Вообще, фильмы режиссера Андрея Тарковского особенные для меня. Особенность их заключается в непрозрачности и смысла сюжета, и понимания образов, разворачивающихся на экране. Его фильмы сложны для понимания, но одно я поняла четко, Тарковскому чертовски здорово удается вынести страдания, состояния, настроения, чувства людей в пространство, придать им топографическую и топологическую логику. Фильм "Ностальгия" повествует о русском писателе Андрее Горчакове, который живет в Италии и безумно скучает по своей родине, России, по своей деревеньке, в которой вырос, по матери, отцу, своей супруге. Ему болезненно тоскливо, меланхолично грустно. Герой не может заменить утраченные объекты, не может оторвать от них либидинальную привязанность. В фильме каменным улочкам Италии противопоставляются окрестности глухой деревни. Из воды на дороге и простирающейся вокруг нее грязи, герой выискивает знакомые очертания пейзажа деревни. Водяная гладь как будто возвращает его в прошлое, в давно ушедшее время, которое он никак не может модифицировать в настоящее, преобразовать,видоизменить. Он не может найти другой объект, искомый объект (разыскиваемый) итак уже здесь. Комнаты в жилище героя предстают как нежилые пространства с заброшенными объектами. Вспомним, работу Фрейда "Жуткое" (unheimlich). Это что-то знакомое, родное, ставшее чужим, неузнаваемым, отчуждающим. Heim (на немецком "жилище"). Жилище в "Ностальгии" изгнало из своего дома субъекта, оно теперь нежилое, необитаемое. На экране надпись "1+1=1", изображенная на стене номера Андрея, появляется в то время, когда герой беседует с другим, Доменико, безумцем, которому выпала роль искупления всех людских грехов путем самосожжения. Герой один, несмотря на появление другого человека, другой ему не нужен. Андрей Горчаков должен пронести горящую свечу через весь высохший бассейн. Он идет, свеча потухает, он зажигает ее снова и снова, и вновь продолжает свой путь. После того, как он завершает этот процесс, умирает от сердечного приступа. Но это не трагедия, это завершение начатого, олицетворение человеческой надежды. Человек должен идти, с надеждой и верой, с пламенем внутри. Только так герой завершает начатое. В конце фильма на экране мы видим Андрея со своей собакой на фоне деревянного дома и развалин средневекового итальянского монастыря. Для меня последняя сцена является метафорой преобразования прошлого времени, по которому тоскует Андрей в настоящее, в то пространство, в котором герой не мог найти счастье и покой. Не является ли последняя сцена метафорой возможности суждения о существовании (вновь убедиться, что объект существует, что вовне есть что-то, что когда-то было принято внутрь), о котором Фрейд пишет в работе "Отрицание"? Теперь это не разрозненные пространства настоящего и прошлого, прошлого, воскресающегося в дыре, оставшейся после утраты любимых объектов, а модификация, здесь и пространство Италии, и пространство деревни. Не должно ли пространство в настоящем немного напоминать о прошлом, о том прошлом, с которым возможно соприкоснуться через новые объекты, а также иметь дело с новыми объектами, потому как в них содержится что-то знакомое?
Автор: Хайруллова Алия Менировна
Психолог, Психоаналитик
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru
