Как мы помним, 27 июля Робеспьер и его сподвижники были арестованы. Несостоявшийся диктатор потерял власть. И несмотря на то, что сразу же после этого образовалась обширная поддержка якобинцев, даже началось восстание, уже к трем часам ночи 28 июля вся эта поддержка рассеялась. А днем 28 июля Робеспьер, Кутон, Сен-Жюст, Флерио-Леско и ещё 18 человек были обезглавлены. За ними последовала казнь ещё семидесяти одного члена Парижской Коммуны. Одним словом, с Робеспьером, которого обвиняли в “кровавости”, поступили, можно сказать, не совсем гуманно.
А за свержением Робеспьера последовал демонтаж всей системы, формировавшейся на протяжении последнего года. Почти сразу же были освобождены десятки тысяч, если не сотни, заключенных, задержанных “по подозрению”, фактически эпоха террора закончилось. Но это не самое главное. Самое интересное произошло в верхах. Заговорщики, сидевшие в Комитете, которые желали расправиться сугубо с личностью Робеспьера, используя для этого Конвент и другие революционные органы, оказались в своеобразном положении. Бийо-Варенна, Колло-Эрбуа, Барер, то есть основный состав заговора, сами получили впоследствии обвинения со стороны Конвента, который, вроде как, только должен был удовлетворить их амбиции. Роль главной скрипки во Франции начала переходить в руки Поля Барраса, хотя это уже была даже не та скрипка, коей обладал Робеспьер. Тальен и Фуше, участники заговора из Конвента, удержались у власти, хотя и Барер, и Тальен в одинаковой степени были причастны к террору. Собственно, сам Баррас вообще устроил самый грандиозный погром в Марселе в 1793 году. Но теперь пришло время достать овечью шкуру с запылившегося чердака. А пока вернемся к последующим событиям.
Прецедент возможности установления диктатуры поставил перед Конвентом задачу: избавиться даже от намека на кристаллизацию власти в чьих-либо руках. Первым делом была окончательно упразднена Коммуна. Её место заменила административная комиссия Конвента, напрямую подчиненная ему. Затем Конвент постановил, что быть членом руководящих комитетов нельзя более четырех месяцев, и, что самое главное, состав этих Комитетов утверждался самим Конвентом. Стоит напомнить, какие взаимоотношения были между Комитетом общественного Спасения и Конвентом ещё несколько месяцев назад: первый держал всю исполнительную власть под молчаливой поддержкой последнего. Отныне такого произойти не могло. Сама власть Комитета Общественного Спасения была ограничена сугубо ведением дипломатии, собственно, как это и задумывалось при его создании. Как было сказано выше, термидорианский переворот производили соучастники террора и, более того, сами якобинцы, надеявшиеся только на смену “главного рыла у кормушки”. Но, как уже стало ясно, не все пошло по плану. Уже 11 ноября 1794 года Якобинский клуб был закрыт, завершилась история этого грандиозного, уже ставшего легендарным, объединения. В то же время, в Конвенте стали появляться и дантонисты, и жирондисты, и, даже, роялисты.
Особо хорошее влияние термидорианская реакция оказала на суд. Как мы помним, в июне был принят прериальский закон, свесший само понятие “судопроизводства” на нет и закрепивший понятие “враг народа”, под которое можно было подтянуть все, что твоей революционной душе угодно. Не сложно догадаться, что это детище Комитета была отменено в первую очередь. Постепенно начали возвращаться суды, наконец-то появилось то “равенство”, о котором говорили ещё когда стояла Бастилия. 19 августа 1794 года якобинец Луше, опять же один из участников переворота, потребовал, что террор необходимо продолжать во имя сохранения свободы - сложно даже представить, насколько к тому времени в его голове было извращено это понятие. Его выступление в Конвенте было прервано криками о правосудии. Даже членам Конвента надоела постоянная угроза черного воронка образца 18-го века. Луше мог только добавить “Правосудие … для патриотов, но террор для аристократов!”, тут же он оказался прерван криками “Правосудие для всех!”. Люди хотели законности и действительной свободы. Скоро после переворота было сокращено государственное вмешательство в экономику, 24 декабря был отменен “максимум” цен и зарплат.
Но не все было так хорошо. Да, экономические законы безусловно предвещали бы рост экономики. Но не в условиях практически полного уничтожения среднего класса: купцы, ремесленники, все те люди, которые являются лучшей составляющей любого народа, люди, которые знают как и где можно делать капитал, оказались полностью уничтожены, практически поголовно. Результат: бешеная инфляция и голод, вернее, его продолжение. И это ещё не все. Якобинский террор был отменен, но никто не говорил, что само понятие террора ушло из общества. Теперь он обернулся уже против самих якобинцев и всех, кто был рядом, начался белый террор. Как когда-то в сентября 1792-го года, начнется резня чиновников, только уже якобинских, и как когда-то летом 1793 году, Франция вспыхнет новыми разношерстными восстаниями, о чем мы поговорим уже в следующих частях.
— Назар Голубцов.
#великаяфранцузскаяреволюция #якобинцы #франция #европа #история #французскаяреволюция #наполеон #политика