь среди значительного числа соотечественников, а с другой был прочно повязан тайповыми узами с характерными чертами военной демократии, при которой все общинники обладали равными правами. Чеченское общество и гораздо позже воспринимало систему подчинения не всегда однозначно, что вносило существенные коррективы во внутренние взаимоотношения. Это прекрасно понимал, как достаточно умный человек и чеченский владетель, отсюда его политическое непостоянство и метание во взглядах. Идя на прямой контакт с российскими военными, получая от них некоторые преференции в виде ценных подарков и т.п. он был вынужден считаться и с интересами своих соотечественников без поддержки которых лишился бы всего, как в свое время шейх Мансур.
В народной памяти, увековеченной чеченцами в героико-эпической “Илли”, Бейбулат Таймиев предстает, как защитник простых общинников от захватнических происков соседних дагестанских и кабардинских феодалов, отвечающий ударом на удар. Он готов сражаться в одиночку с княжескими стражами, а всю захваченную добычу раздавать беднейшим соотечественникам. Долгое время ему удавалось лавировать между двумя уже отформовавшимися силами в взрывоопасном регионе, прекрасно понимая, что российская администрация гарантирует сохранение собственности и даже закрывает глаза на стремление горских владетелей распространить свою власть на свободных общинников. Однако он не мог не учитывать свободолюбивый характер своего народа и не знать, насколько стремительно может произойти смена настроений на совершенно противоположные. Печальный опыт шейха Мансура, когда чеченцы покинули его партии был еще хорошо памятен в горской среде и ошибки предшественника стоило всесторонне учитывать при принятии самых мало-мальски повседневных решений.
Удивительно, но Бейбулату Таймиеву несколько лет удавалось оставаться своим, как для своего народа, так в некоторой степени и для военного командования на Кавказской линии, знавшего его как одного из лучших организаторов набеговых партий. Правда его деятельность на этом поприще была направлена и не на совсем дружественных для россиян соседних князей, что им и учитывалось в полной мере. Подобная деятельность чеченских баячи приобрела столь широкие масштабы, что посетивший в 1809 г. фронтир И.Броневский записал со слов соседних горцев нелицеприятные откровения о чеченцах.
Военный предводитель стал настолько значимой личностью в Чечне, что даже генерал А.П.Ермолов, ликвидировавший последние черты вольности у гребенских казаков и очищая от мало подконтрольного населения значительные пространства на правом берегу Терека был вынужден считаться с его влиянием на простой народ. Будучи категорическим противником задабривания горцев, проконсул Кавказа не только сохранил за Бейбулатом Таймиевым офицерский чин с соответствующим окладом и продолжил делать подарки в обмен на обещание не совершать набеги на российские поселения, но и назначил на административную должность. Парадоксальность ситуации заключалась в том, что чеченский владетель одновременно являлся общепризнанным предводителем набеговых партий и администратором на службе у России. Рано или поздно ему предстояло сделать важнейший для себя выбор, а именно продвигаться по иерархической лестнице в военной администрации или же полностью вернуться к традиционному набеговому промыслу, который его и прославил.
Продолжение следует. Подписывайтесь на канал, ставьте лайки, будем вместе продвигать честную историю.
